Песня русалки

Анкер что-то хотел возразить королю, сказать, что он в полном порядке и способен победить эту проклятую слабость, но язык во рту стал очень тяжелым, а веки сами собой начали слипаться.

Когда он проснулся, из окон уже лился яркий дневной свет. Вставая с кровати, ему еле удалось удержаться на ногах, оперевшись рукой о стену. На шум в комнату вошел стражник, но не тот, вихрастый, а постарше, с проседью на висках. И только покачал головой, глядя, как Анкер пытается сделать несколько шагов в сторону двери.

— Господин, вам в уборную нужно? Давайте подсоблю?

— Я сам дойду. И до уборной, и до конюшни.

— Куда это вы собрались? Король велел вас далече не отпускать. Да и не уйдете… Поглядите сами, как у вас ноги заплетаются. Пойдемте, до уборной я вас доведу, но дальше не отпущу.

Стражник подставил плечо, чтобы он смог опереться, Анкер нахмурился, но все-таки принял помощь. И они вместе, шаг за шагом, миновали коридор, оказавшись в туалетной комнате. Там Анкеру только с помощью самых непотребных ругательств удалось заставить провожатого выйти, клятвенно заверив, что стены для опоры ему более, чем достаточно. А уж с остальным он сам разберется, в справлении нужды ему поддержка точно не нужна. Победив в коротком споре, с чувством глубокого облегчения он сделал все, что было необходимо. Обратный путь показался легче, и Анкер уже приободрился, что сможет сбежать от стражника, добраться до конюшни и залезть на коня, но в комнате их уже ждали. Невысокий сухонький старичок с козлиной бородкой оказался лекарем, который совершенно равнодушно выслушал очередную порцию отборных ругательств. Только велел стражнику силой уложить Анкера обратно в кровать. А затем надавил пальцем ему куда-то на щеку, так, что челюсть распахнулась сама собой, и высыпал на язык горький порошок с травянистым привкусом. Анкер хотел выплюнуть неизвестное зелье, но рот моментально онемел, а веки отяжелели. Перед тем, как снова провалиться в глухой темный сон без видений, он успел только что-то недовольно промычать.

Следующее пробуждение мало отличалось от предыдущих. По пути в уборную Анкер попытался совершить побег, но его жалкие попытки пробежать несколько шагов, только заставили нового стражника усмехнуться в усы. В результате он снова оказался в комнате в компании невозмутимо лекаря. Но на этот раз успел перехватить сухую руку с тонкими пальцами до того, как она впихнет ему лекарство.

— Подожди! Мне нужно увидеть короля.

— Увидишь. Позже. Сейчас надо выпить и поспать, — лекарь говорил короткими предложениями, странно выговаривая слова.

— У меня нет времени. Это важно! Я глава Тайной канцелярии. Я. Должен. Увидеть. Короля, — прочеканил Анкер, сильнее сжимая ладонь в руке.

— Позже, — на лице лекаря не дрогнул ни один мускул. Не став сопротивляться, он просто ткнул второй ладонью куда-то в бок Анкера, и он тут же разжал руку. Следующим тычком его снова заставили распахнуть рот и накормили горьким порошком. Засыпая, Анкер мысленно пообещал себе, что крепко врежет Эдварду. И не посмотрит, что тот король.

Видимо, боги подслушали его мысли и решили посмеяться. Потому что проснувшись в следующий раз прямо перед собой он увидел лицо монарха. У которого под глазом наливался глубоким фиолетовым цветом свежий фингал. Анкер даже поморгал несколько раз и ущипнул себя под одеялом за бедро, чтобы убедиться, что не бредит.

— Проснулся? — грустно спросил король.

— Да. А кто это вас так? — в голову Анкера закралось смутное подозрение, — Это же не я?…

— А что, ты готов ответить за покушение на короля?

— Готов. Но не сейчас, — он покачал головой и присел на кровати, с радостью обнаружив, что больше не чувствует тяжести в теле, — Мне нужно ехать.

— И куда ты собрался ехать? В «Перо и лилию»? Незачем тебе туда. Нет там больше твоей Селины.

По спине Анкера побежал холодок, будто кто-то в зимнюю ночь забыл закрыть окно.

— Что значит нет? А где она?

— Так я и думал. Синяк на моей физиономии тебя уже не волнует, — король тяжело вздохнул и покачал головой, — Продал ее владелец борделя Антийскому бургграфу. Да подожди ты! Куда ты опять рвешься. Собираешься ворваться в чужое поместье и украсть чужую даму?

— Покупка рабов все еще является преступлением, — сквозь зубы процедил Анкер, проигнорировав замечание про синяк.

— Во-первых, тебе еще предстоит доказать, что бургграф ее купил. А, во-вторых, добраться до нее. Как только ты ворвешься через парадный вход, зуб даю, ее тут же выведут через черный и перепрячут понадежнее. Линард, я понимаю, что ты болен и не в себе, но почему, морглоты меня побери, я должен объяснять такие вещи начальнику своей тайной канцелярии?

Слова короля больно задели самолюбие Анкера.

— Ваше величество, вы, бесспорно, правы, но я тоже не горячий юноша и не преступник. Я не буду врываться в поместье и требовать Селину с кинжалом у горла. По пути у меня будет время обдумать план, а по прибытии я сначала оценю обстановку и только потом начну действовать. Но медлить нельзя, вы должны это понимать. Сколько дней я уже здесь провалялся? Два? Три?

— Пять. Если считать с момента, как твое полумертвое тело вывалилось из магического портала. И несколько часов уже ничего не решат, поверь. Дай лекарю еще сутки поставить тебя на ноги, возьми ребят и поезжай. А пока прекрати наматывать мне нервы на кишки. Я вообще-то не железный. Договорились?

Анкер сжал зубы так, что заболели щеки, но кивнул.

— Хорошо. Я подожду сутки, — глядя, как теплеет взгляд короля, он все-таки спросил, — И, кстати, что же все-таки произошло? Это действительно я вам такое украшение поставил?

— Я тебе так скажу, Линард. В этой жизни точно не стоит делать две вещи: спорить с королем и подходить к течной кобыле сзади, — философски ответил Эдвард.