Девиант 2

Глава 12. Говорю же, талантище. Хорошо, что помер

Первое, что привлекло внимание, это музыка. Ее просто отсекло дверью. Словно в другой мир попал, даже в ушах зазвенело. В этом баре тоже играла мелодия, но она была куда тише и приятней, что-то из классики, более мелодичное, исходило из обычного старого граммофона, где размеренно крутилась виниловая пластинка.

Атмосфера полумрака, немного свечей на столиках, низкие лампы с абажурами. В целом, бар напоминал тихое местечко, куда можно зайти после работы, пропустить стаканчик, перекинуться парой слов с барменом и другими посетителями и просто посидеть, расслабиться.

Небольшой зал казался пустым, разве что странная парочка сидела в дальнем углу и о чем-то болтала. Несколько чумных бездумно слонялись между столами, держа в руках тряпки и веники. Я сделал пару шагов и остановился.

Возле стены вместо столиков валялась огромная куча хлама. Пруты арматуры, камни, кирпичи, стальные балки, палки, доски и все это усыпано мелким мусором. Будто кто-то прогулялся по свалке автозапчастей и просто взял всю кучу разом. Но самым странным был огромный поднос, на котором лежала добротная такая горка черепов.

Тех, что кристаллизированные души, а не человеческие. Горка была мне по пояс, а если учитывать, что такой череп размером с кулак, то их тут не меньше сотни. Вся эта инсталляция просто была выставлена у стены напротив бара. Но самым странным мне показалось то, что чумные уборщики старались обходить ее стороной.

Стараясь ничему не удивляться, я просто направился к стойке и тут же замер на месте. Прикинул расстояние до двери, потом лестница, там если заорать погромче, то может мои и услышат. А дальше? Обратно нельзя, там куполом дверь заварена, а где другой выход только торговец знает.

В общем, сбежать не вариант.

— Да расслабься ты, — улыбнулся мне молодой бармен. — Здесь все свои, никто тебя не тронет.

Я медленно, скорее даже обреченно, подошел ближе к стойке и аккуратно уселся на стул. Прямо возле меня сидела красная панда и мило лакала из миски янтарную жидкость с каким-то травянистым запахом.

Не то чтобы я хотел садиться так близко от нее, но это был единственный стул. Но Комедия, судя по всему, даже не заметила моего присутствия.

Так что я перевел взгляд на довольного бармена. С виду, молодой парень, лет двадцать пять с чистыми и ровными чертами лица. Я бы сказал, что у него необычная, но в то же время приятная внешность. С таким лицом можно хоть в кино, хоть на обложку журнала. Только глаза все портят. Взгляд выдавал в этом существе недюжий ум с толикой некой грусти масштабов вселенной.

Такого взгляда я еще не видел, хоть он и казался мне до боли знакомым. Печаль и понимание сверхсущества, пытающегося спрятать их за добродушной улыбкой.

— Ты Амодеш? — уточнил я.

— Верно, — слегка кивнул он.

Удар как по учебнику. Тыльной стороной ладони, хлестко, без замаха, бить не в челюсть а в скулу, тогда башку дернет и человек уйдет в прострацию.

Звон от пощечины разлетелся по всему залу, так что даже музыка играть перестала. И теперь я увидел настоящее лицо Амодеша, без напускной улыбки, без этого снисхождения и прочего. Удивление во взгляде — вот, что я увидел. Слишком человеческая реакция для бога и это сбивает с толку.

— Это чего сейчас было? — спросил он.

— Это за тупорылые шутки, мистер загляни в дуло и спусти курок, а также еще тысячу веселеньких описаний. За нуба, чайника и все вот это вот.

— Деви, — продолжал Амодеш стоять с открытым ртом. — Обидно, знаешь ли. Текст-то не я писал, а помощники. Там целый отдел над ними работал, я-то тут при чем?

— Эм, — настала моя очередь тупить. — Ну, ты же тут босс.

