Нехожеными тропами

Глава 26

— Проходи, я не кусаюсь, хи-хи, если только ты меня об этом не попросишь! — Богиня широко и белозубо улыбнулась, заставляя Сергея еще сильнее напрячься и остановиться от женщины-птицы в паре метров, оставляя себе немного места для маневра.

— Где все? — Тихо спросил он, не отрывая взгляда от иссиня-черных глаз женщины.

— Я попросила их сегодня погулять до темна, животных отправила в сон, чтобы не мешал нам никто. — Сделав маленький шажок босыми ножками по утоптанной до каменной твердости земле, длинным ноготком поскребла в задумчивости клюв маски. — Я знаю тебя. — Тихо отозвалось со всех сторон. — Я знаю тебя больше тысячи лет, Сергей. — Сделала еще один шажок, приближаясь. — И все дело в том, что просто ты не знаешь меня, — посмотрела на заведенную за спину руку Сергея. — Мы знакомы, — еще шажок, — хоть и заочно. Там, — пальчиком с острым коготком указала вверх, — в Ядре древа, тебя многие знают. — Еще шажок, почти вплотную подошла, едва-ли, не касаясь клювом маски груди Сергея. — Поэтому, придя сюда, я не стала делать ничего, что могло бы нарушить принципы хранителя, такого, как ты. — Подняла глаза на хранителя, от чего казалось, что огромный клюв маски вцепится в лицо.

— То есть, приносить в жертву детей, это по-твоему пустяк, что не нарушает моих принципов? — Едва не зарычал ей в лицо Сергей.

— А! Ты об этом? — Тихо рассмеялась, так и не представившаяся богиня. — Так это не я, хи-хи! — Вытянула руку в сторону, скрываясь по локоть в пустоте, потом вынырнула из ниоткуда с объемным кожаным мешком на завязках. Не отводя взгляда от Сергея, на ощупь развязала тесьму, и, за волосы вытянула голову, поднимая на уровне своего лица. — Знакомься Сергей, это Мальгус, Мальгус, это Сергей. — Голова моргнула, Сергей же, повернулся к голове, чтобы внимательнее рассмотреть: Широко посаженные глаза, очень маленький нос с наискось разведенными ноздрями и слегка приоткрытый рот. Рот, что больше напоминал цветок, лепестки которого украшены сотнями зубов, маленькими, но очень острыми. — А я тебе говорила, Мальгус, что хранитель будет против таких забав, но ты же мне не верил, да Мальгус? — Наигранно заботливо подтрунивала над головой богиня, от чего голова хлопала глазами и беззвучно раскрывала свой безобразный рот. Сергей перевел взгляд на женщину.

— Твоя душа чиста, а вот его… — Левой рукой перехватил голову за волосы, — Мальгус значит… — Поднял на уровень своих глаз, всматриваясь. — Есть что сказать в свое оправдание? — голова начала активно моргать. — Точно, тела нет, чтобы говорить. — Едва не хлопнул себя по лицу Сергей. — На правах Хранителя разрешаю восстановить тело, без рук и ног.

Голова мгновенно потяжелела, формируя шею, плечи, грудь, стекаясь эфиром со всех сторон.

— С-сука! Ты пожалеешь…! — не дослушав продолжение, фальката сверкнула росчерком, отделяя голову от тела, начиная светиться зелёным цветом, напившись крови бога.

— Эх, — тяжело вздохнул Сергей, — на нет, и суда нет. Я, хранитель этого мира, предаю тебя, Мальгус, забвению и развоплощению. — Лежащее на земле тело начало осыпаться пеплом, а голова, пока не затронутая тленом, беззвучно раскрывала рот в бессильном крике, пока тлен не оказался у самых пальцев Сергея.

— Пилара моя родная сестра. — Донеслось со всех сторон. — Я Чара, хранительница семейного очага. — Подкинула ножкой в воздух пепел от развеянного бога. — И я ждала тебя. — Подняла к маске руки, проводя по ней от клюва к затылку, при этом, маска исчезла, вслед за движением рук. А после того, как голова освободилась полностью, сделала порывистый шаг вперёд, впиваясь в его губы. — Давно хотела это сделать, — немного смущённо произнесла она, отступая на шаг от обескураженного Сергея. — Ты слишком хорош для одного мира. — Как-то отстраненно произнесла она. — Поешь, это семейный рецепт, так сказать, — махнула она рукой в сторону котелка, — голодный мужчина горе семье, поверь, я знаю.

