Проклятие Саана

Глава 1

— Старый дурак, — кратко охарактеризовал умственные способности Гнора призрак, когда стало ясно, что тот действительно мертв. — Совсем из ума выжил. На твоем месте я не стал бы его воскрешать.

— Эликсир-то он уже выпил, — напомнил я материализовавшейся тени. — Нам осталось только дождаться результатов.

Мор на это ничего не сказал. А я коротко свистнул и отступил в сторону, когда в пещеру изо всех щелей полезли многочисленные костяные паучки. Тихие, ловкие и незаметные, они с ходу окружили еще теплое тело и, подхватив, совместными усилиями приподняли его над полом. А затем проворно утащили в темноту, оставив после себя только большую красную лужу.

Еще одна партия пауков тут же принялась наводить порядок. Кровь они шустро вытерли, осколки убрали. Заодно мои инструменты помыли, заново отполировали и аккуратно сложили на специальный стол. Так что всего через пять минут в лаборатории стало так чисто, словно ее вообще никогда не использовали.

Замечательные создания эти скелеты.

Я начал работать над ними еще в Дамане. Там же довел эту методику до ума, кое-что со временем усовершенствовал, поэтому теперь в моем распоряжении имелась целая армия помощников, которые охотно делали все то, чем я не считал нужным заниматься. Они же выгрызли в горе кучу дополнительных помещений, поэтому вместо старой пещеры здесь теперь образовалась целая сеть тоннелей, несколько подземных этажей и множество комнат, которые мы с Гнором успели за эти годы хорошо обжить.

В его лаборатории тоже было довольно просторно, однако, в отличие от моей, уборщиков да и вообще посторонних он туда не пускал. Здесь же он предпочитал есть, спать, думать. И, будучи не самым опрятным существом, умудрился превратить большую часть выделенных ему помещений в настоящий свинарник. При этом Гнор искренне верил, что достоин самого лучшего. Не скромничал, когда составлял список нужного ему оборудования. А поскольку от его успеха зависели и мои планы, то теперь в его лаборатории стояла сложная система увеличительных стекол, позволяющих изучать даже очень мелкие объекты при большом приближении, магические выпариватели, смесители, всевозможные артефакты и прочие приспособления, которые должны были облегчить ему жизнь.

Ждать результата пришлось почти сутки.

Признаться, я уже почти решил, что старик и впрямь что-то намудрил с формулой. Однако как только на улице снова потемнело, из комнаты, где находилось его тело, донеслось знакомое покашливание и хруст костей, а затем оттуда, кряхтя, выбрался сам Гнор, в глазах которого горел настоящий триумф.

— Я… это… сделал! — хриплым голосом прокаркал он, как только мы встретились взглядами. — Я смог! Я воскрес! Смерть больше никогда меня не коснется!

— Ну для начала это все-таки стоит проверить, — нейтральным тоном заметил я. — Как ты смотришь на то, чтобы провести парочку тестов?

Гнор тут же насупился, но наука в его понимании требовала доказательств, поэтому ему ничего не оставалось, как согласиться стать подопытной крысой.

В последующие несколько недель мы занимались исключительно им. Но как вскоре выяснилось, воскрешательный эликсир и впрямь сотворил невероятное, потому что и физическая сила, и выносливость, и скорость реакции, и даже умственная активность у вчерашнего старика оказались на высоте. Постоянная хромота, которая так его раздражала, уже на следующий день стала менее заметной, а еще через сутки прошла совсем. У Гнора снова выросли зубы. Проснулся зверский аппетит. Кожа за считанные дни вернула тонус, почти как в молодости, глубокие морщины разгладились, на плешивой голове снова начали расти волосы, отчего вредный старик ощутимо помолодел.

Обрадовавшись приятным переменам, он даже настоял, чтобы в порядке эксперимента я сломал ему нос и потом вправил на место искривленные кости.

Я сделал. А потом во всех подробностях наблюдал, как обезображенное лицо стремительно восстанавливает форму, после чего старик уже не только стариком больше не выглядел, но и обрел вполне себе человеческую внешность.

Еще мы заметили, что он почти перестал нуждаться во сне, отчего его работоспособность выросла на порядок. У него появился прилив сил. Ощущение бодрости. И резко повысилась двигательная активность. Он стал абсолютно нечувствителен к ядам, приобрел повышенную регенерацию. При этом и дыхание, и сердцебиение у него оставались в пределах нормы. Так что можно было сказать, что он действительно воскрес. И одновременно с этим избавился от множества недостатков, которые безумно его злили.

Правда, были и другие изменения.

В частности, Гнор перестал ощущать боль, практически полностью утратил обоняние, и у него резко поменялись вкусы. Отсутствие необходимости во сне сделало его более раздражительным. Еще он пристрастился к мясу, стал требователен к выбору продуктов. Но поскольку на фоне других изменений это было незначительным замечанием, а в экспериментах животные показывали схожие предпочтения, то находящийся в эйфории Гнор посчитал, что подобными мелочами можно пренебречь.

И только через месяц появились первые тревожные звоночки.

В частности, одна из крыс, которую старик воскресил в числе первых, вдруг без видимых причин набросилась на соседей по клетке и умудрилась перебить их всех до единого. Соседи, разумеется, вскоре снова забегали, однако животных пришлось расселить, а Гнор также отметил, что восстанавливались они после травм гораздо медленнее, чем раньше.

Потом он сообщил, что у всех без исключения крыс начало замедляться сердцебиение. Причем чем крупнее был грызун, тем больше оказалась разница между «было» и «стало».

