Повелитель теней. Том 3

— Он успел сказать только о том, что сюда идёт войско Сен-Марко, а потом потерял сознание.

— И не скоро придёт в себя... — Хэйфэн нахмурился. — Это наша стрела, Кирилл, а значит, стрелять в него мог только кто-то из наших.

— Они что, совсем с ума сошли? — проворчал Кирилл.

— Я ничему не удивлюсь.

— Нет, я не верю. Кто там у нас? Карнач со своими ребятами, Булатов и Стаховски. Карнач знает, что он инспектор, и я не верю, что Юра или Стэн будут стрелять в своего.

— Тогда как это объяснить? — Тонни снова показал ему стрелу.

— Не знаю.

— Война многих с ума сводит. Люди ожесточаются и склонны воспринимать чужие ценности, как свои. Ты-то это прекрасно понимаешь. Судя по всему, король Ричард своим марш-броском надеется застать алкорцев врасплох, а Ван Джинхэй вознамерился ему помешать, то есть формально совершил акт измены, расстроил военные планы, сорвал секретную войсковую операцию. Кто может поручиться, что кто-то из наших не принял судьбу Сен-Марко слишком близко к сердцу?

— Настолько, чтоб стрелять в инспектора из горного арбалета?

— А ты не бывал в такой ситуации?

— Ты о том, как я пытался убить старпома? Да, было дело, — Кирилл задумался. — Вот что, брат Тонни. Поеду-ка я в Магдебург и сообщу Дакосте о том, что здесь происходит. Пусть связывается с командиром. Дарья Ивановна знает, что делать в такой ситуации. А вам нужно укрыть где-то инспектора. Если он попадёт в руки короля, ему несдобровать.

— Оставаться здесь для него слишком опасно, — согласился Хэйфэн. — Для алкорцев он тоже чужак, и его запросто могут запереть в камере. Тогда вытащить его оттуда будет очень сложно. Поступим так: мы возьмём повозку и коня Мерседес, и увезём его отсюда к звездолётам. Там нам будет проще залечить его рану. Всё-таки там есть врач, все необходимые лекарства, кое-какое оборудование работает. Да к тому же среди своих безопаснее, чем здесь. Но ты нас не жди, скачи вперёд. Чувствую я, что нужно ребят вытаскивать отсюда, пока они окончательно не вляпались.

— А это не окончательно? — Кирилл забрал у него из рук стрелу и расстроено покачал головой. — Я так и знал, что кто-то из них заиграется в ковбоев и индейцев! Я говорил Донцову, что нужно уходить отсюда до начала военных действий, что это — не наша война, но он и слушать меня не хочет.

— Слишком много воевал, — пожал плечами Тонни. — Для него это дело привычное. К тому же, он считает, что, поскольку алкорцы — жертва агрессии со стороны Сен-Марко, он на правильной стороне.

— В том-то и дело, что для нас тут нет правильной стороны!

— Меня ты в этом можешь не убеждать, — проворчал Хэйфэн. — Сам знаю. И я уже навоевался за свою жизнь. А Донцов, как жил с мечом, так и живёт. У него обострённое чувство справедливости, которое выливается в желание влезть в чужую драку, если кого-то бьют. Так что ни я, ни ты его ни в чём убедить не сможем, как, кстати, и Адальбера. Тот тоже хоть сейчас в бой. А Коррадо и Кроу с ними из солидарности пойдут, а более всего из боязни, как бы их не сочли трусами. Так что твоя идея привлечь к этой ситуации внимание командования кажется мне правильной. Правда, я не уверен, что Дарья Ивановна успеет что-то предпринять.

— Будем надеяться, что успеет, — упрямо проговорил Кирилл и поднялся. — Я пойду на пастбище за своим конём и заодно попрошу у кого-нибудь одежду для Джинхэя.

Он ушёл, а Тонни, посидев ещё какое-то время, вернулся в дом, чтоб поговорить с Мерседес о том, как перевезти раненного к звездолётам, не допустив ухудшения его состояния.

Через какое-то время в деревню въехали несколько всадников в доспехах и тогах, расшитых серебром. Спешившись у дома старосты, они заявили, что хотят видеть того, кто принёс весть о наступлении землян. Навстречу им вышла Мерседес и со скорбным выражением на прекрасном строгом лице сообщила, что незнакомец недавно умер от полученной раны. Кто-то из прибывших рыцарей альдора знал её лично, другие слышали о её благородной деятельности, и потому они сразу поверили благочестивой даме, заботящейся о страждущих. Более того, они тут же прониклись участием, и, выразив сожаление, отсыпали растерянному и перепуганному старосте горсть серебра, обязав его позаботиться о том, чтоб погибший герой, оказавший луару бесценную услугу, был с почётом возложен на погребальный костёр. Староста заверил их, что тело солдата будет предано огню со всеми необходимыми ритуалами, после чего они снова сели на коней и уехали обратно в город.

Ещё через какое-то время из деревни выехал на резвом коне всадник и, отделившись от вереницы телег, следовавших в луар, помчался на юг. А чуть позже той же дорогой проследовала лёгкая повозка, которой управлял невысокий возница в куртке с накинутым на голову капюшоном, за спиной которого сидела девушка, больше похожаяна хрупкого подростка, бережно удерживавшая на своих коленях голову бледного мужчины, находившегося в беспамятстве.

Уже к ночи все окрестные деревни опустели, поток сельских жителей, искавших спасение в луаре, иссяк, и из городских ворот показались первые шеренги алкорского войска, спешащего занять заранее подготовленные позиции под стенами города.

