Вера воды

Запись 2. Инимикус

У Прокула есть правитель, Инимикус. Это стало для меня открытием, ведь ранее я думал, что в этом городе власть находится в руках духовных деятелей и церкви, подобно Паксу. Похоже, именно он в ответе за всё то, что происходило в нашем городе, когда Язычники пытались заполучить гроб Нэро. Об этих событиях, кстати, не знал даже сам Еретик.

Во время нахождения в своем временном жилье (общежитии для мигрантов из Пакса, если быть точнее), мне пришло письмо, адресованное мне ассистентом Инимикуса с просьбой прийти к нему в ближайшее время. Это предложение меня очень заинтересовало, да и правда говоря я хотел отдалиться от суеты и неопределенности жизни, занявшись каким-нибудь делом. Потому в тот же день я решил ответить на просьбу Инимикуса, и заявился в штаб Прокула.

На входе, подобно высшим стражам, стояли двое хилых стражников, что сначала не пропустили меня внутрь штаба, и оказался я внутри только тогда, когда я показал им полученное мною письмо с подписью ассистента Инимикуса. И даже так они сопроводили меня недовольным взглядом, думая, что я способен совершить какое-нибудь преступление. Но даже если бы я и задумал осуществить нечто подобное, я уверен, что такая важная личность, что живет в самом центре города в своем личном штабе, под стать своему статусу защищена.

Я поднялся на указанный в письме этаж, и проплыл в комнату, соединяющую приемную и кабинет самого Инимикуса. В приемной сидел уже упомянутый ассистент.

— Вы… — с удивлением поднял голову ассистент.

— Анарел.

— Да… да, конечно. Я не думал, что вы навестите нас так скоро. Пока что господин Инимикус занят приемом другой марры, так что вы можете подождать своей очереди в коридоре. Не уходите далеко, пожалуйста.

Я выплыл в коридор, и начал тонуть в своих мыслях и душевных терзаниях. Но тут же звук проплывающей мимо марры вернул меня в этот мир. Я посмотрел по сторонам, и внезапно моё сердце пропустило один удар. Из кабинета Инимикуса выплывал Волла.

Он не заметил меня, но я заметил его, хоть и успел разглядеть лишь его спину. По его необычной окраске чешуи я его и опознал. Значило ли это то, что Язычники планируют нанести новый удар по Паксу незамедлительно? Ах, были бы средства для того, чтобы мне вернуться на пост высшего стража… Погибнуть около святилища Нэро гораздо приятнее, чем погибнуть на чужбине.

Я вернулся в комнату ассистента, и он любезно пригласил меня проплыть в кабинет Инимикуса. Я замешкался, но менять свой выбор было уже слишком поздно, и я всё-таки встретился с правителем Язычников.

На фоне Инимикуса я выглядел как самая обычная бездомная марра, даже несмотря на моё оставшееся от нашего похода обмундирование. Его чешуя переливалась от света электрической лампы, а его серые глаза выдавали в нем заинтересованность во мне, как в его госте. Он был одет изысканно, и, как я могу судить, он носил на себе мех аагатов, редких земноводных существ, селящихся на сухих скалах. Плавники у него были растопырены, будто бы он был очень взволнован.

— Высший страж Анарел? — спросил он, окинув меня взглядом.

— Я. Вы хотели видеть меня, исходя из письма вашего ассистента.

— Не так скоро… — сказал он с удивлением. Неужели у Язычников принято откладывать время официальных встреч?

— У вас есть ко мне какое-то дело?

Инимикус не спускал с меня взгляда. Я ощущал себя не в своей тарелке, и был будто бы беспомощным кумиком, которого вот-вот спустят на мясо. Однако никакой видимой опасности, по крайней мере, на данный момент, я разглядеть не мог. Разве что «мертвый свет» в лице электрической лампы меня очень сильно тревожил. Меня вообще начали тревожить все технологии после того, как отряд Лантана был пойман без особых усилий при помощи разработок Язычников.