— Так я же не могу проверять все тысячи карт, что были созданы в чертогах.

— Мда, неловко получилось. Тогда за хрен с маслом.

— Серьезно? Бить за такое?

— Ладно, ладно, погорячился, — поднял я руки в знак примирения. — Просто подумал…

— Да я прикалываюсь, — рассмеялся ублюдок. — Конечно это я даю описания, чем мне еще тут заниматься целый год в перерывах между играми?

— Тогда ты заслужил, — начал закипать я.

— Может быть. Но ты же сам понимаешь, что я просто обязан дать сдачи?

— Божественная оплеуха?

— Нет, у меня для этого помощники есть, — пожал плечами Амодеш. — Траги, всеки ему.

Я обернулся на грохот как раз в нужный момент. Ладно, бить местного бога было глупо, но очень хотелось. Да и это было необходимо, чтобы прощупать границы дозволенного и понять, насколько я ценен для этого ублюдка. И, кажется, не очень.

Груда хлама возле стены начала подниматься, собираясь в монструозную конструкцию. Зрелище похоже на способность Занозы, когда детали сами по себе собираются в механизм. Но там это выглядело завораживающе, потому что из хаоса создавалось нечто совершенное.

А здесь из хаоса создавался кошмар. Потому что балки, палки и брусья цеплялись друг к другу как попало, превращаясь в подобие каркаса. Если это был голем, то самый нелепый, потому что он был собран безумным ребенком как получится.

Палки и арматура превратилась в конечности, которые торчали во все стороны, были разной длины и имели разное количество суставов. Существо из хлама собралось метров пять в высоту и почти столько же в ширину, если не считать некоторые торчащие детали.

Тварь сделала шаг, накренилась, перевернулась, подкатилась чуть ближе, встала на три ноги, одну из которых пришлось согнуть, кое-как доковыляла еще пару метров, а затем одним прыжком налетела на меня.

Я сам не понял, когда успел достать револьвер, но разрядил я его уже лежа на полу, придавленный чудовищной массой. Судя по звуку, я проделал в туше этого голема несколько отверстий, потому что шестеренки и пружинки разлетались во все стороны.

Надо мной навис автомобильный диск с гайками-глазами разного размера. Вместо рта — приваренные куски металла. Диск «смотрел» прямо на меня, рывками прокручиваясь по часововой стрелке, так что глаза были то вверху, то внизу.

А затем существо заговорило. И этот голос был самым жутким, что я слышал в своей жизни. Будто бы кто-то скрежещет металлом по металлу, бьет чем-то по железу, скрипит и щелкает. И весь этот набор мерзких звуков, вызывающих мандраж, каким-то образом складывается в слова. Нет, это просто отдаленно напоминает звук слов, но в них есть смысл и от этого становится еще более жутко.

— Всего лишь ца-а-а-ра-апина-а-а… — Кажется, этот звук раздавался прямо в моем черепе, стуча о стенки, пытаясь расколоть кость и вырваться наружу вместе с моим криком. — Лучш-ше бы плеснул вы-ы-ы-ыпить…

Мою агонию прервали разорвавшиеся барабанные перепонки. А затем тварь начала рвать мою грудную клетку, раскрутив свою лапы-арматуры как пропеллер. Проржавевшие обрезки металла дробили мне ребра, вырывали органы и разбрасывали их по всему залу. Я видел, как мои потроха разлетаются во все стороны под самый потолок, заливая стойку, пол, Амодеша, кровью и требухой. Я орал так, как никогда в жизни. Я даже не знал, что бывает такая чудовищная боль и что я вообще могу так орать.

И самое страшное — я все еще был жив, хотя больше всего на свете хотел умереть.

— Ты мешаешь людям отдыхать, — поморщился Амодеш. — Тише будь, да. Эйфория на тебя плохо повлиял.

— А? — обезумевшим взглядом я осмотрел свое тело.

