Разожги мой огонь

* * *

Притянул Морок к себе ближе, чем следует, так, что запах его почувствовала, — дурманящий, тягучий. В складке у губ улыбку спрятал. Глаза, хоть и непроницаемые, предвкушением так и светились.

— Едва дождался тебя, Мелисса, — произнес, словно и не о танце вовсе говорил.

Нахмурилась и не ответила ничего.

— Молчание-то, конечно, золото, но иной раз что и сказать можно, — заметил, а сам все в лицо мое вглядывался, будто искал в нем что. Привык, поди, что девицы ему сами в объятия падают. И мужние, и нет. Морок собой куда как хорош был.

— Не о чем нам разговаривать, охранитель сумрака.

Сверкнул тьмой во взоре, а я в тот же миг пожалела, что рот открыла.

— Вот как? — усмехнулся. — Отчего же? Неужто не по нраву я тебе пришелся?

— Глупо о том говорить, — ответила, не находя в том ничего смешного. — У меня супруг есть.

— А ты представь, что нет его, — привлек к себе еще ближе, так, что вдохнуть не могла. Руку с плеча переместила ему на грудь, уперлась ладонью, отстранилась.

— Мне огонь по нраву. Так всегда было.

— Так ведь огню нужен тот, кто сдерживать его станет. Когда огня много, так и до пожара недалеко.

— Не пойму я, охранитель сумрака, чего ты своими речами добиваешься.

— Суженую давно я жду. Так давно, что иной раз и думаю, нужна ли мне она, — проговорил задумчиво, а я только и мечтала, как бы поскорее из его рук вырваться.

— Кто ищет, обязательно найдет.

— Так ведь уже нашел, выходит, — улыбнулся вдруг. Только от улыбки его жутко стало.

В тот же миг музыка смолкла. Рванулась от Морока, зная, что конец праздника настал. Все, как Редрик и сказывал: дескать, музыка стихнет, и охранители вмиг исчезнут, столь же внезапно, как и появились. Вот только что-то не так было, сразу поняла: растекся плотный белесый туман по залу, укрыл густым маревом, остались мы в нем вдвоем с Мороком. Сердце застучало тревожно, словно птица, запертая в груди, крыльями забила.

— Пусти! — оттолкнула Морока, но крепко держал. Уж и голова кружилась, то ли от танца быстрого, то ли от глаз его колдовских бездонных, от которых взгляда не могла отвести. Смотрела в них и будто в черный омут падала, да никак дна не могла достигнуть…

Хотела было Редрика позвать, но острая боль помешала — от ног поднялся и разлился по телу холод, словно ледяными руками кто обнял и по затылку студеными пальцами провел. Тело будто чужим стало. Упала бы, да Морок подхватил. Почувствовала, как несет куда-то, но не по Матери-Земле, а по воздуху, а вокруг тьма сгущается. Разглядела сквозь туман белое хищное лицо охранительницы снегов.

— Вея, Вея, — недовольно попенял Морок усмехающейся Метелице. — Твоя грубость излишня.

— Прости, Морок, не удержалась, — захохотала звонко. — Хотела Мелиссе показать, на что укус моей Снежи способен.

Последним, что увидела, была оскалившая зубки ласка Метелицы, сидевшая на плече охранительницы снегов. В следующий миг все в белой мгле потонуло.

Холод сковал тело злыми кандалами, подобрался к самому сердцу, только и успела прошептать:

— Редрик…