Сто лет Папаши Упрямца

2

Беспокойство и стыд за свое решение Папаша Упрямец начал испытывать, мне кажется, когда ему исполнилось шестьдесят три года.

С того момента прошло уже более десяти лет.

И мне было не девять, а девятнадцать.

Тем летом я вернулся домой на летние каникулы. Мы болтали с отцом и однажды заговорили о Папаше Упрямце, о Лань Мао, Вэй Цзяцае и Цинь Гуйе. Говоря о Вэе и Цинь, отец тяжело вздохнул, глядя вверх, на крышу: Боюсь, эти супруги не смогут жить вместе.

Для меня это не было неожиданностью, но я все же надеялся, что отец продолжит и пояснит сказанное на каком-либо недавнем примере. Я учился в университете в другом городе и о том, что в последнее время происходило в деревне, узнавал только от отца.

Отец медлил, ведь дело касалось частной жизни или личной тайны, а в таких случаях даже в разговоре с собственным сыном следовало держать рот на замке.

Я спросил: Это связано с Лань Мао?

Отец уставился на меня: Связано ли это с Лань Мао, еще непонятно. Но старший сын Вэй Цзяцая ему не родной, это точно.

Я был поражен: Как так вышло?

Неподвижный взгляд отца стал удивленным: А ты разве не знал?

Я покачал головой, показывая, что не в курсе.

Отец произнес: Ты ведь только что спросил, связано ли это с Лань Мао. Я подумал, что ты знаешь.

Я всего лишь предположил, сделал умозаключение, и все.

Тогда отец рассказал мне то, относительно чего я пребывал в неведении. Я немного переиначиваю его рассказ, но дело заключалось вот в чем.

Старшему сыну Вэй Цзяцая и Цинь Гуйе Вэй Чжункуаню было одиннадцать лет, он ходил в четвертый класс. Однажды в мае этого года, то есть более месяца назад, в воскресенье, Вэй Чжункуань играл в баскетбол с несколькими одноклассниками на территории начальной школы. Из-за утечки воздуха мяч сдулся и при броске застрял на краю корзины. Шеста, чтобы его столкнуть, не нашлось, и Вэй Чжункуань отважно полез на баскетбольную стойку. Он как обезьянка повис на самой ее высоте. И когда его рука должна была вот-вот коснуться застрявшего мяча, деревянная стойка, на которой висела корзина, внезапно треснула и сломалась, а Вэй Чжункуань упал и получил серьезную травму.

Взрослые отвезли Вэй Чжункуаня в больницу волости, откуда после первичной обработки его направили в уездную больницу. Там врач осмотрел его рану и пришел к заключению, что необходимо переливание крови. Для этого взяли анализ крови.

Тут-то и нарисовалась проблема.

У Вэй Чжункуаня кровь оказалась второй группы.

Узнав, что у сына кровь второй группы, отец Вэй Цзяцай был обескуражен. Хотя он и был человеком необразованным, но про группы крови знал, потому что он частенько сдавал кровь за деньги. У сына кровь второй группы, но у него самого – третьей. Так как они вместе сдавали кровь, он знал, что у жены Цинь Гуйе – первая группа. Супруги с третьей и первой группами крови никак не могли породить ребенка со второй группой.

Очевидно, что биологическим отцом Вэй Чжункуаня является не Вэй Цзяцай.

Хотя жизнь Вэй Чжункуаня удалось спасти без переливания крови, но сомнение, как острая сабля, кололо сердце Вэй Цзяцая, скребло по костям.

Всего два дня прошло, как старший сын вернулся из больницы, и Вэй Цзяцай отправился к Папаше Упрямцу, чтобы тот помог разгадать тайну биологического отца. Папаша задал несколько вопросов и, кажется, оказался перед дилеммой, поэтому опять позвал старосту Мэна и моего отца.

Мой отец просмотрел отчеты по группам крови Вэй Чжункуаня, Вэй Цзяцая и Цинь Гуйе и сказал:

Если это действительно результаты, выданные больницей, то Чжункуань и Цзяцай не связаны кровными узами. То есть биологическим отцом Чжункуаня не является Цзяцай.

А кто тогда?