Я снова сидел на стуле, никакой крови и кишок, зацепившихся за люстру. Даже одежда цела, боли нет, только сердце ходит ходуном и пот течет со лба. Осознав все, резко обернулся, но куча хлама так и осталась нетронутой. Разве что кучка черепов стала гораздо меньше, уверен, раньше она была мне по пояс, а сейчас максимум — по колено.

— Что это было? — хватал я ртом воздух. — Морок?

— Что? — врубил дурачка Амодеш. — Ты о чем? Да ладно, я опять прикалываюсь, не надо на меня так смотреть. Только не бей, лады?

— Что. Это. Было?

— Может морок, — пожал плечами паренек. — Может контроль разума. Может галлюцинация. А может, — его голос перешел на шепот. — Все было реальным. А затем я просто отмотал время назад. Знаешь, как кино. Или книгу перелистнуть. Да какая разница? Главное ведь, что ты жив, здоров, цел, невредим и теперь уж точно никогда не посмеешь поднять руку на своего покровителя. Правда, Деви?

— Я должен был, — насупился в ответ.

— Понимаю. Не одобряю, но понимаю. Вот, выпей и сразу станет легче. В качестве примирения и за счет заведения.

В руке Амодеша появилась пыльная бутылка из темного стекла без этикеток. В рюмку полилась янтарная жидкость. Я смиренно опрокинул ее в себя, смирившись с происходящим.

Алкоголь был крепким, однако приятным. И правда мгновенно почувствовал себя лучше. Я бы даже сказал, превосходно.

Характеристики:

Тело: 18 из 15(Баф: Пошли выйдем, чмо, че зассал?)

Разум: 7 из 7(15) (Дебаф: Да я вообще трезв)

Дух: 100 из 10 (Баф: Сейчас я к вон той цыпе подкачу).

Дебаф: Отравление. Смерть неизбежна. (Заблокировано)

Я чувствовал себя всемогущим, но сниженный вдвое максимум разума говорил, что это чувство обманчиво. Зато тело было таким мягким, а движения плавными. Приятный гул в голове и тепло в желудке.

Последняя строчка про отравление пару раз мигнула и исчезла. Не знаю, что в этой бутылке, но оно действительно расслабляет, даже сердце перестало колотиться, хоть его недавно и вырвали из груди.

Я на всякий случай обернулся, но куча мусора все еще оставалась кучей мусора.

И в этот момент Амодеш дернул меня оглядеться по сторонам. И только сейчас я разглядел парочку за дальним столом. Здоровенный мужчина в белом халате сидел за столом, а перед ним стояла трехлитровая банка с глазами разных цветов и размеров, а некоторые вообще казались нечеловеческими.

Он по очереди доставал их их банки и показывал своему собутыльнику, иногда прикладывая к лицу, как бы показывая на примере, как они будут смотреться. А человек, сидящий с ним за одним столиком как раз был без глаз.

Худой, в заляпанном фартуке, он потягивал какой-то коктейль и вежливо, отнекивался от настойчивых предложений своего коллеги. А доктор был настырным и иногда даже пытался насильно всунуть глаза в пустые глазницы собеседника.

В какой-то момент они словно почувствовали, что на них смотрят и синхронно повернулись в мою сторону. У меня мурашки побежали по спине. От улыбки Не Доктора Блейза, который радостно махал мне банкой с глазами и тыкал пальцами на свой бейджик.

— Док-тор, — прочитал я по губам.

Слепой Художник же просто отсалютовал мне коктейлем, не сводя взгляда своими провалами глазниц. Я вежливо кивнул, но этот короткий жест стоил мне неимоверных усилий.

— А они что тут делают? — шепотом спросил я.

— А почему мы разговариваем шепотом? — вопросом на вопрос ответил он.

— Что-бы не услышали.

— У слепых слух очень развит, а шепот лишь привлекает внимание.

— Что они тут делают? — перешел я на нормальный голос.

— Пьют, отдыхают. А что им еще делать? Угодья дока за кольцом остались, а художник уже отыграл.