Чудесно, волшебно, божественно...

Магазин мантий мальчики оставили напоследок. Зато и оттянулись там от души, выбирая школьную форму, мантии зимние и повседневные… Вот тут-то Гарри и увидел, что плоховато знает своего друга. Эверетт набрал мантии с готовыми вышивками и галстуки расцветки… Пуффендуя.

— Эверетт, ты чего? Ты разве не на Слизерин? — растерянно спросил Гарри.

— А что я там забыл? — удивился Эверетт.

— Ну, например, папу? — осторожно намекнул Гарри.

— При чем тут папа? — рассеянно отозвался Эверетт, выбирая пояс к брюкам. — Папа мне сам советовал идти на Пуффендуй.

А, ну раз сам Северус советует… и Гарри тоже потянулся к галстукам и мантиям с нашивками барсучьего факультета. Увидев это, Эверетт просиял: Гарри — настоящий друг!

Последний месяц лета мальчики решили провести с родными, всё-таки предстоящая разлука на десять месяцев — это не шутки. Так что Гарри уехал в Литтл Уингинг. Его встретили тепло и радостно, вкусно накормили с дороги и помогли разобрать вещи, живо интересуясь каждой деталью. А узнав, что на мантии нужны нашивки с именем студента, тётя Петунья со всей страстью взялась за дело — вышила на бирках красивой вязью имя и фамилию дорогого племянника, в очередной раз делом доказав свою любовь.

А Гарри, разобравшись с вещами, растерянно задумался — как же он упустил из виду, что Эверетт собирается поступить на Пуффендуй? Ведь совершенно очевидно, что если Северус — декан Слизерина, что и сомнений никаких не было в том, что Эверетт пойдет на тот факультет, где работает его отец. Так почему же Пуффендуй? Да ещё и Северус сам своему сыну советует туда идти, вот странность-то! Сам Гарри до сего момента собирался на Слизерин, Гриффиндор у него уже вон где, в печенке, накушался в первый раз по самое не могу… Да господи, ну ладно, Пуффендуй так Пуффендуй, он ничем не хуже прочих факультетов, так что попробуем там пожить. Главное, чтобы с Эвереттом вместе оказаться, один он больше не будет.

Вспомнились Гермиона, Невилл и другие друзья с Гриффиндора. Гарри вздохнул: как-то они сейчас? Про Рона думать не хотелось, этот рыжий предатель достаточно часто являл свою истинную сущность — жадный, ленивый, ненадежный… И что с того, что он в шахматах хорош? Можно быть умным стратегом и просчитывать игру на много ходов вперед, но другом-то при этом тоже надо оставаться, а не завистничать по малейшему поводу и предавать при каждом удобном случае. А Рон его дважды предавал: в первый раз, когда не поверил, что Гарри не бросал свое имя в Кубок, а во второй раз там, в лесу. Причем в лесу Рон поступил гораздо гаже — бросил девочку! Этот поступок Гарри не понимал и не мог принять.

Чем больше Гарри вспоминал и думал, тем больше озадачивался вопросом — дружить или не дружить с Гермионой? Да, в той жизни им обоим круто досталось на орехи, столько всего пришлось пережить, начиная с тролля в туалете и заканчивая поисками крестражей. Сейчас он крестражи искать не будет — незачем, неохота и пофиг. Эта задача переложена на Регулуса Блэка, если он жив и занялся тем, о чем его попросили. А он, Гарри, при случае поможет, если возникнет в том необходимость. Но сам в это дело влезать не будет! Хватит с него прошлых приключений, сейчас у него новая жизнь, по возможности приятная и безопасная.

Так дружить с Гермионой или нет? Хорошенько поразмыслив, Гарри решил не загадывать, а действовать по ситуации: как пройдет повторная встреча с Гермионой, так и пойдет дальнейшее развитие их отношений. Главное — избежать опасностей в этой новой жизни: никаких крестражей, скитаний и, упаси боже, никаких стираний памяти своим родителям!