Вэй Цзяцай первым заподозрил Лань Мао, но Папаша Упрямец отверг это предположение. Он сказал:

У Лань Мао и Цинь Гуйе не было супружеских отношений, разве это может быть его ребенок? Десять лет назад я по отдельности расспрашивал и его, и Цинь Гуйе, их ответы были одинаковыми.

А что, если они сговорились и оба сказали неправду?

Староста Мэн произнес: Кто настоящий отец ребенка, боюсь, знает только Цинь Гуйе. Просто спроси ее.

Вэй Цзяцай сказал: Спросить? Да она теперь ничего не скажет, даже если я забью ее до смерти!

После того как Вэй Цзяцая предупредили, чтобы он больше не бил жену и не лез к Лань Мао, это все временно утихло и не получило широкой огласки. Знали о деле лишь Вэй Цзяцай, Цинь Гуйе, Папаша Упрямец, староста Мэн и мой отец.

После рассказа отца о нем узнал еще и я.

Я спросил отца: А что сейчас с Лань Мао?

Отец на мгновение задумался: Ситуация непростая, надо бы его предупредить, чтобы был поосторожнее. Может, будет лучше, если ты к нему сходишь. Ты – студент университета, думаю, сообразишь, что делать и как сказать.

Я отправился на поиски Лань Мао.

Он в школе, подумал я.

Лань Мао уже десять лет жил в начальной школе Шанлина.

После вынесенного Папашей Упрямцем решения Лань Мао от нас не уехал. Он не соглашался уезжать, просто не хотел, и все; как затонувший корабль, был пришвартован к Шанлину и жил все в той же комнате в начальной школе. Утешения, уговоры, попытки выгнать, посулы и угрозы – все было бесполезно. Лань Мао принял твердое решение не покидать Шанлин и жить рядом с женщиной, которую хотел бы вернуть. Мужем ей стать не смог, может, удастся стать младшим братом? Ей не суждено быть его женой, так можно же считать ее старшей сестрой? Ведь они с детства росли вместе, как брат и сестра. К тому же он из кадрового работника превратился в крестьянина, стыдно возвращаться в родной край. Цинь Гуйе не станет презирать его, она – его опора. Раз она живет в Шанлине, то и он останется тут, живым или мертвым.

Я присутствовал на том собрании, где Папаша Упрямец, староста Мэн и мой отец решали, останется ли в Шанлине Лань Мао. Я был ответственным за то, чтобы подливать собравшимся воду.

Мой отец сказал: Лань Мао окончил среднюю школу, он более образованный, чем я. Я бросил учебу в первом классе средней школы. У меня астма, и когда случается приступ, приходится идти в больницу и лежать там, занятия в такие дни не могу проводить. Тогда давайте оставим его учителем на замену, как вы полагаете?

Староста ответил: Оставить-то его можно, но это должна решить народная коммуна, иначе у него не будет зарплаты. В деревне нет денег на это.

Папаша Упрямец сказал: Тогда давайте считать трудоединицы, а зарплату будем платить продовольствием!

Трое взрослых неожиданно пришли к согласию в вопросе, оставлять ли Лань Мао. Не дожидаясь официального оглашения решения, я из сельсовета прилетел в школу и сказал отчаявшемуся Лань Мао:

Вы будете моим учителем!

Лань Мао учил меня с четвертого по пятый класс. Его уроки были лучше отцовских, все-таки он учился в школе на два года дольше. А может быть, он знал, что поставить его учителем на замену было идеей моего отца, поэтому он с особым усердием учил меня – в качестве благодарности.

Я оказался прав: учитель Лань Мао был в школе. Я издалека увидел, что он стоит на лестнице, приставленной к баскетбольной стойке, и прибивает баскетбольный щит. Щит полностью преобразился, можно было даже почувствовать запах краски. Я не стал подходить близко, чтобы случайно никого не напугать, и смотрел на его спину, маячившую высоко вверху, он был словно альпинист на отвесной скале.

Наконец учитель Лань Мао закончил свою работу и спустился с лестницы. Он повернулся и увидел меня. Только тогда я подошел к нему. Он был все таким же худощавым, только седых волос прибавилось, как у белоголового лангура.

Он улыбнулся мне: Вернулся!

Я ответил: Вернулся!

Он оглядел меня с ног до головы: А ты стал выше.

