Брак по-Тьерански

- Ну что? - спросил лесной обитатель у Морея. - Как ты себя чувствуешь?

- Отлично, - проговорил Морей. - По сравнению с тем, что было.

- Ну-ну, рад за тебя.

- Разве есть чему радоваться?

- Чепуха, главное, ты жив. Остальное приложится.

- Ага, и ноги вырастут.

- Приставим. Слыхал такое слово: протезы? Ты еще спляшешь на собственной свадьбе!

Морей усмехнулся.

- Свадьба? Скажете тоже! Кому я нужен, калека?

- Найдем, найдем. Хочешь, я познакомлю тебя с одной из своих внучек?

- А чего у нее не хватает? Руки или ноги?

- Она кривая на оба глаза, глухая на оба уха и нос на боку. Ну что, договорились?

- Не знаю, - улыбнулся Морей. - А как насчет языка?

- Мелет с утра до вечера бесперестанку. Не соскучишься!

- Тогда все в порядке, как раз пара, - он подмигнул Уотеру. - В крайнем случае можно будет развестись, а?

Уотер нашел в себе энергию стряхнуть оцепенение и улыбнуться незамысловатой шутке.

- А где колечко? - продолжал между тем Морей. - Разонравилось?

- Продал, - ответил Уотер кратко.

- А разве оно чего-нибудь стоило? - поинтересовался Сэм.

- Да, маленько.

Морей откинулся на подушку и сдвинул брови.

- Время процедур, - сказала медсестра, заводя в палату передвижной столик с целой кучей разложенных на нем препаратов.

- Выздоравливай, - сказал отшельник, поднимаясь. - Завтра я не приду, но ровно через 2 дня заглянем непременно.

- Вы точно не улетите без меня? - проговорил Морей дрогнувшим голосом.

- Мы, кажется, договорились насчет свадьбы, а какая же свадьба без жениха? - усмехнулся старик лукаво.

- А всерьез?

- Разве я когда-нибудь говорил не всерьез? Я уже принял решение, теперь дело за тобой.

- Если вы меня отсюда заберете, я согласен жениться хоть на кикиморе, - прошептал Морей в отчаянии.

Старый отшельник кивнул, соглашаясь. В коридоре он сказал ребятам:

- Ждите меня внизу, я скоро выйду, - и ушел.

Парни выбрались на улицу.

- Я слышал, ты нашел постоянную работу, - сказал Уотер Сэму.

- Я уже уволился. Думал, меня сразу заберут - и айда. А получилось - зря, приходится задерживаться из-за Морея.

Последнюю фразу Сэм произнес чуть ли не со злостью. Точнее, с сожалением, но Уотеру вдруг показалось диким обида Сэма на то, что его друг не останется брошенным на чужой планете.

- А ты попытайся снова, - посоветовал он, сощурившись.

- И то правда, - поспешил согласиться Сэм. - Ну, я побежал тогда. Увидимся!

И он действительно удалился, да так быстро, что Уотер и глазом не успел моргнуть. "Какой фокус порой выкидывает над нами жизнь, - подумал он. - Давно ли Сэм дышал ноздря в ноздрю с приятелем, а теперь стал таким, как все."

Уотер не осуждал Сэма, ни в коем случае, первый закон города гласил: "Ты выжил - значит ты прав". Сэм сумел приспособиться, и он был нисколько не виноват в том, что Морей сейчас лежал в больнице, но убедиться еще раз в справедливости давней истины Уотеру было почему-то неприятно. Он отвернулся к больничному крыльцу и вновь увидел старого лесовика с Безымянной.

- Ну как? - спросил он с надеждой. - Долго они еще продержат Морея?

- Месяца полтора-два. Иначе ему не выдержать перелета. А где Сэм?

- Побежал на работу, - объяснять подробно Уотеру не хотелось.

- Молодец, коли так. А ты?

- А у меня ее нет.

Старик кивнул.

