Стигма ворона 4

Глава 20

Эш вышел из святилища разъяренный, как голодный одержимый зверь Иркаллы.

Молча сел на Полудурка, подобрал поводья и, развернув коня, крепко поддал ему каблуками под бока. Мерин всхрапнул и рванулся с места, подчиняясь воле своего хозяина.

— Эй, что случилось? — крикнул Эшу вслед Ларс.

— Уезжаем отсюда!

— Куда?..

Эш его не услышал. Хмурый и злой, он подгонял Полудурка до тех пор, пока тот не миновал границу города и не выехал в поле.

— Эш, что стряслось в зиккурате? — наконец догнав его, спросил Ларс.

— Ничего. В зиккурате не стряслось ничего! Там не было акады — только крошечная частица, помещенная в алтарный камень, — ответил Эш, сбавляя ход. — А у нас так мало времени... Эти акадники без своей объединенной мощи против машин Единого долго не выстоят. Так что нужно мчать как можно быстрее ближе к центру и раздобыть живого аристократа. А еще лучше — двух! И жреца в придачу. Я из них все жилы вытяну, но узнаю, где настоящее хранилище!

— А на ловца и зверь бежит! — протянул Аншар, глядя куда-то вдаль. — Не знаю, как там насчет жреца, но одного аристократа точно наблюдаю. Вот только не знаю, захочешь ли ты его живым брать, или лучше поджарим прямо на подступах?..

Эш повернул голову по направлению взгляда Аншара, и увидел небольшую группу воинов, мчащихся на разгоряченных лошадях во весь опор навстречу повстанцам.

Острый взгляд молодого ворона безошибочно угадал двух всадников в переднем ряду.

Это были Дарий с Айей — красивые, как королевская пара, в красных одеждах врагов и синих плащах, отороченных белым, как снег, мехом.

Третьим рядом с ними ехал молодой воин с развевающимся белым знаменем на высоком древке.

На лице Эша застыло жестокое выражение. Губы брезгливо дрогнули.

Странно — но он никогда не представлял себе, как произойдет эта встреча, но почему-то не сомневался, что однажды она все-таки случится.

И вот момент настал.

Дарий, не сбавляя хода, приветственно поднял руку над головой.

Эш придержал коня. За его спиной, подчиняясь немому приказу командира, замедлилось все остальное воинство.

Добрую минуту Эш всматривался в представленное Внутренним кругом странное посольство.

Заметив, что повстанцы практически остановились, красногрудые тоже замедлили ход. Их усталые кони, опустив головы, роняли розовую пену с губ. Воины напряженно придерживались за рукояти мечей в ножнах.

И, наконец, полностью остановились.

На Айю молодой ворон даже не взглянул. А вот Дарий выглядел бледным и явно был очень взволнован происходящим — Эш это понял даже издалека, поскольку за долгие месяцы плечом к плечу хорошо изучил его эмоции.

И тем не менее свой взгляд Дарий не прятал, как в тот раз, когда попал на лобное место вместе с Шедой.

Стало быть, тогда он чувствовал за собой вину. А теперь считает себя правым.

Ну что ж, это твой выбор, бывший друг. И твоя совесть. Тебе и видней...

Эш обернулся к своим.

— Всем стоять здесь и ждать! — громко крикнул он. — Никому не вмешиваться!

И, строго зыркнув на Анашара, еще раз повторил:

— Не вмешиваться, я сказал. Ни при каких обстоятельствах, если я сам не прикажу. Это ясно?

— Да понял я, тринадцатый, — с кривой ухмылкой ответил белоголовый. — Кишки своему приятелю ты никому другому выпустить не позволишь...

Под тяжелым пристальным взглядом Эша Аншар умолк, явно не договорив всего, что хотелось.

Тогда молодой ворон обернулся на Ларса.

— Поехали, вместе послушаем.

Ларс криво усмехнулся.

— Как скажешь, ворон. Можно и послушать.

Они шагом двинулись по направлению к вражескому посольству, в то время как от группы красногрудых также выдвинулись Айя и Дар.

И с каждым новым шагом Полудурка у Эша в груди становилось все теснее.

