Мята и соль

Глава 30

«Высадил» он нас на берегу моря.

Ну вот и пригодился плащ, я думала, Стафнер живет в столице, а тут… и ведь еще мерещились мне Солания с Лесгидой перед глазами, когда выбирала одежду, но нет же, брюки удобнее, плащ практичнее. На небольшом плоском взгорье, возвышающемся над пляжем, стоял просто прекрасный особняк, весь увитый цветущим плющом и белым шиповником.

— Откуда у бывшей преступницы, заключенной нижней тюрьмы, Потрошительницы, твою хашру, такой дом? — указывая на него обеими руками, шокировано поинтересовалась я, пока мы шли к воротам.

— А ты думаешь, одной тебе хочется узнать историю своего происхождения, своего рода? О'Терия сейчас даже является предсудебным экспертом, дает заключения об отцовстве, распознает кровь на местах преступлений и много чего еще делает. К сожалению, когда мне пришла в голову мысль о ней, твоя кровь уже была испорчена всякими реагентами и не годилась для чтения, — легко пояснил Рин.

— Ты мог бы и сказать мне о том, что меня проверяют, — насупилась я, исподлобья поглядывая на него.

— Сначала было непонятно, потом уже не надо, — отмахнулся ИнЛекрит, открывая небольшую калитку возле резных кованых ворот. Нам навстречу уже спешила маленькая старушка. — Здравствуй, Июва.

— Тихой земли тебе, молодой господин. Госпожа ждет, — на удивление тонко отозвалась она, поклонилась нам обоим по очереди, развернулась и засеменила внутрь дома. Сначала вела нас по длинному коридору, идущему вдоль дома, от внутреннего двора отделенному только частыми тонкими колоннами, потом наконец мы вошли в особняк.

— Что-то не похоже, чтобы она отказалась от старых привычек, — я на всякий случай подошла к Рину поближе, оглядывая бордово-алое пространство большой прихожей. Он беззвучно усмехнулся и приобнял меня.

— Проходите, молодые господа, — Июва снова выскочила из ниоткуда, указала рукой на дверь в конце комнаты.

Следующим помещением была просторная зала, хотя если учитывать размеры распахнутых окон, ее скорее можно было бы назвать террасой. Заходящее над морем солнце и здесь все окрашивало в алый цвет. Посередине залы стояла девушка, и никого прекраснее в своей жизни я не видела. Высокая, стройная, гармонично сложенная, с огромными черными глазами и густыми бордовыми волосами до пят. До пят — буквально, волнистые пряди летали за ней, задевая пол. Она протянула к Рину руки, демонстрируя во всей красе изящное белое платье с рукавами до пола, расшитое алыми камушками.

— Ринсдей ИнЛекрит, спаситель мой, как же давно я тебя не видела, императрёнок, — высоким чистым голосом вдруг поприветствовала она Рина, а я между тем не могла даже прикрыть рот. Императрёнок?

— Здравствуй, О'Терия, — мужчина подошел к ней и тепло обнял. У меня дернулось веко.

— О-о, да тут уже целый императросток… импера… короче, подросший детеныш императора, — продолжала смеяться она, а Ринсдей сдержанно улыбался. — Я бы даже сказала, почти уже император.

— Спасибо, спасибо, но мы по делу. А где, кстати, Локнар? Он нормально себя чувствует? — спросил Рин, но при этой фразе девушка как-то сразу поникла, плечи ее опустились.

— Плох. Плох, как бетонная колонна. Дни мои сочтены, — театрально прикладывая тыльную сторону ладони ко лбу, простонала она.

— Корону этой театрессе, срочно, — раздался откуда-то сбоку низкий глухой голос, и из-за обилия шифоновых занавесок вышел… самый настоящий голем. Будто грубо изваянная из булыжника фигура человека с горящими рубиновыми глазами. И в цветастых шортах.

Под серой каменной кожей поблескивали багровые прожилки. Я смотрела во все глаза и все равно не понимала, почему он размером с человека? Даже самые маленькие големы ростом должны быть метра три.

— Нельзя так шутить про истинного, — с укоризной обернулся к О'Терии Рин, но она только фыркнула, недовольная, что ее театральное представление сорвали. ИнЛекрит же тем временем подошел к голему и подал ему ладонь для рукопожатия. — Здравствуй, Локнар. Как поживаешь?