А в том, что некоторые события повторятся, Гарри не сомневался. Волдеморт под тюрбаном на затылке Квиррелла — будет, тролль на Хэллоуин — будет, цербер в запретном коридоре — будет. Как будет и дракон у Хагрида. А значит, всего этого надо как-то избежать и ни во что не вляпаться. Размышляя обо всем этом, Гарри встал перед зеркалом, чтобы повнимательней рассмотреть себя. Итак, он крепко сбитый мальчик одиннадцати лет, у него темные волосы, слегка вьющиеся из-за частых стрижек, зеленые глаза с ехидным выражением. Поймав себя на ехидстве, Гарри показал отражению язык, мол, привет, нахал… Подняв волосы со лба, Гарри весело хмыкнул — нет больше главной приметы, опостылевшего шрама в виде росчерка молнии, лоб чистый и гладкий, загорелый и упрямый. Но в Хогвартсе всё ещё находятся люди, которые помнят Лили Эванс, а значит, легко свяжут воедино его фамилию и имя.

Ну, с этим ничего нельзя поделать, свяжут так свяжут, возможно, даже догадаются, кто он на самом деле, но он, однако, теперь ученый и не позволит Дамблдору втянуть себя в свои сомнительные игры. Слишком многое теперь изменилось, чтобы всё это потерять… Да и он теперь не самая ключевая фигура, шрама-антенны, настроенной на Волдеморта, у него больше нет, а значит, для Дамблдора Гарри не столь значителен, как прежде. Во всяком случае, хотелось в это верить.

* * *

Письмо от Олливандера Дамблдора не удовлетворило, и он, покинув школу, трансгрессировал в Косой переулок. Войдя в лавку мастера волшебных палочек, Дамблдор прямо с порога обрушился с претензиями, потрясая конвертом:

— Гаррик, как это понимать — Поттер не явился?

— А так и понимай, — развел тот руками. — Не приходил ко мне Поттер.

— А любой другой мальчик, похожий на него? — продолжал напирать Дамблдор.

— А как Поттер-то выглядит? — съехидничал Олли.

— Ну, маленький… — Дамблдор показал ладонью рост примерно метр от пола. — Щупленький, черные лохматые волосы, очки круглые, шрам-молния на лбу…

— Угу-угу, — саркастично покивал Олли на каждое предложение. — Лохматые карлики-очкарики ко мне не приходили, ни Поттеры, ни похожие на них… Альбус, чего тебе надо?

— Ну дык… перо-то феникса… моего, того… — превратился Альбус в Хагрида.

— Ну, вот она, — Олли протянул ему пенал с палочкой. — Можешь её забрать, всё равно она бесполезна. Сделанные по заказу палочки на стороннего волшебника не реагируют, пролежи она хоть миллиард лет.

— Знаю, — Дамблдор с кислым видом засунул пенал в карман мантии и уточнил напоследок, прежде чем уйти: — Значит, не было Поттера? А скажи-ка, Олли, Эванса тоже не было?

— Нет, никакой Эванс ко мне не заглядывал. Я бы запомнил, — заверил Альбуса Олли.

— Странно… — нахмурил кустистые брови Дамблдор. — В Книге Учета Хогвартса стоит имя Эванса, почему ж его не было?

На это Олливандер лишь плечами пожал, не в курсах, мол. Дальнейшие шныряния-поиски по Косому переулку Дамблдору ничего не дали — никто не видел ни Гарри Поттера, ни мальчика маленького со шрамом на лбу. Попробовал поспрашивать про Эванса, но его тоже никто не вспомнил, заставив Дамблдора занервничать. Ну не пришло в голову Альбусу, что Гарри пройдется по волшебной улочке, нигде никому не называя своего имени…

Правда, он понадеялся на Гринготтс и сунулся с тем же вопросом к гоблинам, но те четко блюли инструкции и имена посетителей банка наотрез отказались выдавать. Сказали только, что из ученического сейфа Гарри Поттера ничего не брали. И это добавило ещё одну головную боль Альбусу Дамблдору. Про сейфы старших Поттеров он не догадался спросить.