Сергей посмотрел на богиню, подхватил рюкзак, и приблизившись к очагу, бесцеремонно опустился на табурет. Секунду спустя в его руки была впихнута глиняная миска с одуряюще пахнущим супом и деревянная ложка с краюхой серого хлеба. Подняв глаза к богине, и не отводя глаз, зачерпнул ложкой суп, втянул носом аромат, с причмокиванием хлебнул горячий бульон.

***

Вокруг кипела жизнь, с темнотой вернулись люди и началась форменная суета: начали лаять собаки, кудахтать куры, ржать лошади, мычать коровы. Все наполнилось звуками жизни, стоило Чаре исчезнуть с первыми сумерками, а Сергей, подхватив рюкзак, направился в сторону постоялого двора, первый этаж которого был сложен из камня, а второй из бревен, и уже сидя за столом в обеденной зале, переваривал произошедшее. Чара, хранительница очага, сестра Пилары, богини жизни, тысячу лет скиталась, не находя пристанища в Древе миров создателя, узнала от сестры, что он погиб, покинув мир, в котором ей места не было, решила попытать счастья и вот, есть уголок, но занят он одним не очень чистым на руку божком. При чем, занят недавно, несколько лет назад. Поэтому, рискнув, попросила сестру и ее мужа, бога войны, помочь в решении проблемы. Проблема решилась за пару минут, став короче на голову, а узнав, кто хранитель, так и вовсе, передали наилучшие пожелания. И сейчас, сидя в пустом зале и потягивая кислое пиво, Сергей думал, что со всем этим делать. Но, не придя к какому-то конкретному решению, отправился к себе в комнату, с одной неширокой кроватью, столом, парой табуреток и закрытым ставнями окном. Стоило голове коснуться подушки, как он провалился в прекрасный сон, где его любила невысокая, красивая девушка, очень похожая, на давешнюю богиню. А потом было утро, разговоры с трактирщиком о том, о сём. Осмотр деревни, думы, о принятии Чары в пантеон, ужин, с крепким кислым пивом и опять сладкий сон, из которого не хотелось выходить и просыпаться. Череда разговоров и будней увлекла Сергея, что каждую ночь наслаждался прекрасным сном. После принятия в пантеон, как хранительницы северного шельфа, Чара почти не появлялась, наводя порядок на этих землях, но сны закончились в тот момент, стоило ему переступить туманную пелену, отделяющую омываемую теплым течением материковую часть от промерзшего и жестокого мира извне.

На второй день, память о прекрасных снах, стерлась из памяти, а тропа, неожиданно раздвоилась, одна ветвь вела домой, а вторая… Вторая вела в сторону королевства Ангстрем. Поэтому, недолго думая, Сергей свернул на новую тропу, ведь если сам мир хочет ему что-то показать, то он не вправе отказываться. Так он думал, шагая километр за километром и день за днем, пока впереди не замаячил тот самый заброшенный сад, покрытый инеем.

Рядом с огромным шатром крутились две девушки, по ощущениям, одну из них он знал, но не был уверен. Вторая же, помешивая варево в котелке, периодически что-то злобно и коротко кидала второй. Тихо подойдя к незнакомой девушке, одетой в дорожный, брючный костюм, пару раз кашлянул, привлекая внимание.

— Милостивая госпожа, — наигранно раболепно начал Сергей, — не подскажете усталому путнику, в какой стороне постоялый двор?

Девушка вскинулась, хватаясь за рукоять вычурного кинжала, черты красивого лица исказились гримасой превосходства и брезгливости. Ну да, за последние пару дней искупаться не получилось.

