Тулса

Несмотря на позднее время суток, жизнь в этом месте кипела. Много людей ходило по улицам пешком, что редко встречалось в городе. Некоторые катались и на ховербордах и на старых велосипедах, но в стороне, как будто их присутствие на улице было нежелательным. Светоч поднялся на десятый этаж с одной остановкой. С верхнего этажа открывался прекрасный вид на ионизирующий барьер, нависающий над узкой полосой жилой застройки и инфраструктуры. Свечение доминировало над всем и невольно становилось основным объектом внешней сферы, отбирающей на себя львиную долю внимания.

Налюбовавшись вдоволь на рукотворное чудо, Светоч зашел в свой жилой модуль. Он был размером с прихожую в его последней квартире. Поразительная экономия пространства, выражающаяся в конструировании его под свои нужды. Здесь все убиралось и вынималось из стен или деталей интерьера. Функционально, но больше похоже на клетку для домашнего животного. Светоч так устал, что не стал разбираться в тонкостях конструирования жилого пространства, разделся, принял душ и лег спать на кровать, обнаруженную с обратной стороны узкого платяного шкафа.

Проснулся от пения в соседнем модуле. Время было еще семь утра. Он не привык вставать так рано.

— А нельзя ли потише, я хочу выспаться! — Крикнул Светоч.

Пение прекратилось.

— Извини, я думал, вокруг меня до сих пор никого не поселили. — Ответил мужской голос. — А с семи утра петь уже можно.

— У меня был вчера тяжелый день, я поздно лег.

— Все сюда приезжают после тяжелого дня в городе. От хорошей жизни еще никто не явился на границу.

Светоч ничего не ответил, попытался снова настроиться на сон. Спустя минуту сосед снова затянул песню, но уже вполголоса, только ее все равно было слышно. Светоч непроизвольно прислушивался и набирался раздражением, пока окончательно не понял, что больше уснуть уже не получится.

— Для вас в кран с питьевой водой добавлено успокоительного природного происхождения. — Сообщила ментаграмма, отметившая раздражение.

— А где тут кормят?

— В жилом модуле имеется пневмопровод доставки обедов. Приемное окно находится слева от входной двери.

— Отлично, можно есть, не выходя на улицу. Почему бы и в городе не сделать так же?

— Жизнь в городе и на внешнем кольце отличается. Здесь другой ритм.

— Ритм? Звучит не очень обнадеживающе. Не успел поесть дома, и всё, останешься голодным?

— Отвлекаться на перекусы здесь дурной тон, как и есть напоказ.

— Почему такая разница?

— Смешение культур в первую очередь, а во вторую, сюда отбираются те люди, которые не смогли оценить внутреннюю гармонию города. Им не по душе многие правила, которые кажутся естественными остальным горожанам. Например, поедание бутерброда на виду у всех.

— А что в этом такого?

— Некоторый процент людей считает процесс поглощения пищи довольно интимным моментом, не подлежащим публичности. МАК оценивает это, как один из признаков начинающейся деградации личности, пытающейся спрятаться за барьером из собственных правил. Они забывают, что каждый из нас часть единого, монолит, а не песчинки, собранные вместе, не способные образовать ничего, кроме рыхлого песка.

— Ясно. Меня никогда не смущало есть бутерброд на виду у всех. — Светоч подошел к крану. — А где взять стакан?

— Сдвинь раковину в сторону. — Посоветовала ментаграмма.

Светоч повернул узенькую раковину и под ней обнаружил полость с посудой. В ней два стеклянных стакана, тарелки и столовые приборы.

— Они что, несъедобные? — Удивился он.

— Нет.

— Но это негигиенично? До меня из него уже пили?

— Конечно, но вся посуда стерилизуется каждый раз, когда убирается на место.

— Все равно это как-то психологически неприятно знать, что ею кто-то пользовался.

— Упрощенный быт используется в воспитательных целях. Было бы удивительно, если бы потеря рейтинга не подразумевала отличия на всех уровнях. Вы еще столкнетесь с отсутствием многих вещей, к которым привыкли, чтобы в следующий раз заранее просчитывать последствия своих поступков.

