Эмеслам

Глава 10

Адрия тщательно подготовилась к интервью с президентом республики Эмеслам: она продумала не только свою линию поведения, но и внешний вид. Для официальных мероприятий журналистка всегда старалась подобрать одежду так, чтобы гардероб как нельзя лучше вписывался в ситуацию и, вместе с тем, не скрывал индивидуальности Адрии.

Обычно она старалась не нарушать традиций страны, в которой находилась по долгу службы, но стремилась при этом оставаться элегантной в американском значении этого слова — ведь она считала себя американкой, несмотря на югославское происхождение! А настоящая американка всегда постарается выглядеть чуточку провокационно для того, с кем будет вести беседу, дабы тот понимал: перед ним сильная и независимая женщина. Однако важно не перегнуть палку в стремлении выглядеть вызывающе, иначе не получится наладить контакта с респондентом и тогда пиши-пропало!

Журналистка облачилась в строгое темно-серое платье, чей подол целомудренно прикрывал её колени, но сам покрой платья выгодно демонстрировал стройную фигуру женщины. Наряд дополняли черные туфли на высоком каблуке, придававшие ей немного фривольный вид. Волосы она уложила в строгий пучок, а макияж нанесла совсем неброский. Тщательно изучив своё отражение перед выходом из гостиничного номера, Адрия осталась довольна своим внешним видом

Автомобиль, принадлежащий администрации президента, уже ждал её на улице. Несмотря на утреннюю жару, водитель казённого транспорта был упакован в чинный костюм с галстуком и, на первый взгляд, совсем не страдал от высоких температур. Сохраняя на физиономии невозмутимое выражение, он услужливо распахнул перед женщиной дверцу.

— Неужели вам совсем не жарко? — сочувственно поинтересовалась она, говоря по-русски.

— Нет, это дело привычки, — без всякой мимики отчеканил тот.

Пока машина двигалась по улицам столицы, Адрия листала конспект вопросов, проговаривая их про себя. Копию этого опросника она выслала в администрацию Мирзы Ашургалова еще до прилёта в в республику — президент Эмеслама требовал согласовать все вопросы заранее, только на этом условии он согласился дать интервью «The Washington Post». Журналистке и редакции газеты пришлось изрядно попотеть, прежде чем им удалось составить такой список вопросов, который устроил и редакцию и Ашургалова. Но, в конечном счете, Адрия осталась крайне недовольна конечным вариантом опросника — оттуда исчезли все провокационные вопросы, касающиеся классового деления месламитского общества, военных преступлений и кумовства в высших эшелонах республиканской власти. Ей пришлось примириться с цензурой, однако для себя она решила, что все же задаст Мирзе Ашургалову неудобные вопросы — и посмотрит, как он попробует выкрутиться.

Время от времени Адрия бросала взгляд за окно, оценивающе рассматривая архитектуру города. Тот и вправду выглядел процветающим и совершенно мирным, даже старые дома, которым насчитывалось несколько сотен лет, производили приятное впечатление. При этом слишком многие здания являлись новостройками, что не ускользнуло от внимания журналистки. Выходит, правительство республики скрывало следы войны радикальным методом: не тратя времени на реставрацию, расчищало территорию от поврежденных и разрушенных домов, спешно застраивая её новыми однотипными постройками.

Автомобиль притормозил перед контрольно-пропускным пунктом, преграждавшим путь к президентской администрации. Взгляду Адрии открылась мощная стена, отгораживавшая территорию администрации от всего остального мира, и множество вооруженных охранников на КПП. Журналистка многозначительно хмыкнула: какие-то слишком серьезные меры предосторожности для места, где, по утверждению властей, больше нет опасности рецидива войны!

После проверки документов и тщательного осмотра транспорта, им позволили проехать вглубь охраняемых владений. Водитель остановил автомобиль подле широкого каменного крыльца. Здание администрации представляло собой образец позднего советского постконструктивизма: монументальные и при этом идеально симметричные формы, обильное остекление, сдержанная отделка фасада рустикой и массивные карнизы из черного гранита. Удивительно, как постройка выстояла во время гражданской войны, учитывая, каким массированным артобстрелам подвергалась Мес-Кува!

На крыльце гостью республики уже встречали:

— Адрия Дравич? — обратился к журналистке мужчина, когда та покинула прохладные недра машины.

Она окинула мужчину быстрым, но цепким взглядом. Сразу видно, что перед ней профессиональный военный! И дело не только в мундире, в который был облачен встречающий ее мужчина, но и в его выправке, так держать себя могут только настоящие солдаты. К тому же мужчина показался ей весьма привлекательным: возраст где-то за сорок, косая сажень в плечах, богатырский рост, а борода придает ему не только суровости, но и сексуальности.

— Представьте, я самая! — подтвердила женщина, давая понять, что свободно владеет русским. Она надела на своё лицо приветливую улыбку, как это обычно делают американцы при виде иностранцев, перед которыми следует показать «товар лицом».

— Мое имя Вакиф Шихатбудинов, я личный помощник президента Мирзы Ашургалова, — встречающий и бровью не повел в ответ на её кокетство. — Будьте добры, следуйте за мной.

Не дожидаясь её реакции, он просто отвернулся и направился к входной группе. Адрии ничего не оставалось делать, как засеменить следом за ним. В вестибюле административного корпуса находился еще один пост охраны: там журналистку заставили пройти через рамку металлоискателя, вывернули её сумочку наизнанку, просветили все её вещи рентгено-инспекционным сканнером, а затем и вовсе забрали её смартфон, разрешив взять с собой только диктофон.

— Телефон вам вернут на обратном пути, — пообещал Шихатбудинов.