— Пошёл! Пошёл вон, чернь! Смерд! Отрыжка буйвола! Пошёл вон! — и так эмоционально размахивала руками, что Сергей, пожав плечами молча развернулся и ушёл, не слыша, как пол часа спустя, смутно знакомая девушка распекала обозвавшую его чернью, как звонкая пощёчина разлетелась по округе, он просто шел по тропе, что указывал ему мир. И не видел, как эта же девушка, вскочила в седло и галопом умчалась в сторону разрушенного некогда замка. Он просто шел, наслаждаясь прекрасным, осенним вечером. Среди пологих холмов решил заночевать. Развел костерок, из веток кустарника, небольшой кролик, пойманный недалеко, был быстро освежеван и сейчас жарился на прутьях, заменивших шампуры. Быстро скинув одежду, организовал себе душ и стирку, при помощи малой печати воды. Развесив одежду по кустам сушиться перекусил, и, закутавшись в спальник, уснул. Он не видел, как в это время, десятки гонцов разъезжаются из восстанавливаемого замка баронства Фон Риттер в разные стороны, как спешно организовываются поисковые отряды и растягиваясь широкой цепью, громко топая копытами, разыскивают того, кого полагалось встретить со всеми почестями, и всё это было перечёркнуто одной фразой, брошенной высокородной и взбалмошной девчонкой. Девчонкой, что сейчас, уже который час, сидя в том самом шатре, пустым взглядом уставилась в стену, не зная, что теперь с ней будет.

— Он меня простит… — тихая фраза сорвалась с губ, заставляя порывисто подняться и выбежав из шатра, запрыгнуть в седло, чтобы скрыться в ночи.

Всего этого Сергей не знал, посапывая во сне.

Утром, быстро перекусив остатками кролика, слегка размялся, с легкой душой двинулся по слегка изгибающейся тропе, меж холмов в сторону рассветного солнца.

Запах дыма донесся из-за очередного холма. Не тот запах, что несет в себе ожидание вкусной еды, а тот, что констатирует случившуюся беду. Тот, что заставляет постоянно оглядываться, ища взглядом притаившуюся опасность. Рука привычно легла на фалькату, отозвавшуюся нетерпением. Ускорившись, практически срываясь на бег, выскочил из-за холма на хорошо накатанную дорогу, а невдали полыхала неестественно жарким огнём деревня, вокруг которой носились огромные огненные псы, даже с такого расстояния, был виден их огромный размер, около полутора метров в холке, очертания тел псов, скрадывал огонь, заставляя воздух вокруг плыть.

— Нет-нет-нет, — пробормотал под нос Сергей. — Мир же закрыт для демонов… не может же… — Догадка кольнула сердце. — Зария, суки, значит открыли тогда не только для одного бога проход… какие же твари… — тихо размышляя вслух, бормотал себе под нос. — Закрыт был, пока не было хранителя, хранитель пришёл, проход открыли… су-уки… гады… — бессильно зарычал, скидывая рюкзак на землю, следом отправилась куртка.

Широко расставив ноги, начал формировать великую печать воды. По мере формирования, небо начало затягивать тучами, а влага со всей окрестности струями и каплями стекалась в печать. Близкий раскат грома ударил по ушам, сверкнула молния, ударила в горящее дерево, раскидывая в стороны горящие щепки и ветки. Налетевший ветер подстегнул пламя, разнося жар еще больше, огненные псы разом остановились, как по команде повернув головы в сторону Сергея. Ещё одна молния ударила в горящую избу, раскидывая горящие бревна и заставляя псов сорваться с места в сторону застывшего Сергея.

Молнии начали бить одна за другой, оставляя в земле рытвины, еще и ещё, превращая бег псов в полосу препятствий. Вот одного разорвало попавшим разрядом, разнося утробный рык и посмертный визг, а вот вставшие близко псы, разлетелись огненными ошмётками в стороны. Когда до Сергея оставалось не более ста метров, небеса разверзлись водяным шквалом. Вода нескончаемым потоком обрушилась на горящую деревню, быстро сбивая пламя. Псы взвыли, попав под враждебную стихию, но бег не прекратили. Сотни водяных кос, разом сорвавшихся из-за спины Сергея, превратили два десятка гончих в скулящую массу, затухающую перемолотыми тушами под проливным дождём.