- Прежде чем покупать товар, его надо хорошо просмотреть, - сказал он. - Ты должен себя испытать, потянешь ли ты воз, за который берешься.

- Я потяну, - возразил Уотер. - Я жилистый.

- Проверим. Считай, что я тебя уже взял. Приходи завтра в 9 часов к "Голубому лучу". Знаешь, где это?

- Знаю.

"Голубой луч" был гостиницей, где останавливалась Бинка.

- Договорились.

Не прошло и недели, как Уотер понял, почему сомневался старый отшельник, выдюжит ли он. Постоянная работа только издали казался парням из квартала нищеты пределом мечтаний. На самом же деле, заполучив ее, редко кто из них не начинал втихаря проклинать и жизнь, и все на свете.

Вставать каждый день в одно и то же время, спешить на подземку; там, затиснутый в толпу таких же "счастливчиков", Уотер должен был самоотверженно прокладывать себе курс к нужному рукаву людского потока. Ездить приходилось в час пик, и толпа продвигалась медленно, очень медленно, хотя и упорно. Сопя в затылок друг другу, пытаясь изо всех сил как можно дальше отодвинуться от соседа, люди целеустремленно перемещались и, казалось, упади кто - его сомнут. Уотер не падал, но подземку он ненавидел всей здоровой ненавистью молодого, жаждущего свободы организма.

Его удивляло, почему раньше он совершенно иначе относился к данному объекту городского быта. Даже наоборот, до этой самой постоянной работы Уотер видел в пользовании подземкой некий шик, не доступный слабым нервам праздной публики. Теперь же подземка его раздражала. Возможно потому, что отказаться от пользования ею в его ситуации было невозможно: более быстрого и более дешевого средства передвижения в Спейстауне не существовало. А, может, раздражался Уотер из-за того, что раньше он выбирал для ездок время, когда народа было поменьше. Да и вставал он по утрам, когда хотел, а мог и вообще не выходить на промысел, если предыдущий день был особо удачным. Вылезать из дома с сытым желудком Уотер не привык.

Теперь же, хотя по договоренности он и работал "за харчи", но уже не голод гнал его на улицу. Хозяин кормил его до отвала, трижды в день и не скупясь, и совершенно не интересовался, куда Уотер таскает остатки со стола. И Уотер, между прочим, широко пользовался предоставленной возможностью кое-что пригребать на вынос. Делал он это не потому, что надеялся дома все доесть, но не пропадать же было добру, когда в их квартале бегало столько пацанят, которым можно было это добро скормить? Угощать Уотер любил, это была его слабость.

В общем, если бы человек состоял из одного желудка, то и тогда необходимость ежедневно в точное время являться к кормушке способна была довести Уотера до точки кипения. А только и кроме жратвы есть многое, ради чего человек шевелит руками и ногами и думает головой. Уотер привык, поработав, получать возможность брать от жизни хоть и малую, но все же толику причитающихся ему радостей. Теперь он этих радостей лишился. По возвращении домой он теперь скучал, в кармане у него больше не звенело и не хрустело, и он не мог с шиком кутнуть или просадить некую сумму в игровом автомате. Разные мелочи вроде жвачки и трубочек для пускания дыма (Уотер не курил, но иногда баловался), напрасно манили его яркими этикетками с витрин ларьков и магазинчиков. Даже моро стало недоступно.

Это было так скверно, что на третью неделю Уотер запсиховал. Просить у матери он не хотел. Та, панически боясь надвигавшейся старости, помещала каждый сэкономленный ею грош в пенсионную страховку. Конечно, она бы отдала этот грош сыну, но такой кусок кредитки Уотер потратил бы без малейшей радости. Какой же смысл был его брать?

А между тем работа у старика отнимала у Уотера не только время, но и силы. Он уставал. Шеф, к которому его приставили, не давал ему посидеть ни минуты. Шефом был садовник, здоровущий негр тридцати лет. Он с превеликим удовольствием гонял Уотера как мальчишку, и очень скоро особнячок, вокруг которого Уотер должен был вертеться, начал нравиться ему еще меньше, чем подземка.

