Брак по-Тьерански

На глазах у Бинки снова навернулись слезы.

- Да в чем печаль-то? Или ты боишься, что я не тот, за кого себя выдаю? Проверь, если сомневаешься.

- Я... я люблю его! - снова зарыдала Бинка. - Я... я не хочу ни с кем больше знакомиться! Я так надеялась, что он меня тоже полюбит! И - ничего, даже ребеночка не осталось!

Она рыдала так горестно, что художник сам едва не прослезился.

- Не сделала ли ты какую-нибудь глупость, малыш? - спросил он сочувственно.

- А если и сделала? Разве нельзя? Все равно он уже от меня уходил! И никогда, никогда я его больше не увижу!

- Ну, это пустяки, - сказал художник. - Если только ты не повесилась ему на шею сама.

- Чего? -

Слезы на глазах у Бинки мгновенно высохли.

- Так-то лучше. А то - рыдать. Если инициатива исходила от него, ты правильно поступила, и никто тебя не посмеет осудить. Я просто хочу понять, чего ты хочешь: выйти замуж или вернуть своего знакомого?

- Я хочу его видеть! Неужели нельзя сделать так, чтобы он переехал к нам жить? У меня куча сестер - если ему не нравлюсь я, кто-нибудь же придется ему по вкусу!

Художник посмотрел на нее внимательно и грустно усмехнулся.

- Ты говоришь глупости, - сказал он. - Если ты его любишь, твое сердце разорвется от боли, когда он будет с другой.

- Ну и пусть разрывается! Зато я смогу перед смертью еще разок на него взглянуть! Да я готова умереть хоть сегодня, лишь бы снова услышать его голос! Он был таким нежным! Таким необыкновенным!

- Какая ты еще наивная, - сказал художник грустно. - Он просто негодяй. Он обманул тебя - наверняка наговорил кучу слов, чтобы ты позволила себя увлечь.

Бинка энергично замотала головой:

- И совсем нет! Ничего такого он мне не говорил! Он не обманщик! Он очень добрый! Он даже пантра не захотел усыплять, чтобы ему не повредить! Вы... вы его не знаете! Он самый лучший на свете!

Художник задумался.

- Ну, если самый лучший... - проговорил он наконец. - Самого лучшего жаль упускать. Пожалуй, я возьмусь за это дело. Только чур, уговор...

И он вопросительно посмотрел на Бинку. Та старательно закивала головой, заранее соглашаясь на все его условия.

- Если он выберет другую, ты на следующий же день после его свадьбы летишь со мной на Новую Землю. А пока - возвращаешься домой и просто живешь. Ждешь. С удачей или неудачей, но не позднее, чем через полгода я буду к вам с визитом. Примешь гостя?

Бинка покраснела и снова кивнула.

- А как мое поручение? Не забыла? Или тебе не до этого было?

Увидев, что девушка нахмурилась, он повторил уже совсем другим тоном:

- Так не забыла?

- Конечно же, нет! - сказала Бинка строго. - Но я хотела бы знать, кто ты такой.

- Я называл тебе свое имя, - сказал художник.

- Я не об этом. Я хочу знать, почему ты имеешь право контролировать счет моей родни.

- Я из Круга, - засмеялся художник.

- Это понятно. Но разве любой "из Круга" имеет право лезть в наши дела?

Художник на минуту задумался, как лучше объяснить.

- Конечно, не любой. Но, видишь ли, этот счет когда-то заводили мы вместе: я и Доди, то есть, я хотел сказать, я и твой дедушка Ждан. Мы были компаньонами.

- Нашим об этом ничего не известно, - возразила Бинка.

- А зачем всему народу помнить о разных пустяках? Ты видишь, как я живу и чем занимаюсь, деньги мне бывают нужны, и суммы это довольно крупные. Однако трачу я их на дело, важное для всех. То же самое и с твоим дедом, он тоже на пустяки деньги не транжирил. В общем, мы оба знали друг про друга достаточно, чтобы заиметь общий интерес. А потом жизнь нас развела: он стал обитать там, а я остался здесь. Разные мы люди, оба любим самостоятельность и бережем покой другого.

