Время перемен. Том 2

Все молчали.

— Если объявится кто-то особо любопытный из местных, ко мне шлите. Всё, Байл, пока больше сказать нечего.

— Взвод, разойдись! Кто проболтается, тому яйца отрежу!

Границу перешли через два дня, и сразу отряд пошёл медленнее — дороги в Вудвинде были не чета Холвинду. До этого они шли по уложенной как следует каменной брусчатке с двумя дренажными канавами по бокам, изредка прерываемой обычной грунтовкой, а после таможни, на которой удалось отделаться лёгкой подачкой, так как сержант не нашёл, за что бы содрать побольше, пошли две колеи, размытые тут и там. И лишь единственный факт указывал на то, что кто-то думал, когда эту дорогу прокладывал: проложить её старались повыше, чтоб не пришлось ехать уж совсем по колено в воде весной или осенью.

Но наёмники всё равно сбивались с темпа — скользили телеги, скользили и лошади, а люди шагали не столь бойко, выбирая, куда ступить меж двух колей. Деревни, хоть и были в большинстве поболее деревень Холвинда, тут и там выставляли напоказ неопрятные свои углы: то у сарая дыра в крыше, то дрова сыреют под открытым небом, а иной раз глянешь на покосившийся забор фермы, и мысли приходят, что это свиньи сами себе построили, а людей рядом и не живёт. Даже отсталая Горная страна могла похвастать скудным, но упорядоченным и аккуратным бытом своих деревень, здесь же словно никому ни до чего не было большой охоты. И только острые крыши деревянных охранных башен встречались на дороге тут и там, выбиваясь своей строгостью и упорядоченностью на фоне остальной разрухи. И сразу становилось ясно, за что радеет князь Вудвинда, куда устремлены его помыслы. И выводы эти подтверждали его охранные отряды, по четыре-пять раз на дню настигавшие караван и выспрашивающие, кто они и куда едут. И вели себя эти охранные отряды дерзко как с пришельцами, так и с местным деревенским людом. И в городишках, что встречались по пути, были они местными заправилами, и все вокруг слушали их беспрекословно.

Легат вспоминал, что тридцать пять лет назад были они такие же воинственные и бедные. И так же носили доспехи из плохонького, а порой вовсе дряного железа, пытаясь компенсировать это хорошими подстёгами, плотно пригнанными нагрудниками, дисциплиной и подозрительностью к чужакам. Лишь у двоих за весь путь до столицы, Рынды, увидел он меч и топор из горного железа. Вспомнил он и прошлого князя, всё войско которого хотело быть на него похожим. И было. Даже сейчас каждый почти солдат напоминал плохонькую копию своего государя. Александру стало интересно, каков новый князь? Тоже копия отца? Судя по тому, что он уже увидел, так оно и есть.

Столица, Рында, ему понравилась, несмотря на режущее слух название. Она раскинулась в изгибе реки, среди живописных лугов и холмов. И даже осеннее увядание не могло лишить это место очарования. Бесконечная россыпь деревянных хижин вокруг городской стены не стремилась прижаться к ней как можно ближе, а вольготно и свободно разбросалась вокруг, как брошенная гигантским пахарем горсть семян. И никто никому не мешал — ни люди, ни их многочисленная скотина.

За стенами, хорошо видные через распахнутые ворота, уютно прижались друг к другу деревянные домишки, местами очень недурно отделанные, а княжеский дом возвышался над ними посреди города, как отец над выводком детишек.

— Кто такие? — спросил у них один из стражников на входе в город.

— Купец я, — спешился Александр.

Когда он зашагал навстречу, стражник повернулся к нему, отчего луч солнца заиграл на чешуе пластинчатого панциря, а кольчуга слегка зазвенела кольцами.

— Ратников не пущу, — сразу заявил воин, — Или пусть оружие всё отдают.

— Двоих позволь с собой возьму, остальные у реки лагерем станут.

— Всё равно, мечи долой.

— Байл, Сибальт, отдайте мечи остальным, и со мной. Сундук ещё захватите.

Легат хотел было пройти в ворота, но стражник преградил ему путь и погрозил пальцем: — Куда без досмотра?

