Третья Орда

Глава 26. Битва за небо

Горе наступившее легче, нежели ожидаемое: нагрянувшему горю есть конец, страх же перед грядущим горем не знает границ. Иоганн Фридрих Шиллер

Колдовские силы отзывались на волевые приказы Рычачи слабо и с небольшим опозданием. Он словно пробивался сквозь толщу воды, которая мягко, но неотвратимо подавляла все его попытки раздуть искру волшебного огонька. Источник противодействия исходил из проклятых воздушных шаров, которых Рычача ещё совсем недавно планировал уничтожить играючи. Ливень, ураганный ветер и молнии быстро отвадили бы гномов от позиций основных сил Орды.

Теперь придётся пустить в ход драконов. Тех оставалось под контролем Рычачи всего пятеро, и гибель каждого значительно ослабила бы и без того скромные силы Орды в воздухе.

Орки явно недооценили значимость неба, за что поплатились большим потерями. Триеролёты эльфов, воздушные шары гномов… Нет, для успеха в войне определённо нужно иметь что-то большое летающее. И желательно легко возобновляемое, надёжное, не требующее столь тщательного контроля, как тупые древние ящеры.

Гэльфштейн оказался прав, когда продолжил развивать технологию летающих кораблей, даже заполучив возможность рассекать небо на волшебных единорогах. В конечном счёте построить триеролёт оказалось намного быстрей и дешевле, чем разводить и приручать табун заменявших корабль рогатых лошадок.

Однако сейчас большого выбора не было. Либо оставаться как на ладони у гномов, либо рискнуть жизнями огнедышащих тварей. У Рычачи не было ни малейших иллюзий, что гномы не учли угрозу летающих ящериц, не подготовив неприятный сюрприз. Но если подлететь к воздушному шару сверху, то разве есть у коротышек хоть какая-то возможность ответить дракону? Не станут же они простреливать удерживающий их в воздухе шар?

Войдя в транс, Рычача взял под контроль самого большого дракона. Он не был уверен, что зона антимагии рядом с шаром не разорвёт и эту тонкую связь, но надеялся, что успеет продемонстрировать ящерам стратегию борьбы с новой напастью.

На фоне сгущающихся сумерек дракон взлетел в воздух.

Соединившиеся сознания смотрели на удаляющуюся землю, «драконоорк» медленно, но верно набирал высоту. Захватывающее зрелище, к которому, впрочем, Рычача привык.

Расположенные по бокам массивного черепа глаза древней твари были гораздо лучше приспособлены для широкого обзора, чем прямосмотрящие глаза орка. Небольшая тёмная область посередине поля зрения легко исправлялась покачиванием головы на длинной чешуйчатой шее. Могучие многосуставные крылья чутко реагировали на любые изменения воздушных потоков. Острые когти, мощные челюсти, кипящий огонь изнутри — драконы легко могли бы и дальше властвовать над всем миром, если бы не одно обстоятельство. Они развивали сугубо своё тело, но не мозги, а потому физическое совершенство не спасло их от практически полного истребления. На любую грубую силу всегда найдётся в противовес какая-то хитрость. Так устроена жизнь.

За главным драконом устремились твари поменьше. Рычача вёл «стаю» на юг, чтобы развернувшись вне зоны видимости экипажей воздушных шаров, неожиданно спикировать на них с высоты.

Чёрные туши драконов были едва различимы на фоне звёздного неба, лишь клокочущий в нутре тварей огонь выдавал огромных летающих ящериц. Но ничего, когда гномы заметят угрозу, будет уже слишком поздно. Всепожирающее пламя очистит небеса от бородатой пакости. Рождённым копаться под землёй нечего строить из себя летающих бестий!

Достигнув нужной высоты, дракон практически перестал махать крыльями. Теперь можно было расслабиться и лёгкими движениями чешуйчатых перепонок планировать, позволяя потокам воздуха нести огромную тушу. С наступлением ночи зрачки дракона расширились, позволяя ему видеть мир почти так же хорошо, как и днём. К гномам неслась сама смерть, не иначе!

Рычача чувствовал, как его способность к контролю над чудовищем тает. По мере приближения к цели, зона антимагии, исходящая от воздушных шаров, действовала даже на эту способность шаманов. Рычача по-прежнему мог видеть глазами дракона, ощущать чужое громадное тело, но его приказы стали лишь далёкими отзвуками в сознании могучего существа. Всё, что он теперь мог — это внушать огнедышащему созданию ненависть к коротышкам, вторгшимся в исконные воздушные владения драконов. На первом этапе этого оказалось достаточно.

Дракон резко спикировал на воздушный шар, схватил его своими большими когтями. Дёрнул в сторону, разрывая прочную, но всё равно такую уязвимую ткань. Из корзины внизу послышались вопли.

Сочтя дело сделанным, ящер разжал свою хватку. Вновь набрал высоту, делая широкий круг в воздухе, чтобы полюбоваться работой.

Раскачиваясь из стороны в сторону, воздушный шар тем не менее шёл на снижение достаточно плавно. Хрупкая с виду конструкция на деле оказалась довольно надёжной, не собираясь лопаться или резко сдуваться даже от весьма внушительных «дырочек». Рычача почувствовал, как внутри дракона закипает ярость.

Однако, четверо других ящеров быстро закончили начатое. Налетев со всех сторон, словно коршуны, они испепелили опускавшийся шар. Два укутанных в меха гнома в привязанной снизу корзине так и не успели сделать ни одного выстрела.

В отличие от драконов, Рычача восторг не испытывал. Такой пожар в ночном небе не мог не предупредить остальных. Видневшиеся на значительном отдалении аэростаты стали со всей доступной им скоростью удаляться от становища орков. Это подзадорило небесных хищников ещё больше.