- Значит, дедушка Ждан тоже имел право контролировать тебя?

- Правильно. У нас равные права.

- А кто еще был вашим компаньоном?

Художник призадумался. Говорить про Мади ему почему-то не хотелось.

- Не знаю, - ответил он полуправду. - По договору каждый из нас имеет право вводить в дело любого, кого посчитает нужным. Так что, вполне возможно, сейчас там имена, мне неизвестные.

- Все правильно, - вздохнула Бинка. - Вот выписка.

- Дядя, - спросила она брата своего отца, когда была уже дома. - Кто был компаньоном дедушки Ждана? Ну, кто кроме тебя имеет доступ к его счетам на Тьере?

- Только я и теперь ты. - отвечал Шурка.

- Я не об этом банке, куда ты меня посылал, а совершенно о другом. О том, который имеет филиалы по всей Тьере.

- Ты о резервном фонде?

- Резервном?

- Да, это страховочная сумма, с нее должны отчисляться проценты на оплату налога в казну Галактического Союза. Компаньоном отца был дядя Ахмад, потом он включил меня. А что?

- А то, что есть еще один человек. И он запрашивал сведения о расходе сумм.

Шурка подумал:

- Очень даже может быть. Дедушка запросто мог ввести в дело еще кого-то, у него это получалось быстро. Особенно, если он почуял приближение смерти.

- Из Круга?

- Не понял?

- Ну, с Новой Земли?

- Само собой. Выбрал кого-то из внуков, например.

- Разве у нас там есть родственники?

- Уйма, если не сказать больше. Правда, большинство из них простые, но есть и наши... Или из Таировых взял.

<p>

Бинкина памятка</p>

Уотер думал, что знает себя, когда произошло событие, перевернувшее все его представление о мире, в котором он жил. Событие, заставившее его совершить поступок, которого он от себя никак не ожидал.

Началось все с кара, обыкновеннейшего кара, который Фрац приобрел за пару кредиток у скупщика подержанных машин. Кар был больше похож на груду металлолома, он был даже без верха, да и Фрац не скрывал, что приобрел его на запчасти. Но он был на ходу, и это предопределило развитие событий. Кар попался на глаза Морею. Тот сох по машинам, они были его страстью и чуть ли не пределом его мечтаний. Конечно же, увидев кар, он попросил прокатиться.

- Бери, - проговорил Фрац равнодушно. Но в тот момент, когда он произносил это, у него на лице промелькнуло какое-то странное выражение.

- Не ожидал от тебя, - сказал ему Уотер удивленно, увидев Морея за рулем транспортного средства, принадлежащего Фрацу. - Ты ведь всегда был жмотом, эге?

- А у нее все равно нет тормозов, - ухмыльнулся Фрац.

Здесь крылся какой-то подвох. Уотер посмотрел на приятеля непонимающим взглядом.

- А будет знать, как зариться на бесплатное.

Он произнес это с таким злорадством, что у Уотера мурашки пробежали по телу. Надо было очень сильно ненавидеть человека, чтобы ТАК о нем сказать! И шутка, которую Фрац сыграл над парнем с Безымянной, должна была быть особенно зловещей. Но до Уотера не сразу дошел смысл каверзы. Между тем Морей уже успел включить мотор и отъехать. И вот тогда Уотер постиг.

- Он же не сможет остановиться! - воскликнул он. - Ты что натворил, подонок!

- Ну ты, с подонком не очень! Подумаешь, покатается, пока заряд не кончится!

- И надолго там того заряда?

- Так, деньков на пару.

- Сукин ты кот! - выругался Уотер.