Древний развернул полы плаща и часовой долго осматривал его. Особенно привлекла внимание малая пневматика. Но, не увидев ни лезвий, ни стрел, стражник махнул рукой:

— Проходи.

Он так же тщательно осмотрел Байла и Сибальта и пропустил их внутрь.

— Что теперь? — огляделся вокруг взводный.

— Сразу к князю. И помните, о чём я говорил.

Они двинулись по городу. Новичок глазел по сторонам, как, впрочем, и Байл. Узкие улочки, несмотря на осеннюю сырую погоду, были не сильно грязны. В этом помогали деревянные сходни по краям дорог. Навстречу то и дело попадались спешащие по своим делам ремесленники, или важные бояре в цветастых свободных одеждах. Город, как и любая столица, кипел жизнью.

— Недурно, — сказал Байл, когда увидел княжескую рать возле палат.

Те сгрудились у входа и о чём-то разговаривали, сверкая на солнце добрым горским железом, которое так редко встречалось в здешнем краю. И не понять было, кто в этой толпе за главного, у кого про аудиенцию спрашивать.

Тогда легат со спутниками направился ко входу в палаты, и ему преградил путь ближайший ратник:

— Кто таков?

— Александр, купец я, из Татмера. Важные вести для вашего государя привёз. От древних.

— Слыхал, Янек? Тут от древних новости.

Из толпы ратников вышел человек постарше остальных:

— Что за новости?

— Лично князю велено было передать.

— Мне сначала расскажи, а я уж решу, лично или не лично.

— Передают древние князю вашему, что есть за ним грех один — чужое он себе забрал. И теперь они страшно будут его за это карать, если не образумится.

— Вот как? Да, ты лучше эту историю князю сам расскажи. Митька! Возьми пятерых, гостей к князю проводи.

Их повели через просторные деревянные палаты на второй этаж. Князь обедал в большом зале. Был он высок ростом, закалён и, по лицу видно, жесток. В простой льняной рубахе и с лёгкой короной на голове, он одновременно ел, обгладывая жареное ребро, и слушал боярина, что почтительно склонился у него над ухом. Старший отряда, Митька, не стал вмешиваться, а терпеливо ждал, когда боярин закончит.

Князь выслушал и выдал:

— Наглеца на кол, дубильня его моя теперь. Уж не будет впредь без податей казну оставлять.

— Княже, купец к тебе. От древних весть принёс.

— Ох ты, объявились, шельмецы! Давай сюда его.

Александр сделал шаг вперёд и поклонился:

— Здравствуй, княже!

— Рассказывай.

— Купец я, из Татмера, Александром звать. Как сообщил я в купеческую гильдию, что в соседний с вами Холвинд собираюсь, подошёл ко мне старец один и просил передать вам, что, коли их деньги да лавки не вернёте, он кару на вас страшную нашлёт. Посмеялся я над ним: где ты, седая башка, а где князь? Но дурень этот совсем из ума выжил, видать. Денег предложил мне за то, что я весть эту тебе передам. Вот я и решил — с князем вместе посмеёмся, а деньги те пополам разделим, — легат открыл сундук, который держали наёмники и вытащил оттуда кошель, затем положил его на стол перед князем.

— Курлан, в казну мою отнеси. Это ты хорошо сообразил, купец. Что-ж старец тот, чем угрожал?

— Так говорил, порчу наведёт. Соседи отвернутся от вас, да внутри страны голод пребудет.

— И ты что думаешь?

— Брешет старик. Уж не знаю, как к ним попадают, к этим древним, но то люди обыкновенные. Сам видел, как он в нужнике тужится. Колдун уж всяко так не будет. Да и в городе нашем они как все — так же взятки дают, если надо чего, так же покупают всё, одинаково землю топчут. Зачем колдунам это всё? Значит, не колдуны они никакие!

— Вот и я подумал, раз за тридцать лет не объявились, значит, брехня всё! Это кто с тобой? — указал он на Байла.

— Командир взвода, что со мной едет. Наёмники они из Пурпурного отряда.

— Слыхал, как же. Что-ж ты, по всему видать, и в битвах был?

— Бывал, — взводный потёр шрам над левой бровью.

— Про отряд ваш многое говорят. С моими дружинниками силой померяешься?