Шаг — и в памяти всплыла Черная повозка, улыбка Дария и звон его цепей. Еще один — и вспомнилось утро после боя в зиккурате. А потом — Айя, ее горячечный румянец и золотые волосы, разметавшиеся по подушке. Шаг — и Эш мысленно перенесся за большой обеденный стол, за которым сидели Дарий, Крыс, Айя, философ-Червь и норовистый Гидра, улыбающийся Шаккан...

Теперь от всего этого ничего не осталось.

Когда-то Эш ничего не имел, и был одинок. А теперь он все потерял. И хотя за его спиной стояло целое войско, а рядом плечом к плечу ехал Ларс, Эш понимал — его одиночество тогда было несравнимо легче того чувства опустошенности, которое он нес в себе сейчас.

Приблизившись, представители обеих сторон остановились.

Двое — в дорогих одеждах, с серебром на поясах и укутанные теплом драгоценного меха.

И двое — полуобнаженые, с запекшейся кровью на руках и с сияющими стигмами на теле.

Будто Внешний и Внутренний круг, воплощенные в этих людях, вдруг встретились лицом к лицу.

Эш наконец поднял взгляд на Айю.

Стигмы на ее лбу постоянно пребывали в движении. Они то вспыхивали, то угасали, ежесекундно меняя свой рисунок. На лице застыло отрешенное выражение. Айя была спокойна, даже расслаблена.

Как странно. Вроде те же волосы, губы, глаза. Но девушка в памяти Эша почему-то была красивее.

Молодой ворон перевел взгляд на Дария. У того сквозь бледность начал пробиваться нервный румянец. Казалось, он никак не может произнести первое слово той речи, которую наверняка мысленно готовил по пути сюда.

И поэтому переговоры начала невозмутимая Айя.

— Мы приветствуем тебя, Эш, — сказала она, глядя на него ясными и безразличными глазами.

Тот смерил ее пристальным взглядом и повернулся к Дарию.

— Как вижу, слухи оказались правдивыми — ты и правда жив, здоров и хорошо выглядишь, — проговорил он, кривя губы в невольной усмешке.

А ведь Эш думал, что после Иркаллы и Уршу в груди у него вместо сердца остался кусок льда.

Но он ошибся.

Какая жалость.

— Да, — ответил Дар. — Я так много всего должен тебе рассказать!

— Ты мне больше ничего не должен, — отрезал Эш. — И я тебе — тоже.

Дарий тяжко и глубоко вздохнул, опустив голову.

— Знаю, что любые слова сейчас прозвучат глупо и неуместно. Но у нас и правда не было выбора.

Эш задумчиво приподнял бровь.

Вот значит, как?

Он вдруг подумал о том, что вот у него, Эша, в свое время выбор был.

Например, исполнить приказ Аварры и зарубить Дара в зиккурате. Или тогда, в Уршу, проехать мимо приговоренных и не встревать в ненужную битву, которая могла ему стоить жизни...

Но ничего из этого Эш говорить не стал. Вместо этого нахмурился и спросил:

— Где наши парни? Червь, Гидра? Шаккан?

— Ни Червя, ни Гидры, ни Птицы больше нет, — ровным, бесстрастным голосом ответила вместо Дария Айя. — Теперь есть новая молодая акада, живущая в плоти мальчика.

У Эша дрогнул уголок рта.

— Что это значит?

— Шаккан стал вместилищем тринадцатой акады, — глухим голосом ответил Дарий, опуская взгляд. — Их всех... заставили биться друг с другом.

— Ты хочешь сказать, Шаккан взялся за оружие и всех победил? Да за кого ты меня держишь?! — возмутился Эш.

— Шаккан победил последнего, — ответила Айя. — Правда, чужими руками.

Эш недоумевающе переглянулся с Крысом.

— В смысле — чужими руками?

— В буквальном, — тихо ответил Дарий. — Червь отказался убивать его. И тогда... тогда дуэль закончили насильно. Пареньку в руки вложили нож, и... Битва закончилась.

Лицо Эша застыло, как маска.