Просвещать Фраца насчет того, что он о нем теперь думает, было бесполезно. Уотер побежал за каром. Дорога шла под уклон, и машина набирала скорость. На что рассчитывал Уотер, включаясь в гонку за движущейся штуковиной с колесами, он не знал. Но он просто не мог не попытаться что-нибудь сделать. Ясно было: Фрац сам не знал, каков заряд у аккумулятора, и машину надо было немедленно остановить.

Улочка, где обитали Фрац с Биллом, была довольно узкой и в одном месте настолько плотно утыкана различными клетушками и заборами, что и на исправной машине проехать там было не каждому по нервам. Жать на акселератор там стал бы только сумасшедший. Вот Уотер и бежал, соображая, что в этом месте Морей непременно попробует сбросить скорость и, поняв, что тормозов нет, попытается что-нибудь с машиной сделать. Сразу за проездом начинался подъем, там можно было замедлить ход, и...

Что должен был бы предпринять парень, сидевший в машине, мчавшейся без тормозов по узкому проезду, Уотер опять же не знал. Выпрыгнуть на ходу и пустить машину на самоход? Поискать препятствие, на которое кар бы не смог влезть?

Все решилось гораздо проще и быстрее.

В конце проезда, вцепившись друг другу в волосы, "танцевали" две соседки. Визг и ругань их достигали пределов верхних этажей и вот уже с полчаса служили развлечением для обитателей ближайших домов. Несколько голов, высунувшихся из окон, криками подбадривали дерущихся и заключали пари на победительницу. На эту живописную пару и мчалась неисправная машина.

- А! - закричал чей-то голос.

По судорожным движениям Морея Уотер догадался, что тот пытается дать сигнал, но, очевидно, с машины были сняты не только тормоза. Звука не последовало, и Уотер увидел, как парень на сиденье водителя начал выкручивать руль.

"Куда ты! Здесь не объехать!" хотелось крикнуть Уотеру. И точно!

Миг - и машина врезалась в ближайший столб. раздался грохот, чей-то истошный визг... Обе женщины, только что с остервенением рвавшие друг друга на части, расцепив руки, стояли, словно раскиданные невидимой силой, каждая на своей стороне проезда.

- А-а! - вдруг заголосила одна, покачнувшись.

Осев на землю, она опустилась на колени и принялась раскачиваться из стороны в сторону, продолжая выть. Вторая, прижав ладони к груди, вертела головой, как будто спрашивая в недоумении: "Что же это делается, люди?" Колеса машины продолжали крутиться, а парень в кабине неподвижно лежал на руле.

Город принял еще одну жертву!

Уотер подбежал к машине и дернул за дверцу. Дверцу заклинило, и она не открылась, но парень за рулем застонал.

Жив!

Обогнув столб, в который врезался кар, Уотер открыл левую дверцу и забрался в салон. Машина качнулась, норовя забраться на столб и опрокинуться, но Уотер не обратил на это никакого внимания. Подхватив Морея подмышки, он попытался стащить его с сидения и выволочь из кабины. Первое ему вполне удалось, но вытащить из машины беспомощную груду мышц и костей не получалось. Что-то держало тело, и держало крепко. Усадив Морея обратно на сидение, Уотер опустился на пол кабин и полез под руль - передок машины оказался настолько смят, что ступню левой ноги водителя намертво зажало.

Поняв, что раздвинуть искореженный пластик руками невозможно, Уотер вылез из кабины и огляделся. В груде хлама, валявшегося под забором, виднелось что-то железное, и это железное можно было использовать. Взяв это что-то, Уотер снова забрался в машину, чтобы теперь, орудуя железкой как рычагом, отогнуть, наконец, кусок пластика, сжимавшего ногу Морея.

Получилось. Вновь подхватив парня подмышки, Уотер выволок тело на улицу и положил на землю. Выпрямившись, он вытер со лба откуда-то взявшийся там пот - толпа зевак бессмысленно глазела на происходящее, и на один краткий миг Уотер вдруг возненавидел и эту толпу, и квартал, и даже узкий просвет небес между крышами домов.