— К чему? Мне и так видать, княже, что посильнее они будут, хоть и мы не робкого десятка.

— И так сразу прям решил?

— Чего-ж не разглядеть? Чай, не в одной битве бывал и не в двух. Опыт штука верная, глаз у меня намётан.

Легат надеялся на подобный разговор. И очень рассчитывал на именно такой ответ Байла. Но взводный немного превзошёл ожидания, когда добавил:

— Наниматель наш, думаю, тоже согласится. Уж он — то с мечом умеет.

Седой муж справа от князя с недобрыми глазами и жилистыми, крепкими как корни дуба руками, подозрительно уставился на древнего, а сам князь посмотрел с удивлением:

— На войне сражаться приходилось?

— Бывал в паре стычек. Но Трое благословили меня зарабатывать торговлей. Всяк, кто знает войну не из трактирных басенок бардов, сочтёт это за удачу. Хотя изредка я скучаю по тем временам.

— Твоя правда, купец, — князь хлопнул сидящего слева молодого мужчину, наблюдавшего за беседой с большим равнодушием, чем остальные:

— Видишь, сын, как отзываются о войне те, кто там был? Именно поэтому мы должны быть всегда наготове. Быть готовым к войне — лучший способ удержать мир с соседями. А ты говоришь, слишком много внимания! Мёда гостям! Сапек, Ношек, сдвиньтесь, пусть гости против меня сядут, хочу послушать, чего там в мире происходит.

Люди задвигались, а расторопные слуги принесли гостям чаши с водой для омовения рук. Байл приказал новобранцу ждать в коридоре и охранять сундук. Хотел было попросить слугу, чтоб тот помог с ношей, но Сибальт в одиночку взял тяжеленный, пуда в три с половиной, сундук, и двинулся к выходу из зала.

— Какие чудеса в белом свете? — спросил князь Болеслав, когда они с Байлом уселись, наконец, на скамейку.

Легат глотнул мёда, наскоро надкусил мясной пирог, чтобы успокоить заурчавший было желудок, и ответил, хотя с гораздо большим удовольствием уделил бы внимание еде:

— У соседа вашего, короля Нойера, ребёнок родился. Говорят, мальчик, наследник.

— Да знаю я. Вчера гонец прискакал.

«Медленно как… Ты такие новости про соседей через полдня должен знать. Значит, разведка твоя не шибко расторопна».

— Пир там большой был, сам видел, весь город пировал. Радуются надежде. Дескать, государь их сможет от ума своего второму сыну отдать. Любят его очень…

— Нойер… Да, неплохой малый. Но видел ты его гвардию? Накупили себе лат из горного железа, а толку? Небось, ни учений, ни смотров нет у них. Воевали последний раз невесть когда, в походе никто и не бывал у него. То ли дело мои. Они у меня даже в мирные годы по лесам рыщут, да воевать учатся, нечего расслабляться, лично их гоняю! Придёт нужда, от Нойера и плевка не останется!

«Солдаты Холвинда тоже без дела не сидят, только там король не проводит каждые учения лично. Зато войско его оснащено лучше. Ох, не знаю, не знаю. Разве что ты гениальный полководец?» — но эти мысли, конечно, озвучивать было нельзя, и легат ответил:

— Истинно, княже. Говорят ещё, на горную страну напали, границу их прорвали.

— Значит, не так хороши они, как думали! Горы отдать! Это-ж надо? То ли дело мои заставы. Знаешь, сколько отрядов у меня по лесам сидит? Сунется кто — закусают, как дикие пчёлы!

И дальше, чего бы ни касался разговор, всё рано или поздно приводило к войску, войне, да к тому, чьи бойцы лучше. Южная Песчаная империя? Всё перетекло к обсуждению летучих отрядов Мешмуллы и конницы князя. Кантания? Гвардейские полки, система гарнизонов и их недостатки по сравнению с его собственными лесными отрядами. Болотные кантоны с их неочевидной политикой самоуправления? Нет, и тут перескочили на разговоры, что лучше — постоянное войско, или призывное по мере надобности. Конечно, призывное не шло ни в какое сравнение с дружинами князя, где, если уж начинали служить, то на всю жизнь и оставались.