Драконы устремились за воздушными шариками, казавшимися им теперь совершенно беспомощными. Как ни странно, вместо того чтобы рассыпаться в стороны, гномы летели навстречу друг к другу, ориентируясь на замаячившее у самого горизонта пятно света. Что ж, тем лучше, получится за один раз уничтожить множество коротышек.

Гномы улетали, но недостаточно быстро. Трое драконов легко настигли новую жертву. Избранник Рычачи на пару с ещё одной тварью разорвали на части другой шарик. Вопреки распространённому заблуждению, драконье пламя не было бесконечным, следовало приберегать его для особого случая.

На сей раз коротышки огрызались, пуская из арбалетов болты по мечущимся в ночи теням. Безрезультатно. Шатающая корзина и тёмные силуэты, пусть даже огромные, не позволяли нормально прицелиться. Лишь один болт пробил перепонку на крыле совсем уж потерявшего страх дракона. Нестрашная рана, которая в течение пары дней зарастёт. Однако сам факт наличия восьми заряженных арбалетов, прикреплённых по двое к каждой стороне корзины, в отличие от драконов, Рычачу встревожил.

Источник света на горизонте приблизился, превратившись в настоящее марево. Глупые драконы летели прямо на него, словно мотыльки на свет пламени. Лишь Рычача всё больше чуял опасность.

Гномы сбрасывали маленькие ярко светящиеся воздушные шарики сразу с дюжины аэростатов. Привязанные к ним широкие покрывала, раскрываясь, существенно замедляли падение. Чёрные туши драконов утратили свою маскировку.

Ещё четверо воздушных шаров пали под натиском пламени, острых когтей и чудовищных челюстей. А дальше стало уже совсем не так весело.

Прилетевшие отовсюду аэростаты сблизились, принимая некое подобие строя. Одни летели чуть выше и в стороне от других, чтобы прикрывать товарищей сверху и сбоку. Третий ряд над ними прикрывал прикрывающих. Светящиеся шарики…

Рычача усиленно пытался достучаться до сознания самого большого дракона, но тщетно. Почуяв вкус битвы и безнаказанности, тот вместе с сородичами нёсся в ловушку, которую не видел в упор.

Двое драконов вцепились в очередной шар. С остервенением принялись рвать податливую тёплую ткань.

Сразу несколько болтов пробили широко разведённые крылья. Один снаряд вошёл твари в бок.

Небо разорвал дикий вопль боли и ярости. Другие драконы бросились на помощь раненому собрату, атакуя обидчиков. Лишь для того, чтобы самим попасть в зону поражения арбалетов.

Рычача не раз в своей жизни видел, как происходит резня на земле, но впервые стал свидетелем и участником побоища в воздухе. Он не смог бы ответить на вопрос, какой тип сражения более жестокий и яростный.

Драконы поджигали, рвали и метали воздушные шары гномов. Те падали на землю один за другим, но бородатые мужички ни на секунду не прекращали стрелять в летающих бестий. Их больше не заботила сохранность удерживающей их в воздухе ткани, как совершенно не волновали другие мелочи, вроде собственной жизни.

Первый дракон упал от бронебойного болта, пробившего ему горло.

Во второго угодила сразу дюжина стрел, разорвав его крылья не хуже, чем когти последнего рвали ткань шара. Чудо природы и чудо техники вместе устремились к земной тверди.

В живот третьего дракона, помимо арбалетных болтов, пустили гарпун на длинном нервущемся тросе. Обрекая себя на верную смерть, гномы увлекли за собой вниз на землю бьющуюся в агонии тварь. Для лихнистов такой размен был более чем приемлем.

Оставшиеся двое драконов получили не столь фатальные, но тем не менее серьёзные раны, когда до них наконец дошло, что пора отступить. Вопя и тяжело маша потрёпанными крыльями, они развернулись, желая улететь прочь от опасности.

Рычача мысленно перевёл дух, нагоняемая им паника таки овладела драконом. Однако, увиденная боковым зрением невероятная картина заставила усомниться в физических возможностях подгорных кряжистых коротышек.

За ними летела погоня!

* * *

Страха не было.

Чувство, под знаменем которого проходила вся жизнь Икариса, в критический момент отступило на второй план. Он больше не боялся, он испытывал облегчение. Икарис без тени сомнения знал, что был рождён именно для текущего момента, в сегодняшней схватке заключался весь смысл его земного существования.

К этой роли его готовили с детства. Долгие тренировки в холодной мрачной тайге, постоянное недоедание с целью облегчить, как правило, довольно грузное гномье тело. Высокоморальное воспитание в строгом соответствии со всеми стандартами учения Маго Лихнуна…

Лихнизм всю жизнь вёл его через тернии, служа путеводной звездой. Оставшись из-за кровавой гражданской войны и последующих чисток сиротой на попечении власти, Икарис не мог полагаться ни на что, кроме непреложных истин товарищей Лихнуна и Торина. Первого, он без всякого намёка на пафос называл своим дедом. Второго почитал как отца. В мыслях Икариса они были его настоящей семьёй, пусть он и видел товарища Торина всего пару раз в жизни. Лишь эти двое вдохновляли его, давали смысл изо дня в день преодолевать бесконечные тяготы сурового быта.

По гномьим меркам, Икарис прожил весьма короткую жизнь, можно сказать, что он был ещё совсем юношей. Но с его субъективной точки зрения, Икарис чувствовал, что успел познать всё.

Голод, жестокая борьба за существование среди других таких же сироток. Труд на пределе возможностей, непрерывное соревнование за достойное место в новой лихнистской иерархии. Поиск возможности совершить подвиг, который ожидал от каждого порядочного гнома отец расы. Ведь сказано: «самопожертвование во благо общего дела — высшая добродетель и слава!»