Я сказал, глядя на баскетбольную стойку с новым щитом: Эта стойка была здесь еще до того, как я пошел в начальную школу, ей более десяти лет.

Он низко опустил голову и произнес, глядя на землю: Недавно отсюда упал один ученик.

Я слышал, отец рассказал.

Если бы я был в школе в тот день, ничего не произошло бы.

Я сказал: Это не ваша вина.

Ученик, получивший травму, – Вэй Чжункуань, проговорил он серьезным тоном, как бы подчеркивая исключительность этого ученика.

Вэй Чжункуаня уже выписали из больницы. Дети быстро выздоравливают.

Тогда было воскресенье, я поехал в областное почтовое отделение, чтобы выписать газеты на полгода. На полпути домой встретил тех, кто отвозил травмированного Вэй Чжункуаня в больницу. Я поехал вместе с ними. А когда его перевозили в уездную больницу, уже не стал сопровождать.

Почему не стали?

Мне не позволили.

Почему не позволили?

Его отец был против, и мама тоже.

Почему?

Он покачал головой: В последние дни я постоянно об этом думаю. Когда с учеником в школе что-то случается, то я как классный руководитель за это несу ответственность, к тому же беда произошла с Вэй Чжункуанем. Ты же знаешь мои сложные отношения с его отцом и матерью.

Я вдруг выпалил: А какая у вас группа крови?

Я не знаю, никогда не сдавал анализы, ответил он, а потом опешил: А почему ты спрашиваешь?

Я осознал, что проговорился, и ответил: Да так, просто к слову.

Он был человеком неглупым и почувствовал, что я что-то знаю и скрываю: Я ведь был твоим учителем, пожалуйста, скажи мне.

Мне пришлось сказать: Вэй Чжункуань, возможно, не родной сын Вэй Цзяцая, они делали анализ крови.

Он застыл, как лестница, которую придерживал: Но… Но мы с Цинь Гуйе чисты! У меня с ней никогда не было ничего, ну… отношений мужчины и женщины, ни одного раза.

Ну и хорошо, ответил я, но вы все-таки должны быть осторожны, морально подготовьтесь.

К чему подготовиться?

Не знаю, сказал я и сделал шаг, чтобы забрать лестницу и унести ее.

Он придержал ее, не позволяя мне взвалить ее на плечи: Ты не можешь сказать «я не знаю» и уйти.

Просто остерегайтесь Вэй Цзяцая, возможно, он будет скандалить.

Он вдруг улыбнулся и произнес: Я не боюсь, что он учинит скандал. Чего тут скандалить? Скандалить из-за того, что я – биологический отец Вэй Чжункуаня? Если Вэй Цзяцай не знает, кто его родной отец, то разве Цинь Гуйе не в курсе? У меня с ней никогда не было интимных отношений, как я могу быть родным отцом Вэй Чжункуаня?

Я вам верю, учитель Лань.

Он наконец выпустил лестницу и позволил мне забрать ее.

Когда я вернулся из школы, отца дома не было, мама сказала, что его увел Папаша Упрямец и что они пошли домой к Вэй Цзяцаю. Тот опять избил жену.

Дом Вэй Цзяцая находился на западе деревни, довольно далеко. Когда я пришел туда, уже не застал шумную сцену. Все сидели в гостиной, разделившись на две группы. С одной стороны – Вэй Цзяцай и его родители, а с другой – Папаша Упрямец, староста Мэн и мой отец. Цинь Гуйе я не увидел, скорее всего, она пряталась во внутренней комнате, потому что я слышал оттуда женский стон. Должно быть, ее сильно избили.

Мое появление не прервало процесс мирного урегулирования, в этот момент Вэй Цзяцай продолжал говорить: Даже если забить Цинь Гуйе до смерти, она не признает, что отец Вэй Чжункуаня – Лань Мао, и это точно подтверждение, что у них что-то было, точно что-то было. Когда Цинь Гуйе досталась мне, Лань Мао отказался уехать. За эти десять лет они наверняка встречались украдкой, не думайте, что я не в курсе. Сколько лет я проходил рогоносцем, да, я был идиотом, которому наставили рога, одиннадцать лет растил сына, который оказался мне не родным, и после такого-то я не должен ее бить? Если она честно все расскажет, разве я стану ее постоянно избивать?