В особнячок этот, запущенный и с огромным участком прилегающей земли, огороженной мощным каменным забором, хозяин привез его в первый же день службы.

- Этот человек тебя научит, - показал он на негра.

И тот "учил". Самое скверное, что придраться Уотеру было совершенно не к чему. Если бы негр его оскорблял или пытался унижать, Уотер взял бы реванш, он бы ответил как положено. Но негр был корректен и прямого повода для стычек не давал.

Правда, он ухмылялся, глядя на Уотера, но ухмыляться никому не возбранялось, это .Уотер твердо усвоил еще с пеленок. И вот он скреб, мыл, выбивал, пылесосил, натирал, а затем копал, подстригал лужайку, сажал и поливал. Он проклинал всех негров на свете и упрямо вкалывал.

Раз в 7 дней хозяин предоставлял ему выходной. Накануне он выдавал Уотеру сухой паек и задавал единственный вопрос:

- В понедельник ждать?

- Ждать, - буркал Уотер.

- Вот тебе проездной билет на следующую неделю.

Первые два выходных Уотер просто отсыпался. На третий он встал пораньше и направился в Доки. Подзаработать ему удалось лишь к вечеру, и вернулся домой он злым и голодным. Зато в кармане у него снова появилась своя монета и, значит, он опять почувствовал себя человеком.

<p>

Прощай, Тьера!</p>

Месяца через полтора хозяин впервые изменил установленный распорядок. Он подозвал к себе обоих работников и спросил у негра:

- Ну, как тебе этот парень?

- Толковый, - ответил негр, ухмыльнувшись.

- В негры годится?

Уотер сжал кулаки. Вражда между расами, официально считавшаяся несуществующей, на практике оставалась. Любой смуглый пацан, услышав, что его обозвали черномазым, имел право запросто полезть в драку за оскорбление личности, и его бы все правильно поняли. Но здесь и перед этими двумя? Что они имеют в виду, черт подери?

- Вполне, - ответил его шеф, сверкнув белками глаз. - Парень без дури.

- А теперь ты скажи, - обратился лесовик к Уотеру, не желая замечать его злости. - Я намереваюсь нанять твоего напарника в надсмотрщики. Справится он или нет?

Кулаки Уотера разжались и снова сжались. Вот оно что! Хозяин хочет их стравить!

- Почему бы и нет, - процедил он сквозь зубы. - Парень дело знает.

- Рад совпадению наших мнений, - усмехнулся хозяин. - А теперь приступим к главному пункту. Не передумал насчет плантаций?

- Нет, если вы берете с нами Морея, - ответил Уотер.

- Завтра за ним отправляемся. Заверни сегодня к Сэму. Скажешь, пусть едет прямо в больницу, я его разыскивать в случае чего не буду. А ты востри ноги сюда, как обычно. Только мать предупреди, что не вернешься.

Значит, все. Уотер внезапно ослабел. Он повернулся и пошел переодеваться. Дома он коротко рассказал матери о своих планах, то есть, что решил поискать счастья на других мирах Великого Космоса, и чтобы раньше чем через два года она его не ждала.

Мать только вздохнула.

- Благослови тебя бог, сынок, - сказала она. - Я всегда боялась, что этот город тебя убьет.

Морей встретил их радостно. Он уже знал, что его выписывают.

- Мне здесь надоело - ужас! - пожаловался он, блаженно улыбаясь. - Никогда не думал, что ничего не делать так скучно... А мне и вправду сделают такие протезы, которые ничем не будут отличаться от ног? - вдруг с тревогой обратился он к старику.

- Даже лучше будут, - ответил старый отшельник. - Я знал одного парня, ему лучеметом прожгли в правом предплечье вот такую дыру, так заштопали - первый сорт! Я пойду потороплю кое-кого, а не то мы уйдем и без позволения.