— Я бы хотел с тобой поговорить об одной важной вещи. Скажи мне, хотел ли бы ты вернуться к себе на родину?

— Конечно хотел бы. Но нынешняя ситуация навряд ли мне позволит это сделать. Сами, наверное, понимаете…

Я держался стойко, с расправленными плечами. Я пытался не выдавать свой страх перед главным врагом Пакса. В каждом его слове я пытался разглядеть подвох и ловушку, которую нельзя было просто так заметить. Вопрос о том, хочу ли я вернуться в Пакс, ненадолго заставил меня подумать о том, что Инимикус решит отослать меня обратно в мой город. Но эта дерзкая мысль сразу же улетучилась, как только Инимикус продолжил свою речь.

— Отлично, тогда ты согласишься помочь нам в одном плевом дельце. Мы знаем о том, что ранее ты хранил покой нашей Нэро, пока не отправился в военный поход вместе с другими высшими стражами. Тебе стоит посодействовать нам, и помочь Прокулу отнять у неверных то, что принадлежит ему.

— Я не совсем понимаю, о чем вы…

Я, конечно же, всё понимал. Инимикус тоже догадался, что я всё понял ещё с первого раза, но ради приличия решился уточнить одну мрачную деталь.

— Как только ты вернешься на пост, через несколько дней ты поможешь нам вынести гроб Нэро из святилища, и передать его в руки нашим доверенным лицам. За эту работу Язычники тебя очень щедро наградят, и более того, врата Прокула будут для тебя всегда открыты. А если ты захочешь, ты и вовсе можешь продолжать охранять покой нашей падшей богини, но уже на территории Язычников…

Я не хотел слышать подобных слов, и мне пришлось перебить Инимикуса.

— Я не могу позволить вам этого сделать. Нэро, какая бы она ни была, останется там, где решила найти свое упокоение ещё при жизни.

Инимикус удивился моему ответу, и ещё больше растопырил плавники. Я начал поддаваться его влиянию, но оставался чист в своих намерениях.

— Очень дерзко то, что вы позволяете себе отказать Язычникам в такой простой просьбе. Я ведь не прошу вас о чем-то слишком сложном. Моя просьба вполне выполнима, и я не вижу причин, чтобы в ней отказывать.

— Меня настораживает ваша решительность в этом вопросе. Я думал, что Язычники самодостаточны, и им не требуется ничья помощь. К тому же вы довольно рискуете, прося меня, как недавнего высшего стража Пакса, услужить вам, и пойти против моего собственного родного города, где я вырос, обучился, и завел семью.

— По всей видимости ты нам не доверяешь. Может быть, у тебя к нам есть некоторые вопросы?

— Всего лишь один вопрос, господин Инимикус. Для чего вам, Язычникам, нужен гроб нашей Нэро? Разве она не мертва?

Правитель Прокула посмотрел на часы, стоящие на столе. Он не очень-то спешил, и потому решил открыть мне один секрет.

— Ещё как мертва. И именно это самое ужасное в нашей ситуации. Ты знаешь о таком городе, как Биимун?

Не без боли я вспомнил о своем казненном напарнике. Затем вспомнил о Фифиан.

— Я слышал кое-что о Биимуне, но не уверен, что располагаю всей известной Язычниками информацией.

— Это не страшно. Большинство экваториальных марр знают не так много об окружающем их мире. Винить в этом стоит только ваше правительство в лице архиереев и Веры воды… Но я отдалюсь от повествования. Ты наверняка слышал легенду о том, что Биимун разразило страшное землетрясение из-за того, что марры этого города поклонялись всем созерцателям, а не только одной лишь Нэро.

Я подтвердил его слова.