— Что? — проговорил он, словно не веря в услышанное. — Вы насильно заставили его заколоть друга? Человека, который за всю свою жизнь никому не причинил вреда, даже одержимым тварям?..

— Тринадцатая акада должна была родиться, — с каким-то остервенением проговорил Дар. — Они согнали целую толпу акадоносцев и устроили большой бой. И я не мог встать один против всех и сказать — постойте, это нехорошо, давайте все остановим!

— Каждый исполнил свою роль согласно предназначению свыше, — монотонным голосом прервала его Айя. — Шаккан стал тем, кем должен был. Цепь событий прервать невозможно, одно порождает другое. Даже если бы существовала какая-то возможность вмешаться в ход дуэли, осуществить это вмешательство было бы неразумно. Поскольку тогда изменился бы рисунок будущего.

Эш поморщился.

— Что? Рисунок будущего?.. — И, глядя на Дара, проговорил: — Слушай, пусть она лучше вернется к войску?

— Не хочешь говорить со мной? — спросила Айя.

— Единственное, что я бы хотел тебе сказать — не скачи галопом с моей дочерью под сердцем! — жестко ответил ей Эш. — Остальное тебя не касается.

— Ты ошибаешься, — спокойно возразила Айя. — Наши судьбы крепко касаются друг друга. Ведь это ты принес в мой дом духа времени, который открыл мне все то, что раньше было сокрыто. А теперь я принесла тебе известие, что конец твоего пути близок. И эту дверь для тебя открыли мы — своим решением. И пусть оно причинило тебе боль, но только так ты мог оказаться здесь и сейчас на этой дороге. И исполнить то, ради чего пришел в этот мир.

— Еще одна безумная вдовица на мою голову, — устало проговорил Эш. — Дарий, убери ее отсюда! Если тебе непременно нужен второй персонаж для переговоров...

— Не нужен, — с живостью возразил Дарий. — Я знаю тебя, Эш, и не боюсь!

— А стоило бы, — хмыкнул молодой ворон.

— Айя, оставь нас! — просящим тоном сказал Дар.

Девушка нехотя тронула поводья, и лошадь под ней неторопливо развернулась и двинулась обратно.

Следом за ней то же самое сделал Крыс. Ничего не говоря, развернул коня и двинулся к своим — он понял, что теперь здесь лишний.

— Я не жду твоего прощения, да и не ищу его, — проговорил Дар, глядя Эшу в глаза. — Ты мне как брат. Но у меня есть и кровная семья. И эта семья живет здесь, во Внутреннем круге, который ты собирался раздавить своим сапогом и сожрать!

— Эта твоя семья подписала тебе смертный приговор — не забыл? — прищурившись, спросил Эш.

— Хочешь знать, легко ли мне далось решение? Нет, не легко. Но жалею ли я о нем? Нет, не жалею, — проговорил Дарий.

— Надеюсь, ты примчался сюда с белой тряпкой над головой не для того, чтобы поведать мне о своих душевных терзаниях? — прервал откровения бывшего друга Эш.

— Я примчался сюда, как ты выразился, с белой тряпкой над головой, чтобы от лица Внутреннего круга просить у тебя пощады, — ответил Дар с торжественным и каменным лицом.

Эш несколько мгновений смотрел на Дария, не моргая.

Потом он опустил голову...

И расхохотался.

Смех — злой, искренний, неудержимый выплеснулся у него из груди, и стоило только Эшу перевести дыхание, как новый приступ жестокого веселья накрывал его.

Дарий смотрел на него, как на безумца. Его красивое благородное лицо вновь побелело, брови озадаченно выгнулись.

— Ты... Ты это серьезно? — наконец, с трудом проговорил Эш, вытирая слезы с глаз. — Пощады?.. Да ты с ума сошел!

Он обернулся и рукой указал на воинов за своей спиной.

— Хочешь, я им сейчас погромче крикну, зачем ты приехал? Пусть тоже посмеются.

— Я пришел сюда не с пустыми руками, а с предложением от лица пяти священных семей! — выкрикнул Дарий.

— Пяти? — прищурился Эш. — А как же остальные дома?