— Я уже изменился и осознал, можно мне назад? — В шутку поинтересовался Светоч.

— Да, конечно, собирайся. — Ответила ментаграмма.

— Серьезно?

— Конечно, нет. — Ментаграмма позволила себе усмешку. — Не бывает волшебных преображений личности. Человеку необходимо время переварить глубинную причину своей ошибки, чтобы в подсознании тысячи раз повторить для себя неприемлемые варианты ее повторения. Так что, полгода, не меньше. А пока, пей воду, в которой есть все, чтобы мир казался тебе дружелюбнее.

Светоч взял в руки тяжелую кружку и набрал в нее воды. Принюхался.

— А почему у нее такой странный запах?

— Потому что здесь подземные источники, принадлежащие городу и внешним территориям, смешиваются. Очистить до приемлемого уровня не получается. Пей, в ней нет ничего опасного.

Светоч выпил, убрал стакан на место и задвинул раковину на место. Он почувствовал, как наступил эффект расслабления и легкой эйфории из-за лекарств, напичканных в воду. Полгода, так полгода. Зато он сможет шокировать коллег по работе и соседей пугающими байками о жизни на внешнем кольце. О встречах с «дикими», о бомбардировках их заводов, на которых они делают свои ракеты, напрасно пытающиеся долететь до города и прочее, возможно придуманное ради желания попугать изнеженных горожан.

Светоч заказал завтрак, имеющий довольно скудный ассортимент. Вынул из приемного терминала серую картонную коробку, внутри которой лежала еда, тоже в картонных судочках. Салат оказался просто набором крупно нарезанных вареных овощей, чуть приправленных маслом. Вместо бутерброда с мясом и острыми приправами лежал кусок размякшего хлеба, пропитанный прозрачным соусом из-под которого выглядывали какие-то мясные обрезки, совершенно не похожие на подаваемые пищевыми автоматами в городе. Взять в руки его не получилось.

— Вывалите на тарелку и съешьте при помощи приборов. — Посоветовала ментаграмма. — Качество продуктов на внешнем кольце эквивалентно уровню рейтинга. Это ваш выбор, так что не стоит расстраиваться.

— Я выбирал другое. — Ответил Светоч, пробуя на вкус бутерброд.

Он имел такой же неприятный вкус, как и внешний вид. Светочу хотелось добавить, что Устав Гармонии слишком суров и вместо того, чтобы помочь оступившемуся, всячески провоцирует его на последующие нарушения, но промолчал. Гнать на Устав считалось неприемлемым кощунством, он был совершенным порождением самих горожан, вобравшим в себя опыт двухсотлетнего сожительства с аналитическим ядром под управлением Конституции. Какая-то часть собственных мыслей и желаний Светоча тоже была вложена в обучение МАКа и потому любая его критика выглядела, как нежелание принимать последствия за собственные решения.

— Вам доставлена форма службы слежения за внешними территориям. — Сообщила ментаграмма. — Сдайте форму полицейского и переоденьтесь.

Светоч доел невкусный бутерброд, поел салат, с трудом осилив половину, и только после этого пошел переодеваться. В блеклой бумажной коробке лежала свежая форма пятнистой окраски, довольно непривычной взгляду. Светоч переоделся, сложил свою старую форму в ту же коробку и закинул ее в терминал пневмопровода. Пожалуй, это техническое решение являлось преимуществом перед бытом внутренних горожан. Там для любого действия приходилось покидать квартиру. МАК словно не хотел, чтобы они слишком долго сидели дома.

Светоч подумал о том, куда ему надо направиться для несения службы, и память услужливо напомнила маршрут. Он покинул маленький жилой модуль, который за полгода запросто мог развить в нем приступы клаустрофобии и оказался в дневном варианте небольшой части внешнего кольца. Ионизирующий барьер поблек на фоне яркого солнца, зато улицы и дома расцвели. Здесь было не так, как показалось ночью, вполне уютно. Особенно из-за того, что единственная большая улица, опоясывающая город кольцом заполнилась спешащими пешеходами, а не машинами.

