Эмеслам

— Моя супруга просила передать вам приглашение поужинать у нас дома, — сказал Гуран Салмахов, когда они уже ехали по улицам города.

Адрия надела на лицо одну из своих самых приветливых гримас:

— С огромным удовольствием! Так и передайте госпоже Салмаховой.

Владелец журнала даже покраснел от удовольствия. Договорившись с Адрией о том, что он заедет за ней около восьми вечера, Салмахов высадил журналистку у входа в фешенебельную гостиницу. Распрощавшись со своими новыми знакомыми, Адрия поспешила занять гостиничный номер, где с удовольствием залезла в душ. После, разложив вещи и с выкурив несколько сигарет, она уселась за ноутбук, решив освежить в памяти свои знания о республике, в которой ей предстояло провести журналистское расследование.

До 1991-го года Эмеслам входил в состав Союза Советских Социалистических Республик, но когда СССР начал трещать по швам, республика решила провести референдум о независимости от «Большого брата» по примеру соседней Туркмении. Подавляющем большинством голосов — 90 % — референдум закончился решением отделиться от России. В 90-е годы и в первой половине двухтысячных Эмеслам процветал, в отличии от России, которую разрывали на части экономические кризисы и межэтнические конфликты. Однако никакое благополучие не бывает вечным! Однажды в Эмеслам пришла война.

Общая граница с Афганистаном на востоке страны делали Эмеслам уязвимым для деятельности афганских террористических группировок. А труднопроходимость местности — где на двухстах тысячах квадратных километров выжженные солнцем солончаки сменялись густыми лесами, которые, в свою очередь, переходили в горные перевалы — усложняла любые военные действия. Восемь лет назад границу Афганистана с Эмесламом пересекли несколько террористических групп, общая численность которых составляла десять тысяч боевиков. Через короткий промежуток времени их стало больше еще на десять тысяч, а потом и вовсе численность вторгнувшихся в республику возросла до тридцати пяти тысяч.

Война прошлась по республике раскаленным мечом. До начала войны в Эмесламе проживало около трех с половиной миллионов человек, после начала конфликта число беженцев из республики превысило пятьсот тысяч человек. За шесть лет конфликта по официальным данным потери среди мирных жителей достигли ста тысяч человек, а по неофициальным тысяч на пятьдесят больше. Потери среди военных и добровольцев, сражавшихся на стороне правительства, составили чуть больше двадцати тысяч человек. Потери среди месламитов, сражавшихся на стороне оппозиции бок о бок с моджахедами не уточнялись, приводилась лишь приблизительное число в десять тысяч человек. И конечно, западные миротворческие фонды категорически не соглашались с последними цифрами — по их мнению, примкнувших к оппозиции месламитов вырезали без права на пощаду и погибших намного больше, просто их никто не давал считать.

Афганские радикальные исламисты дали Эмесламу свое собственное название: «Коридор моджахедов», так как география республики позволяла им пройти от афганских опиумных полей до самого Каспийского моря. Если прибавить к этому разведанные залежи нефти в бассейне Каспия и месторождения газа на солончаковых плато, то Эмеслам становился не только удобным перевалочным узлом для террористов и наркотрафика, но и средством колоссального обогащения для того, кто его завоюет. Вот почему война в республике продолжалась целых шесть лет! Афганские радикалы и примкнувшие к ним повстанцы-месламиты, нахрапом захватившие обширные территории республики, отчаянно сражались за каждый клочок земли. В этой бойне правительственные силы Эмеслама далеко не сразу взяли вверх, так как им приходилось воевать не с простыми афганскими дикарями — а с хорошо подготовленными формированиями, вооруженными современным американским оружием, которых ко всему прочему поддерживали некоторые месламиты.

«Но вот про американские «Джавелины», я в книге, пожалуй, не стану упоминать!» — подумала журналистка с иронией.

Адрия Дравич обладала незаурядным умом и не страдала излишним идеализмом. Она излечилась от него, после того как ее отец погиб во время Бойснийской войны. Вот он-то был настоящим незамутненным идеалистом! То есть, наивным кретином. Отец действительно верил, будто денежные пожертвования, которые ему регулярно делали американские благотворительные фонды, он получает исключительно потому, что американцы желают пробудить самосознание у хорватских католиков. Отец активно пропагандировал идею отделения хорватов от Югославии, свято убежденный, что после развала страны хорваты заживут куда богаче и свободнее, чем прежде… И даже когда грянула гражданская война и начали гибнуть люди, он продолжал верить, что все это лишь временное недоразумение — вот-вот придут богатые «западные друзья» и хорваты заживут счастливо.

Адрия иногда задавалась вопросом: осознал ли отец перед своей смертью, как крупно он ошибался? Осознал ли он, что был обманут так же, как и многие другие националисты и активисты, которым, как и ему, американцы дарили деньги и убеждали в собственной исключительности? И что не в исключительности нации заключалась страшная правда, а в желании посеять рознь между народами многонациональной страны? Все оказались обмануты, все! Боснийские мусульмане, православные сербы, хорваты-католики… И после того, как дым и смрад войны рассеялись, они увидели руины растерзанной, разграбленной страны, где не было места процветанию.

Ужасы гражданской войны научили Адрию мыслить здраво. Она не желала жить на разлагающемся трупе своей родины, не имея никаких шансов на светлое будущее! Как беженка Адрия добралась до Флоренции, где обзавелась состоятельным любовником. Но вести праздную жизнь содержанки девушка не собиралась, Адрия уже решила, чем хочет заняться: она напишет книгу о Боснийской войне! Покровитель был ей необходим, пока она работала над своей историей, он содержал ее и морально поддерживал — а в благодарность, Адрия ни в чем ему не отказывала в сексе.