Еще через месяц у животных появились признаки воспаления на коже. Гнойные прыщи, громадные волдыри, словно от ожогов, красные пятна, которые вскоре начали явственно чернеть. Остановить процесс Гнору не удалось: крысы продолжали «болеть», а попутно исхудали и облысели. Можно даже сказать, что запаршивели. Однако при этом выглядели достаточно бодрыми, сохраняли повседневную активность, лопали за троих и ничем не показывали, что страдают.

Наконец у одной из первых экспериментальных крыс появилось отчетливое пятнышко гнили на хвосте, которое начало неумолимо разрастаться. Через неделю таких пятен стало уже два, потом три… пока почерневший хвост не усох и не отвалился полностью. Крыса при этом продолжала вполне себе бодро бегать по клетке, яростно кусалась, если ее пытались оттуда достать, и особенно агрессивно вела себя с сородичами, на которых мы впоследствии стали обнаруживать такие же изменения.

Целительные эликсиры, амулеты, обычая магия оказались не в силах остановить этот процесс. Крысы стремительно лысели, худели, регулярно впадали в ярость, обильно ели, отдавая предпочтение сырому мясу, и медленно, но неотвратимо все важные жизненные процессы в них замедлялись до тех пор, пока не остановились совсем.

— Ничего не понимаю, — бормотал Гнор, сутками ходя вокруг клеток и пытаясь что-то предпринять. — Этого не должно было случиться. Все должно было быть совсем не так!

И вот наконец настал день, когда лысые, бесхвостые, не ощущающие боли, не чувствительные к яду и неистово бьющиеся в клетках крысы совсем перестали походить на нормальных. Нанесенные стариком раны больше на них не заживали, кровь из них уже не текла, зато и вреда они никакого не приносили. Крысы по-прежнему бодрствовали, день ото дня становились все уродливее и все равно наотрез отказывались подыхать.

К этому моменту я уже передумал размораживать Нардиса и переводить эксперимент в заключительную стадию, тогда как и без того скептический настрой Мора перешел в твердую уверенность в стиле «А я же говорил».

Однако Гнор не сдавался. Торчал в лаборатории днем и ночью, настойчиво искал ошибку в вычислениях, раз за разом пересматривал бумаги… пока однажды я не заметил у него на руке такое же подозрительное темное пятнышко и не озадачил его гораздо более важной проблемой, которую нужно было как-то решать.

— Да, — подтвердил я, когда уговорил старика на осмотр. — Твое сердце бьется заметно реже, чем раньше. Судя по всему, оживление было временным или неполным, а теперь природа берет свое, и тело постепенно умирает.

— Время еще есть, — дрогнувшим голосом прошептал Гнор. — У крыс изменения начались только через год.

— Скоро начнут меняться кошки и собаки. Отследи, как это происходит и сколько времени это займет. Возможно, трансформацию еще можно остановить.

Как оказалось, нельзя: у более крупных животных процесс омертвения тканей начался и закончился еще быстрее, чем у худосочных крыс. Всего через полгода после воскрешения они начали явственно меняться. Еще через две недели процесс полностью завершился. И очень скоро в моих подвалах скопилась целая армия мертвых животных, которые вели себя как живые. А именно регулярно искали еду в кормушках, сходили с ума от несуществующего голода, пугались, если громко стукнуть по железным решеткам, а если им давали такую возможность, то даже пытались спариваться. Несмотря на то что нужных органов давно уже не имели, да и в остальном выглядели так, словно вот-вот развалятся.

Когда стало ясно, что процесс действительно необратим, и без того раздавленный неудачей Гнор стал понемногу сходить с ума и изобретать самые дикие способы сохранить тела своим дохлым зверушкам. В частности, крысам он пытался пришивать обратно гнилые лапы, кошкам возвращать лысые хвосты, кому-то вроде даже голову пытался пересадить, но все эти попытки раз за разом оканчивались ничем. До тех пор, пока в отчаянии старик не смешал мертвую плоть с живой и не приживил дохлой крысе лапу от живой и совершенно здоровой товарки.

Это неожиданно принесло хорошие результаты, потому что лапа благополучно прижилась, и крыса даже смогла ею полноценно пользоваться.

Гнор резко воспрянул духом, принялся налево и направо истреблять поголовье грызунов в окрестностях логова, с чем ему серьезно помогли мои костяные гончие, но оказалось, что и этот эффект был временным. А спустя пару месяцев новая лапа стала такой же, как старая, поскольку процесс разложения плоти так и не остановился. В то же время старик заметил, что если дохлую крысу кормить не только мясом, но и кровью, то гниение значительно замедляется, и псевдо-жизнь можно существенно продлить.

Прекрасно понимая, что в ближайшем будущем его ждет такая же незавидная участь, он работал как проклятый, ища любой способ замедлить умирание плоти, дабы не превратиться в разумного, неподверженного влиянию смерти, но совершенно беспомощного перед слабостями собственной плоти мертвеца.

И тем не менее это все-таки случилось — спустя меньше чем полгода процесс полностью завершился и сердце Гнора, несмотря на все наши усилия, все-таки перестало биться. Внешние изменения, правда, пока не проявились. Многочисленные гнилые пятнышки не доставляли старику ни малейшего неудобства, так что если не заглядывать под балахон, его все еще можно было принять за человека.

Мы как могли старались замедлить этот процесс и в чем-то даже преуспели. По крайней мере, разваливаться на части старик стал гораздо позже, чем его крысы. И гораздо позже, чем кошки с собаками, процесс умирания которых мы проследили детально и изучили со всех возможных сторон.