Ведьмак из СПб

Глава 15

– Так, адрес вроде тот.

Зарецкий, еще раз сверившись с телефоном, кивнул: «Все верно, мы на месте», и встал сбоку старенькой деревянной двери, что вела из парадной в предполагаемое логово шишиг.

– Соня, твой выход, – указал на дверь Поздняков и переместился поближе к Антону.

Пиромантка кивнула. Подойдя к двери, положила на нее руки, готовая в сотый раз «поджечь» дверь и выманить нечисть из квартиры. Но...

– Не выходит.

– Что? – не понял Николай.

– Не выходит. Не получается. Не поджигается.

– Как так? Почему? Ты все делаешь правильно?

– Я что, дура по-твоему? – возмутилась Романова.

– Может быть, ты просто разучилась?

Рыжая повернулась к Зарецкому:

– Хаб, есть спичка? Кидай... Да нет, все прекрасно работает! – вполголоса воскликнула она, когда серная головка за доли секунды вспыхнула в ее пальцах.

– Возможно, на двери стоит защита? – от лестницы предположил Макс.

– Ты думаешь, Волчок? Конкретно от огня? Надо же, какое совпадение...

– Я думаю, что раз шишиги твари водные, то и все вокруг могут водой... как бы это сказать...

– Обволакивать?

– Типа того.

– И что будем делать? Есть у кого-нибудь план Б?

Ведьмаки задумались. Так прошла минута.

– Да вашу мать! – Зарецкий быстро подошел к двери и начал долбиться в нее руками и ногами: – Открывайте! Соседи! Вы нас топите! От-кры-вай-те!

Послышался приглушенный шепот, который не могла скрыть старая дверь.

– У нас все в порядке! – раздался голос.

– Я не знаю, что у вас там в порядке, – продолжал неистовствовать Антон, – но у меня сейчас не квартира, а бассейн! Открывайте, я сам проверю!

За дверью вновь зашушукались. А затем клацнул замок.

Дверь приоткрылась...

– Первый убойный! – пинком отворяя дверь, заорал Поздняков и первым ринулся в квартиру. С разбега уткнувшись головой в живот крепкого бородатого мужика, он по инерции проволок того добрую половину прихожей, сбил с ног и рухнул сверху. – Лежать, сука! Работают ведьмаки!

Антон и Макс устремились за напарником.

– Ник, все в норме?

– Все огонь!

Где-то рядом раздался звон стекла.

– Туда! – Зарецкий указал на неосвещенный коридорчик и кинулся вперед.

На кухне их встретил высокий бритоголовый парень. Табуреткой разбив часть оконного стекла, он старался вылезти наружу через образовавшуюся дыру и даже уже наполовину высунулся наружу.

– Куда полез, придурок? – Антон ухватил бритого за рукав и рывком вернул в квартиру. – Четвертый этаж!

– Пожалуйста, не бейте! – заголосил парень и, закрывшись руками, уселся возле батареи. – Я ничего не делал!

Антон схватил того за шкирку и попытался поднять – бесполезно.

– Вроде худой, а тяжелый, зараза, – пробормотал ведьмак... и полез под свою мешковатую кофту. – Силой Волоса приказываю тебе, нечисть, принять свой истинный облик!

Бритоголовый засипел и начал скукоживаться. Кожа его приобрела бледный оттенок, голова превратилась в лысое продолговатое «яйцо», а худые руки стали еще тоньше и длиннее.

– Во-о! – переглянувшись с вошедшим на кухню Максом, обрадовался Зарецкий и подхватил шишигу, который теперь едва доходил ему до пояса, подмышки и легко оторвал от пола.

– Штаны теряю! – запоздало проурчал тот, но брюки все же не поймал.

Пока Антон перетаскивал нечисть в комнату, Николай проделал то же самое и со своим шишигой, и вскоре «сладкая лысая парочка», привязанная к стульям спина к спине, с кляпами во рту восседала посреди гостиной.

– Остальные комнаты проверили? – затягивая узел, поинтересовался Поздняков.

В этот момент дверь одной из комнат открылась, и на ее пороге показалась Соня.

