Стигма ворона 4

Эш поднялся и молниеносным движением перерезал воину горло. Тот упал на пол, хрипя и обагряя полы опустевшего дома своей кровью.

Эш протянул к телу руку, и золотая энергия акады сама потекла ему в ладонь, пока не иссякла. Он перешагнул через тело и поднялся по лестнице на второй этаж.

За те дни, что дом стоял открытым и пустым, никто его не разграбил. Все вещи лежали так, как, по видимому, они были брошены в момент побега. Отодвинув шаль Айи, Эш нашел на полке склянку с бальзамом и обработал себе рану. Стиснув зубы, перетерпел первую волну боли.

А потом направился из дома обратно на площадь, в ратушу.

Свернув из переулка на главную дорогу, Эш увидел, как из опрятного белого домика с балконами четыре разгневанные женщины вытаскивают булочницу Вирсавию. Булочница вопила на всю улицу и умоляюще заламывала руки.

Увидев молодого ворона, она прокричала:

— Спаси меня! Я не виновата! Я хотела защитить сына!..

Женщины обернулись на Эша, на мгновенье останавливаясь.

— Эта тварь сдала половину народа, кто был на тайной молитве о твоем возвращении! — попыталась объяснить одна из них, сжимая в правой руке обычный хозяйственный топор, а в другой — толстую черную косу Вирсавии.

Эш не сказал ни слова. Только качнул головой — мол, делайте, что считаете нужным.

И прошел мимо.

Пронзительный визг у него за спиной на заставил его обернуться.

Он шел, собирая метки акад с еще живых врагов и перешагивая через мертвецов. Стоило только поглотить стигму у раненых, как те испускали дух.

Впрочем, наверное, для них это было благом. Потому что очищенные тела тут же пожирали оказавшиеся поблизости гиганты. Время от времени ему встречались горожане с топорами и молотами, в окровавленной одежде.

— Эш — Освободитель!.. — услышал он вдруг откуда-то сверху.

И, подняв голову, увидел стайку мальчишек, собравшихся на крыше приземистого квадратного дома.

Он вышел прямо к ратуше.

Стража, для чего-то все еще остававшаяся на посту у дверей, даже не думала помешать ему войти внутрь.

Эш взбежал по лестнице наверх, подошел к первому же кабинету и распахнул дверь.

Пусто.

Он прошел дальше и открыл следующий кабинет.

Но там тоже никого не оказалось.

Выругавшись, Эш направился дальше, но тут услышал голос господина Атлея, одного из членов городской управы.

— Господин, как я полагаю, ищет меня?..

Одна из закрытых дверей открылась, и на пороге Эш увидел щуплого человечка с седой и наполовину облысевшей головой, одетого в мантию.

— А где все остальные? — спросил парень, хотя уже и сам догадывался, где они могут быть.

— Всех остальных четвертовали и скормили свиньям, — без малейшей заминки проговорил Атлей.

— Отчего же вас помиловали? — спросил Эш, чувствуя, как в нем закипает новая волна гнева.

— Просто мне досталась длинная соломинка, — ответил Атлей и улыбнулся грустной, жалкой улыбкой. — Правда, не сказал бы, что это была большая удача. Моя казнь не отменена, она просто... отложена. И состоится тотчас, как я покину это здание. Если, конечно, вы позволите мне его покинуть.

Эш непонимающе приподнял брови. Вот теперь он точно ничего не понимал.

Старичок отступил в сторону, жестом приглашая своего гостя войти.

— Представители акад в любом случае казнили бы глав городского совета, — пояснил он, прихрамывая и ковыляя впереди Эша к своему столу. — Но если бы они умертвили на всех, вам после возвращения было бы сложно разобраться в случившемся. Поэтому мы бросили жребий. Я написал официальный донос на своих коллег — как полагается, по форме. И потом все фиксировал...

Атлей подошел к полкам и снял с нее пачку исписанных листов.

— Сначала я пытался сортировать события, указывая точную дату, имена, официальное обвинение — в общем, все. Но потом понял, что без писчих совершенно не справляюсь — они, негодяи, все как один полезли под господские копыта в первый же день. Все трое. В итоге единственный порядок, который сейчас присутствует в этих документах — хронологический. Прошу.

Он положил бумаги на стол и опустился в свое кресло, глядя на Эша своими маленькими юркими глазками.

— Где моя жена и соратники? — проговорил Эш, нависая над стариком, как коршун.

— Зависит от того, каких именно соратников вы имеете в виду, — невозмутимо ответил старичок. — Некоторых поместили в ящики смирения и вывезли из города. Некоторые пропали без вести. Некоторые уехали сами. Все в бумагах. Что же касается вашей женщины, ее отыскали, пленили и вывезли из города вместе с ящиками смирения.

— Куда их увезли?! — гаркнул на противного старикашку Эш, теряя терпение.

— В столицу. По крайней мере, так было сказано, — ответил Атлей. — Если позволите...