— Это не правда. Биимун действительно был уничтожен подводным землетрясением, но произошло это ужасное событие не потому, что жители города кроме Нэро почитали и иных созерцателей, а потому, что где-то в пучине вод проснулся настолько большой живой организм, что своей деятельностью он способен вызывать стихийные бедствия. Грубо говоря, Биимун был уничтожен по чистой случайности.

Инимикус выждал определенную паузу, чтобы я переварил полученную информацию, и продолжил рассказ.

— Этот организм, по некоторым данным, является первым творением Нэро в сфере создания жизни, и в него она вложила огромное количество своих собственных сил. Возможно, это прозвучит слишком дерзко, но скорее всего он был её самым любимым творением, раз она дорожила им настолько, что даже запрятала его где-то далеко под толщей океана подальше от нашего взора.

— Это всё звучит довольно глупо. Я полагал, что любимые творения Нэро — марры. Почему же в таком случае она решила провести весь остаток своей жизни в нашем обществе, а не около своего первородного создания?

— Весьма интересный вопрос, — Инимикус усмехнулся, но добродушный вид его лица сразу же попал. — Это создание было и есть её и нашим единственным шансом на спасение, если на нас нападет какая-либо напасть, пришедшая из внешнего мира. Мира вне океана.

Я посмотрел на Инимикуса вопросительно.

— Жрица Нэро по своему существу была самым добрым, самым снисходительным созерцателем. Чего уж тут говорить: она всегда пыталась загладить конфликты между другими созерцателями, залечивала раны погибающих богоподобных существ, обуздала ярость Янхена и всегда была пацифисткой настолько, что не могла хоть кому-либо принести вред. Однако не все созерцатели разделяли её взгляды. Именно та первая созданная ею сущность охраняла наши целебные воды от покушений на их уничтожение, ибо врагов у Нэро было столько же, сколько было у нее и друзей.

— Даже если так… — начал я свое рассуждение, — Что могло послужить тому, что эта «изначальная сущность» вдруг решила уничтожить Биимун? По мне так всё правильно. Марры этого города могли поклоняться врагам нашего океана, за что они и поплатились… Но в этом всём от начала и до конца я глубоко сомневаюсь.

— А вот это — самый интересный аспект истории. Язычники предполагают, что вместе со смертью Нэро погибла и память того существа. Скорее всего оно забыло о своем предназначении, и нынче находиться не в самом благоприятном расположении духа. Теперь, по неизвестной даже нам причине, оно начало ненавидеть всех марр, и желает нам одной лишь только смерти.

Я не верил ни одному слову Инимикуса. Он не произвел на меня никакого впечатления, пока рассказывал эту историю. Сведения о существования некоего «изначального существа» действительно встречались на рассвете создания общества писцов. Однако все мифы о нем были давным-давно развеяны, и подверглись строжайшей критике со стороны множества марр.

— Ты мне не веришь, Анарел. Я вижу это по твоему лицу. Может быть архиерей Лантан всё ещё остается для тебя персоной, которой стоит доверять больше, нежели чем Язычникам?

Внезапно Инимикус подплыл ко мне, и посмотрел прямо в глаза, будто бы выискивая в них что-то. Я тут же от него отстранился, и он снова ухмыльнулся.

— Я не верю ни вам, ни ему. Но архиерей Лантан, по крайней мере, лгал мне гораздо меньше, нежели сейчас лжете мне вы.

— А вот это мы сейчас и узнаем напрямую из его уст. Честно говоря, все экваториальные марры меня очень забавляют своим скептицизмом. Поверить кому-то кроме вашей Веры воды вам представляется невозможным. Отсюда и выходят все ваши беды. Не был бы Лантан в заточении, если бы обладал разумом и логикой.

С этих слов я понял, что архиерея Лантана уже вызволили из ловушки и перевели в тюрьму, где он остается по сей день. А это могло значить лишь то, что каждый высший страж отрекся от Веры воды и перешел на сторону Язычников, и у Лантана больше нет никакой поддержки даже в тюрьме.