– У меня – пусто, – сообщила рыжая. – Еще проверила детскую, там тоже никого.

– Так ты проверила детскую или дедскую? – весело хмыкнул Зарецкий.

– Ни понимаю разницы.

– Ну, в одной проживают дети, а в другой – деды.

Романова на миг закатила глаза и направилась в прихожую к последней неоткрытой двери. Судя по всему, та вела в санузел.

– Я проверю, – на полпути остановил ее Волков, который, прислонившись к косяку, стоял в арке между комнатой и прихожей.

– Давай, Волчок.

Обнаружив рядом с дверью выключатель, Макс щелкнул рычажком.

Бах!

Бахнула, перегорев, лампочка в туалете. По крайней мере Волкову показалось, что это была лампочка. Слишком громкая лампочка!

Пространство вокруг изменилось. Перед глазами поплыли стены. Запахло чем-то неизвестным. Горелым.

– На пол! – послышался за спиной голос Позднякова, и почти сразу – звук падающих на мягкий ковер тел. – Волков!

Макс оглянулся. К нему спешила Соня. Спешила медленно, тягуче, как в каком-то фильме. Не хватало только басовитого и растянутого на полминуты крика: «Во-о-о-ол! Чо-о-о-ок!»

В пару прыжков оказавшись возле Макса, Романова сбила того с ног и они оба оказались на кафельном кухонном полу – ведьмак на спине, ведьмачка сверху.

Снова бахнула лампочка. Волков заметил, как в двери санузла образовалась дырка. И только тут до него стало доходить, что бахают вовсе не лампочки... А вместе с осознанием пришла и боль.

Она появилась резко, внезапно. Скрутила внутренности, свернула кишки, вырвала печень.

Макс, едва сдерживаясь, застонал.

– Соня, спина, – чувствуя, как во рту появляется привкус крови, прохрипел он.

Романова резко обернулась – из двери туалета, держа перед собой наган-револьвер, выглянул неизвестный мужчина в камуфляжной форме. Мгновенно оглядевшись, он быстро направил оружие на лежащую на полу парочку.

Соня бросилась в сторону, к стене, стараясь уйти с линии огня. Одновременно с этим выбросила вперед зажатую в кулак руку.

Прошли мгновения, пока несостоявшийся убийца вел дуло вслед за рыжей, но и их пиромантке хватило с лихвой – наган молниеносно накалился, побагровел, будто его только-только вытащили из кузнечной печи.

Вскрикнув от внезапно полученного ожога, мужчина в форме выронил оружие и замотал рукой в воздухе. И тотчас же, получив сзади удар табуреткой по макушке, распростерся на полу.

– Получай, сволочь! – не смог сдержать радости Зарецкий. – Всегда мечтал кого-нибудь вырубить!

Романова, впрочем, его веселья не разделила.

– До последнего не верила, что пирокинез сработает, – беззвучно выдохнула она. – Учитывая, что чуть раньше я даже входную дверь не смогла поджечь... – И повернулась к пытающемуся приподняться Максу: – Волчок, лежи!

– Со мной все в порядке, – едва разлепляя губы, издал хрип Волков и схватился за бок.

В прихожую вышел Поздняков. Оценив обстановку, распорядился:

– Антон, хватай этого в форме и привяжи к остальным. Максим, ложись на спину и не двигайся, этот гад тебя подстрелил.

– Просто царапина...

– И поэтому у тебя вся футболка в крови? Лежи, кому сказал!

Волков попробовал было что-то возразить, но вновь усилившаяся почти до невозможной боль и появившиеся перед глазами темные круги позволили ему выдавить только одну фразу:

– Скорую... мне... вызовите...

Между тем Соня, найдя на кухне ножницы, вспорола футболку Макса снизу и до самого горла.

– Что... ты... де... ла... е... – чувствуя, что теряет сознанием, пробормотал тот и все же вырубился...

Длинный коридор. Нет, не тоннель с пятном света в конце. Просто коридор. Мрачный. Тусклый. С выцветшей краской на стенах и ровным рядом дверей. В коридоре воняет плесенью и застоялой водой. Наверное, из подвала.