— Это тебя поселили рядом? — Поинтересовался мужчина, покинувший модуль одновременно со Светочем.

— Меня. А мы уже на ты?

— Извини, но на внешке не принята напускная вежливость. Ты скоро это сам увидишь. Милодел Воспетый. — Он протянул руку для рукопожатия.

В городе не принят был подобный этикет, только на всяких мероприятиях, как знак сопричастности.

— Светоч. — Пришлось принять правила игры и пожать руку.

— Тебя за что сюда? — навязчиво поинтересовался сосед.

— Мне обязательно об этом рассказывать?

— Нет, конечно. Не хочешь, не надо. Через месяц ты сам будешь рассказывать об этом новичкам и не чувствовать смущения. Ты как будто проснешься и в один день поймешь, а жил ли ты там или спал. Вспомнить нечего, кроме своего проступка, остальное как в тумане.

Светоч отнесся к его словам с огромным сомнением. Он понимал, что у него есть претензии к какой-то стороне жизни в городе, но и другое понимал, что там ему было хорошо.

— А ты за что?

— За любовь. — Ответил Милодел. — Влюбился в Мечталину, коллегу по работе. А она на меня не обращала никакого внимания. Конечно, у нее был мужчина, в смысле, кукла и я понимаю ее, она умела больше меня. Но во мне зародилась какая-то идея фикс, добиться ее и у меня почти получилось, но в нашей конституции подобные вещи считаются насилием над свободой личности. И вот я здесь. — Милодел развел руками.

Светоч не особо проникся его историей и даже знал наперед, что если бы попал на заседание суда, выносившего вердикт Милоделу, то отправил его на внешнее кольцо без всяких сомнений. Это ужасно навязываться человеку со своими чувствами. Все равно, что поместить его в тюрьму из решеток собственных желаний.

— Закономерно. — Ответил Светоч.

— Думаешь? А как же чувства?

— Твои чувства должны оставаться при тебе, а не быть навязанными другим против их желания.

— Сразу видно, свеженький. Ладно, на внешке тебе быстро твоя философия покажется дикой. Тут, кстати, женщины, попавшие для пополнения генофонда с той стороны, из трусов выпрыгивают, чтобы получить потомство от горожанина. А среди них есть прямо таки горячие штучки, не чета рафинированным мартышкам из города.

— Меня все устраивало в городе и потому я постараюсь скорее поднять свой рейтинг и вернуться назад в нормальную квартиру с нормальной водой, едой и развлечениями.

— Ха-ха, — усмехнулся Милодел, — пожалуй, с развлечениями тут побогаче, чем в городе. Особенно по ту сторону границы.

— А что, тут можно запросто ее пересекать? — Удивился Светоч.

— Не всем, конечно, но тебе-то точно придется. — Милодел кивнул на пятнистую форму. — Хотелось бы быть таким же оптимистичным, как ты, насчет возвращения через полгода, но служба у парней по слежению не самая простая.

— В каком смысле?

— Сам узнаешь, иначе МАК совсем отключит меня за болтовню.

Светоч спустился на тротуар. Их дороги с Милоделом разошлись.

— Хорошего дня, Милодел. — Пожелал ему Светоч по привычке.

— Не сдохни в первый день. — Ответил Милодел.

Внешнее кольцо делилось на равные сектора. Каждый сектор являлся автономным по всему перечню необходимых служб. Поэтому до места несения службы Светоч дошел минут за десять, успев за это время рассмотреть здешние особенности. В центре, между жилыми домами и многочисленными зданиями служб, проходила большая дорога. На стороне к городу располагались только жилые модули разного уровня. За ними раскинулись парки, за которыми вероятно уже начинались поля. С другой стороны дороги находились здания служб, половину из которых занимало обслуживание работы защитного барьера. Поддержание его работоспособности и переработка мусора отфильтрованного мусора.