Адрия попробовала возмутиться:

— Но там мои персональные данные и личные контакты! Это частная информация, вы не имеете права…

И снова её слова не произвел на мужчину никакого впечатления.

— Таковы правила безопасности на данном объекте. Если вас что-то не устраивает в наших правилах, госпожа Дравич, то вы вольны тотчас покинуть это место. Что касается ваших персональных данных — ручаюсь, им ничего не угрожает.

Журналистке нехотя пришлось смириться.

Пока она и помощник президента шли в сторону лифта, Адрия успела изучить своего спутника более пристально. Особенное её внимание привлекла прическа сопровождающего её мужчины: выбритые виски и затылок, и островок довольно длинных волос, аккуратно зачесанных назад. Похожая прическа на западе именуется «Undercut» и даже на западе считается слишком вызывающей для номенклатурных работников. Адрия припомнила, что уже видела подобную прическу! Когда она перед поездкой изучала фотографии, сделанные во время войны в Эмесламе, то и дело встречала месламитских военных, подстриженных подобным образом. Но значит ли эта прическа что-то особенное для самих месламитов?

— Простите мою нескромность, — заговорила она с ним в лифте, — но, как я вижу, вы принадлежите к военному чину?

Шихатбудинов без интереса покосился на неё:

— Я занимаю административную должность.

— Но это ведь не мешает при этом иметь военный чин, не так ли?

Мужчина предпочел воздержаться от ответа, но Адрия не отставала:

— Что военный делает на административном посту в правительстве? Не прокомментируете?

— Я в отставке. Разве есть закон, который запрещает бывшему военному занимать административную должность? — высокомерно парировал Шихатбудинов.

— Зачем БЫВШЕМУ военному носить военный мундир?

Взгляд, который он бросил на нее, способен был пригнуть к полу даже слона.

— Офицерам армии Эмеслама разрешено носить мундир после отставки. Таковы наши традиции.

— А ваша прическа? Я заметила, что у охранников на КПП точно такая же стрижка, — не отставала от него Адрия. — Это такая мода? Или какой-то особенный признак?

Однако больше ей не удалось выбить из него ни слова в ответ.

Пока они шли к кабинету президента, Адрия во все глаза осматривала внутреннее убранство президентского дворца. Не сказать, что здесь царила вопиющая роскошь, но было очевидно, что денег на содержание здания не жалеют. По пути им встречались исключительно мужчины, впрочем, это не удивляло Адрию — в восточных странах очень редко можно встретить служащих-женщин. Несколько раз журналистка бросала осторожные взгляды на своего сопровождающего, невольно любуясь его выправкой и мужской харизмой.

«Будь я президентом Эмеслама и имею такого личного помощника, то мне бы пришлось каждые полчаса менять трусики, — размышляла она с самоиронией. — Как можно просто находиться рядом с таким самцом и при этом течь как последняя сучка?»

Шихатбудинов сопроводил её в просторную приемную, примыкавшую к кабинету президента. Прежде чем отворить двери в кабинет, помощник президента сообщил журналистке пренеприятную для неё новость:

— У вас есть сорок пять минут на интервью.

Возмущению Адрии Дравич не было предела:

— Как?! Редакция рассчитывает на полуторачасовое интервью! У нас же есть договорённость! Полтора часа!

— Планы изменились, теперь на интервью выделено сорок пять минут, — спокойно произнес тот.

— Так не пойдёт! Что я скажу редакции?.. — не прекращала бушевать Адрия. — А вопросы?! Столько времени ушло на согласование опросника с президентом, а теперь я должна просто взять и выбросить половину вопросов? Вы понимаете, что интервью потеряет половину информативности из-за сокращения графика?!

— Насколько мне известно, интервью нужно газете, а не президенту Ашургалову. Условия, на которых проходит интервью, устанавливает наша сторона. Так почему нас должны беспокоить неудобства редакции и ваши лично? — в ровном голосе помощника промелькнула насмешка. — Надеюсь, вам хватит профессионализма, чтобы уложиться в отведенное время. В противном случае, я прямо сейчас провожу вас на выход.

— Знаете, как это называется? Шантаж! Как вы смеете, я представитель свободной прессы…

— Никто не ограничивает вашу свободу и не шантажирует — вы вольны уйти отсюда в любой момент.

Ну вот теперь, кажется, он и вовсе над ней издевается! Адрия беспомощно всплеснула руками, не зная, как еще дать выход своему негодованию. Что она могла поделать? Ей не оставляли другого выхода, придётся согласиться на сорока пятиминутное интервью — не уходить же отсюда не солоно хлебавши!

— Не сомневайтесь, об этом вопиющем инциденте я обязательно упомяну в своей статье! — пригрозила она, признавая тем самым свою капитуляцию.

— Как вам будет угодно, — равнодушно сказал тот и распахнул перед ней дверь.

Адрия прошла в кабинет президента. В просторном помещении усиленно работал кондиционер, там царила приятная прохлада. Вотчина президента Эмеслама выглядела по-современному — деловой интерьер, эргономичная мебель, новейшее техническое оснащение. У одной из стен Адрия увидела позолоченный штандарт с флагом республики. Флаг Эмеслама представлял из себя полотнище интенсивного синего цвета, в центре которого сияло золотом изображение крылатого диска. В самом центре этого диска были изображены несколько странных символов, похожие на иероглифы. Адрия, готовясь к поездке сюда, потрудилась разузнать побольше о национальном символе Эмеслама: символы на флаге республики относились к древней аккадской клинописи и переводились приблизительно как «Господин Месламтаэа — свирепый убийца».