Александр Донцов совершенно неожиданно для себя оказался в самом центре кипучей деятельности по подготовке луара к грядущей войне. Всем было ясно, что она неизбежна, и каждый день приближал роковой момент вторжения армии Сен-Марко на земли Синего Грифона. Небольшую отсрочку алкорцам дал поход короля Ричарда в восточные горы, но и сам этот поход был ударом для них. Намерение Ричарда захватить Алмазное Сердце, которое раньше выражалось лишь в словесных угрозах, теперь обернулось активными действиями, в которые альдор никак не мог вмешаться, несмотря на ропот своего народа и настоятельные требования сыновей. Он понимал, что его войско пока не готово к войне, и скоропалительное выступление без надлежащей подготовки и сражения на чужой, не до конца изученной территории было для луара смерти подобно. Потому он стерпел это оскорбление, надеясь сквитаться с обидчиком позже, подготовив свою армию к решительному имощному ответу захватчикам.

Известие о том, что земляне покинули горы в спешке, так и не достигнув успеха, пролило бальзам на его изболевшееся сердце. Ему было известно, что королевское войско всё ещё стоит лагерем в предгорье, и, значит, время для подготовки собственной армии к войне у него ещё оставалось.

Луар был наводнён военными, которые стекались под знамёна альдора. Благодаря успешной деятельности вербовщиков и дипломатов в этот раз удалось собрать большое войско, которое по численности почти сравнялось с войском противника. Кроме того, многие торговые города, недавно объединившиеся в Лигу, с которой альдор заблаговременно установил добрососедские отношения, в этот раз сообщили о своём намерении стать союзниками луара, направляя в ряды его защитников свои отряды и поставляя военное снаряжение и продовольствие. Остальные города придерживались нейтралитета, выжидая, на чью сторону склонится чаша весов, оказывая при этом услуги обеим сторонам конфликта, чем успешно пользовался энфер, стараясь извлечь из ситуации максимум пользы. Он ездил по городам, приобретая оружие, коней, палатки и провиант. Для пополнения казны ему пришлось привлечь горожан и знать города, примером для которых послужили его мать и сёстры, передавшие на нужды армии значительную часть своих драгоценностей. Ликар понимал, что разумное планирование вкупе со щедростью, дадут ему возможность обеспечить снабжение армии на должном уровне и привлечь на свою сторону больше купцов, а значит, и их гильдии и города.

Пока он был в разъездах, его отец продолжал управлять своими землями, следя за тем, чтоб вассалы хранили верность, своевременно выплачивали налоги и направляли в войско положенное число рекрутов. Люди Деллана рыскали вокруг города, выискивая шпионов и провокаторов из Сен-Марко, а военная сторона подготовки была полностью возложена на контаррена маркиза Беренгара.

Донцов и Кроу совершенно неожиданно для себя оказались в свите контаррена, причём Беренгар, которому понравились молодые, бравые и хорошо образованные воины, сам просил Ликара уступить их ему, и тот с радостью согласился. Включение в свиту главнокомандующего польстило самолюбию Донцова, но вызвало недовольство Кроу, ворчавшего что-то о том, что энфер уступил их, как охотничьих собак, не спросив их мнения об этом. Впрочем, Донцов утешил его, посоветовав воспринимать это, как перемещение по служебной необходимости вследствие чрезвычайной ситуации, которой, безусловно, может быть признана подготовка к военным действиям.

Именно потому они оба в тот день оказались во дворце, хотя Ликар отбыл со своей многочисленной свитой, усиленной сотней легковооружённых рыцарей охраны, на север, откуда дошли слухи об изобретении удивительного оружия, названного его создателем огненной трубкой. Узнав его описание от встревоженного Саймона де Толли, Донцов понял, что случилось неизбежное: в этом мире изобретено огнестрельное оружие. И хоть пока это была всего лишь запаянная с одного конца металлическая трубка, куда вручную насыпался порох, а после заталкивалась круглая пуля, пусть пока это нехитрое устройство укладывалось на деревянную колоду, и потому ожидать от него особой меткости не приходилось, было ясно, что его совершенствование — дело времени, и вскоре характер войны здесь может измениться кардинально, а с ним, возможно, изменится и само лицо этого мира.

Как бы там ни было, но это случилось, и теперь Ликар отбыл в далёкий городок на севере, чтоб осмотреть и оценить изобретение безвестного мастера, грозящее открыть для этого маленького мирка ящик Пандоры, а Донцов и Кроу остались в луаре при контаррене, продолжавшем готовиться к войне.

Благодаря талантам де Толли, ему удалось разработать новую стратегию, предполагавшую строительство фортификационных сооружений за пределами города. Луга там уже были изрыты траншеями, извлечённая из них земля использовалась для строительства укреплённых брёвнами брустверов и землянок. Низины были изборождены канавами, с воткнутыми в них остроконечными копьями, после чего затоплены водой, скрывавшей смертельные ловушки для коней и людей. Подход к городу теперь был чрезвычайно затруднён, поскольку всё пространство до ближайших лесов, которые были отодвинуты путём вырубки, простреливалось лучниками, укрытыми за деревянными щитами. Система окопов позволяла защитникам города добраться до любого укрепления, не подвергаясь опасности получить вражескую стрелу. Рукотворные овраги и ловушки делали невозможными стремительные конные атаки. Таким образом, луар получил ещё одно оборонное кольцо, не менее надёжное, чем сами крепостные стены.

Для решающего сражения контаррен оставил нетронутым одно широкое поле, тем самым лишив короля Ричарда возможности выбора. При этом он и там подготовил позиции, предусмотрев как свободу манёвра для своей конницы, так и защитные укрепления для лучников, а также хорошо замаскированные укрытия, где намеревался разместить пехоту, которая должна была внезапно вступить в бой и поддержать сокрушительный кавалерийский удар. И пока де Толли руководил работами вокруг города, он, наконец, смог сосредоточиться на разработке плана решающего сражения.