— Как поживает бетонная колонна? — саркастически отозвался он. — Живу с самой прекрасной женщиной среди всех миров, и даже тепла ее почувствовать не могу.

— А… что случилось? — наконец решилась подать голос. Все трое обернулись на меня, будто только что увидели.

— О, это такая захватывающая романтическая история, — вдохновлённо начала было девушка, но Локнар ее перебил.

— Эта богиня, пока в камере сидела, попыталась меня убить. Когда ниче у нее не вышло, поняла, что я ее истинный. А потом… — он покосился на Рина, всем своим видом намекающего, что он лучше бы послушал что-нибудь захватывающее и романтическое, и продолжил совсем другим тоном. — Во время… эээ… принесения брачных клятв я вроде как… погасил вожделение к крови в этой мадам. Взял часть ее преступлений на себя. Она освободилась от жажды. А я стал… таким. Конец.

— Фи, — прокомментировала О'Терия, сморщив носик, пока я не знала, что сказать.

— Мне очень жаль, — наконец сумела выдавить я, наблюдая, как голем подходит к девушке и осторожно целует ее щеку каменными губами.

— Давайте приступим, — прервал их Рин, переводя мое внимание на себя. Он провел ладонью по волосам, убирая откидывая их назад, но они все равно рассыпались, так что действие почти не возымело никакого практического эффекта, но зато произвело большое и непонятное впечатление на меня. Тело окатило жаром, ничего общего не имеющим с жарой в комнате, пусть даже и под плащом, который я все еще не сняла, и охватило каким-то неясным напряжением. Шифоновые занавески, в изобилии украшающие залу, внезапно разметало ветром, стало чуть свежее, но это все равно не охладило бушующего внутри пожара. Обычно при моем волнении ветер бестолково кружит рядом, а не пытается разметать все вокруг.

— Что это такое? — с непониманием глядя на свои нервно дрожащие руки, спросила я срывающимся шепотом, сама точно не зная, к кому конкретно обращаюсь. Рин, кажется, тоже не особо понимал, что происходит, но не успел он ничего сделать, как О'Терия с Локнаром переглянулись, она коварно улыбнулась и кивнула ему, голем подошел, одной рукой коснулся плеча Рина, двумя пальцами другой взял меня за подбородок и пронизывающе посмотрел в глаза.

— Успокойся, — далеким колокольным эхом прозвучал его голос, и напряжение тут же свалилось с меня, будто камень, но вместе с этим и тут же подогнулись колени. Находясь при этом полностью в сознании, я начала оседать на колени, но ИнЛекрит тут же подхватил. Ему пришлось даже присесть на каменный пол, уложив меня рядом, разместив мою голову у себя на коленях, потому что тело послушалось приказа буквально и «успокоилось» прям конкретно.

— Ах, какие прекрасные, — девушка хищно и с силой втянула носом воздух, тонкие крылья носа затрепетали, — желания появились в этой комнате. Я могла бы наслаждаться ими вечно…

— Что ты с ней сделал? — поинтересовался Ринсдей, гладя меня ладонью по щеке, постепенно возвращая силы.

— Истинный еще и не это может сделать со своей женщиной, — самодовольно усмехнулся Локнар. — Через тебя снял ее желание. Это ненадолго. Учись, птенец.

Нет, ну это просто сборище издевательств! То одно, то другое.

— Вам в ближайшее время желательно будет уединиться, — провокационно промурлыкала О'Терия, плотоядно ухмыляясь.

Рина ни это прозвище, ни рекомендация вообще не смутили. Он хитро посмотрел на меня, взглядом обещая непременно внять совету, и помог подняться. Меня демонстрация тоже впечатлила до мозга костей, а сила Рина буквально переполняла тело.

— Если больше никто не сходит с ума он желаний, давайте я уже попробую эту милую девочку, — непонятно откуда доставая изящный золотой кинжал, О'Терия шагнула ко мне. Рин что-то пробормотал на тему «это вряд ли» и встал за моей спиной, обхватывая за талию. Рубиноволосая ведьма скользнула лезвием по моей ладони, но не успела еще донести оружие, обагрившееся кровью, до губ, как ИнЛекрит уже заживил рану.

Вдохнув запах крови, Стафнер слизнула ее с ножа, не уронив ни капли. Снова судорожно вдохнула, глаза ее расширились, цвет с черного вдруг вихрем сменился на прозрачно-серый, а потом радужка и вовсе растворилась, оставив только зрачок, сузившийся до точки.