Он чуть приподнялся, пошелестел страницами в стопке и выложил одну из бумаг прямо перед Эшем.

— Вот опись события, если угодно.

— А по мне разве похоже, что я готов погрузиться в чтение?

Атлей вздохнул.

— Ее вместе с грузом взялись доставить господин Руфин и господин Дарий со своим вассальным кланом, — сказал он.

Эш приподнял бровь.

— Каким еще Дарием?..

— Стигматик с метками вепря оказался родным братом господина Руфина. И они...

От ярости Эш ударил почерневшим кулаком в стол. Тот жалобно хрустнул и с грохотом сложился в середине.

Побледневший Атлей отпрянул от обломков. Белые листы рассыпались по полу.

Пытаясь взять себя в руки, Эш прошелся по комнате. А потом обернулся к старику, который так и остался сидеть в своем кресле перед разломанным столом.

— И они оставили тебя для того, чтобы ты сказал мне это?

— Не только это, — ответил Атлей, указав рукой на рассыпанные листы. — Здесь много всего. В том числе и имена свидетелей, которых можно расспросить о каждом эпизоде и убедиться, что информация не является наветом или откровенной ложью.

Эш усмехнулся.

— А я вот думаю немного иначе. Я думаю, один очень хитрый старик придумал неплохую версию, которая должна была сохранить ему жизнь вне зависимости от того, вернулся бы Эш из Сорса обратно в Уршу из Иркаллы, или нет. Сначала ты предал своих коллег, подписав донос — который, допускаю, скорее всего составили даже без твоего участия. А потом, чтобы как-то оправдаться передо мной, принялся писать эту кипу бумаг.

Атлей встал. И, сохраняя отсутствующее выражение лица, поднял на Эша свои маленькие глазки.

— Как бы там ни было, ни доказать, ни опровергнуть это невозможно. Ни вам, ни мне.

— А я даже пытаться не буду, — пожал плечами Эш. И кивнул на окно, за которым сейчас происходила настоящая революция.

— Доказывать ты будешь им. Не мне.

Развернувшись, он вышел из ратуши.

На площади собирались горожане. Кто-то уже снял с виселиц мертвых женщин. Старухи причитали над ними, укрывая истерзанные тела в белые саваны. Рысь-гигант, которая вылизывала кровавое пятно на снегу, никого уже не пугала — местные видели чудовищ и пострашней.

Стоило Эшу показаться на высоком крыльце ратуши, как кто-то крикнул:

— Тихо!!! Идет!..

Толпа повернулась к молодому ворону. Сотни глаз устремились на Эша, и он понял, что они ждут от него решений.

Почему так, он и сам не знал.

Вряд ли избавление от чудовищ Иркаллы стоило того беспощадного кровопролития, которое здесь произошло из-за Эша. Но люди почему-то не видели этой связи, или она была для них не важна.

Может быть, они просто устали от безысходной жизни на краю мира?..

Эш поднял руку, и толпа затихла.

— Я знаю — вы ждете от меня каких-то важных слов. Но я не оратор, а воин-стигматик и умею воевать куда лучше, чем говорить. И я знаю средство, способное облегчить вашу боль. Это справедливое возмездие. Много лет мы боялись всего на свете — Иркаллы, Внутреннего круга, гнева акад. Но теперь пришло время преодолеть этот страх. Я хочу войти во Внутренний круг, сломать стену и построить новый мир, основанный не на страхе, а на силе закона и уважении к людям! Завтра на рассвете я покину Уршу. И пусть те, кто хочет пройти этот путь вместе со мной, возьмут с собой меч, свою ненависть, веру в победу и готовность умереть. Мы растопчем их мир, как они растоптали нашу жизнь!

По площади пронесся неуверенный гул. Люди переглядывались, точно пытаясь найти ответ на свои вопросы в глазах окружающих.

— А где брать оружие? — донесся из толпы юношеский голос.

Молодой парень в одежде ремесленника, расталкивая людей перед собой, вышел к ратуше.

— Так где оружие брать? — с решимостью крикнул он Эшу.

— Проблема, тоже мне. Приходи к нам в оружейную — там теперь много бесхозного добра! — отозвался немолодой стражник, оказавшийся неподалеку от юноши. — Хоть сразу в две руки по мечу!

— Да вот еще, без них как-нибудь обойдемся! А ты иди себе, парень, лепешки пеки! — раздалось из толпы недовольное ворчание.

— Так у нас воинов-то всего ничего осталось, все больше ремесленники, торговцы да бабы! — обиделся юноша.

— А ты нас тоже со счетов не сбрасывай! — крикнула ему женщина в меховой накидке. — Топор и нож мы все в руках держать умеем!

Площадь заговорила, зашумела, как море.

Эш не вмешивался.

Не потому что ему было все равно, а потому что считал, что не имеет на это право.

Каждый сам для себя должен решить, что ему делать дальше.

А когда он спустился с крыльца, тревожные колокола вдруг снова забили над городом.