Макс точно знал, что из подвала! Он бывал в этом коридоре сотни раз. Тогда, в детстве...

Он оглянулся. За спиной – прямоугольный провал, в котором виднеется зеленая травка, кусочек неба и песочница с качелями. Детская площадка, на которой он провел немало времени!

Чуть дальше, за площадкой, должен был находиться пригорок, спуск с которого вел к мелководной реке. Зимой с этого спуска можно было скатываться на санках или картонке, а потом добрую сотню метров бежать вверх по склону к терпеливо наблюдавшей за твоим весельем бабушке...

Подъездная дверь с грохотом закрылась, отрезая Макса от внешнего мира. Теперь – только вперед!

И он пошел. По скрипучему скользкому паркету. Обходя бычки и лужи, натекшие с развешенного в коридоре постельного белья.

– Всю жизнь мне сломал!

– Неблагодарный!

– Вырастешь, будешь как отец!

– Заткнись, шалава!

Двери, двери, двери... И за каждой – чей-то голос. Чей-то крик. Чей-то вопль.

Мужской.

Женский.

Детский...

Ноги стали вязнуть, проваливаясь в пол, будто это был глубокий песок. Все вокруг сделалось каким-то муторным, липким, ирреальным. Стало тяжело дышать.

А затем Макса обдал жар.

– Волчок! Волчок! Очнись!

Голос Сони, прорываясь сквозь пелену, становился все громче и отчетливее, пока, перемежая звуки, не начал мерно бить по ушам, словно большой церковный колокол: «Бах-чок! Бах-чок! Бах-нись!»

Макс открыл глаза. И первое, что увидел, лица склонившихся над ним Сони и Николая.

– Ура, Волчок с нами!

Поздняков вытер вспотевший лоб и одобрительно приобнял рыжую:

– Молодец, справилась! – И, поднявшись на ноги, скрылся в прихожей.

– Что... что случилось? – Макс осторожно приподнялся и перевел взгляд на свой живот, на котором до сих пор оставались плохо подтертые кровавые разводы.

Левее пупка, там, куда попала пуля, он увидел небольшой – размером с рублевую монету – след, будто какой-то бандитствующий кубинский дон прижег его кожу кубинской же сигарой.

Помотав головой, чтобы отогнать слишком сложные ассоциации, он вновь поднял глаза на Соню.

– Пока ты был в отключке, я использовала пирорегенерацию и провела над тобой обряд Сварожича.

– Что... что это такое?

– Заживление ран с помощью огня. Кстати, вот это, – она протянула ему открытую ладонь, на которой лежала пуля, – твое. Боевой трофей.

– Выкинь в помойку, – поморщился Волков и встал. Подметил, что, несмотря на некий дискомфорт в боку, чувствует он себя отлично.

– Долго я был без сознания?

– Минуты три. Может быть чуть больше.

Макс благодарно кивнул:

– Спасибо. Что не дала умереть.

– Еще одной смерти я бы не выдержала, – всхлипнула Романова. – Дай я тебя что ли обниму!

Софья прильнула к обнаженному торсу Макса и уткнулась в шею. Тот несколько смущенно похлопал девушку по спине:

– Ну все, все, хватит. Все хорошо, никто не умер. Ты чего такая... чувствительная?

– Какая есть, – как показалось, обиделась пиромантка и отвернулась: – Иди к ребятам, а я тут пока что твою кровь на полу замою.

Волков прошел в гостиную. Пока он отсутствовал, в рядах связанных шишиг произошло пополнение – к трансформировавшимся в свое истинное обличье бритоголовому парню и бородатому мужику присоединился стрелок в форме.

– Я ничего не пропустил?

– Нет, мы только начинаем допрос. Зарецкий вон – утюг греет. Сейчас начнем пытать.

Антон плотоядно ухмыльнулся из угла. А шишиги – стараясь выплюнуть кляпы – замычали.

– Неужели хотите чистосердечно покаяться? – приподнял брови Поздняков. – Должны же понимать, что от погибели вас это не спасет. Вспомните «Соглашение» – убийство человека равняется смертной казни.