Размышляя над концепцией книги, Адрия предельно трезво расставляла приоритеты: если она напишет в книге о том, как ее отец получал гранты от американских фондов и разоблачит всю ту ложь, что лили американцы в уши ее бедного папаши, то ни одно крупное издательство не рискнет с ней связаться. Американцы хозяева современного мира! Рискни их покритиковать — и можешь ставить крест на своих амбициях. Нет, нет и нет, Адрия не собиралась поступать настолько глупо и говорить в своей книге правду!

Она написала в книге то, что хотели слышать большие дяди в большой политике. Адрия рассказала о том, как ее отец самоотверженно боролся с коммунистическим режимом, как хорваты мечтали о свободе, как НАТО во главе с США остановило Боснийскую войну и принесло, наконец-то, долгожданную демократию. Она рассказала также об массовых убийствах, совершенных сербами и о том, как они ее много раз насиловали — дабы этими ужасами подчеркнуть спасительную миссию НАТО в войне.

С тех пор Адрия Дравич никогда не отступала от своего правила: она никогда не критиковала «хозяев мира». Какой бы материал для СМИ она не готовила, о чем бы не писала в своих книгах, Адрия ни в коем случае не переступала границы дозволенного! Взамен ее заваливали выгодными предложениями от редакций авторитетнейших изданий и выплачивали солидные гонорары за ее труд. Вот и в этот раз она не собиралась нарушать свои принципы: она ни словом не обмолвится в своей будущей книге о том, что в войне на территории Эмеслама афганские радикалы имели на вооружении оружие американского производства.

И она действительно не собиралась ограничиваться интервью с президентом Эмеслама, Адрия задумала целую книгу! Пока что она не придумала для нее броского названия, но точно знала, о чем она будет: Адрия собиралась рассказать миру о борьбе оппозиции с коррумпированным правительством Эмеслама. Набросок сюжета выглядел примерно так: мечтающие о демократии оппозиционеры-месламиты подняли восстание против олигархической диктатуры в Эмесламе, попытавшись с оружием в руках и при поддержке друзей-исламистов принести свободу и равенство в свою республику — а правительство, подавляя это восстание, совершило множество военных преступлений. На западе подобная книга превосходно впишется в рамки внешней информационной войны против стран, которые находились в партнерских отношениях с Россией — то есть, Адрия Дравич по-прежнему будет в тренде!

Вечером за Адрией заехал Гуран Салмахов.

Журналистка не горела желанием ужинать с его семьей, но отказаться не могла — ей нужно было произвести на этих людей благоприятное впечатление, ведь кто-то же должен помогать ей в ее расследовании! Когда Адрия планировала свою поездку, она попросила своего издателя подыскать ей консультантов в Эмесламе, и ей порекомендовали Гурана Салмахова.

Владелец «Особого взгляда» был из числа диссидентов, которые получали гранты от разнообразных благотворительных западных фондов — Гурану Салмахову только оставалось осваивать деньги и выполнять указания спонсоров. Миссия журнала «Особый взгляд» заключалась в том, чтобы находиться в перманентной и непримиримой оппозиции к действующей власти в Эмесламе, критикуя каждый шаг правительства и исподволь пропагандировать западные ценности с полос журнала. Как и все подобного рода издания, «Особый взгляд» являлся убыточным предприятием и вряд ли мог похвастаться обширной читательской аудиторией — держаться на плаву он мог только за счет получаемых из-за границы пожертвований.

Проще говоря, Гуран Салмахов был точно таким же недооценённым обществом интеллигентом и идеалистом, как и отец Адрии когда-то. Он точно также же верил, что неким западным благотворительным фондам есть дело до того, что народ в какой-то «банановой республике» не знает всех благ демократии. И что если в стране все поменять в соответствии с западными ценностями, то сразу же заживется иначе — лучше, свободнее, богаче. Эта вера окрыляла его, придавала его жизни настоящий смысл: он не просто редактор какого-то провинциального журнала, а борец с тоталитарным режимом! Как есть — наивный кретин, которого использует безжалостная система.

Жена Салмахова — Амина Ифрановна — была самой обыкновенной восточной женщиной, далекой от политики, чьи мысли были заняты исключительно домом и прилегающим к нему фруктовым садом. Как и полагается восточному человеку, она свято соблюдала законы гостеприимства — окружив Адрию вниманием и хлопоча вокруг нее так, будто та происходила из королевской семьи. Ужин, приготовленный руками Амины Ифрановны, показался журналистки новой вехой в ее коллекции вкусовых впечатлений. Попробовав её стряпню, Адрия решила, что этот вечер точно не прошел зря. Несколько раз Гуран Салмахов пробовал заговорить о политике за столом, но всякий раз его супруга горячо возражала, требуя за трапезой не говорить о таких вещах, и тот безропотно покорялся ей.

Как и полагается матери, Амина Ифрановна гордилась своим ребенком — и после ужина достала с полки фотоальбом, собираясь продемонстрировать гостье фотографии Замиры во время ее учебы в Москве. Желая сделать радушной хозяйке приятное, Адрия изо всех сил делала вид, что ей интересно слушать повествование Амины Ифрановной об успехах ее ненаглядной дочери.