Планета-мама

3. Начало странствий

В путь отправили прямо тут же, без долгих реверансов. Не дав ни поесть, ни попить, ни в путь-дорогу собраться. Ну да, мужчина с мальчиком не девушки, чтобы попридержаться у зеркала носик припудрить… Подтянули пояса, вдохнули оптимизма и пошагали. Благо, что до тракта проводили: вывели из леса, привели на обочину, показали, куда идти, и распрощались.

Дорога радовала веселенькой желтенькой расцветкой, неприхотливой змейкой вьющейся в высокой траве. Не грунтовка, не гравийная, не асфальтовая, просто тропка-торенка, проторенная чьими-то ногами. Следов колес не было как факт, что слегка обескураживало Рихарда, привыкшему колесить по необъятной Вене на своей бессменной «Альфа-Ромео».

Кроме этого, Мозера немного смущало то, что он так и не спросил лесную деву, как называется данное место, — было очень неуютно идти куда-то наобум без знания географии местности. Ещё настораживало странное полиглотство, которое позволяло немцу понимать британца и наоборот. Ведь ребёнок вряд ли учил немецкий, да ещё и так, чтобы понимать особое австрийское наречие со многими его нюансами и фонетикой. Сам Рихард английский понимал на уровне школьной программы иностранного языка, немного знал русский и словацкий.

Но поразмыслив, Рихард пришел к выводу, что здесь включился некий закон, писанный для попаданцев, который как раз и рассчитан на то, чтоб пришелец не имел трудностей при общении с аборигенами условно-сказочной реальностиИмеется в виду литературный прием Андрея Белянина, в его романах о попаданцах нет языкового барьера.. Зря он, что ли, подростком увлекался романами о попаданцах?

Бежала вперед желтая дорога, плавно огибая рощицы и отдельно стоявшие деревья, вокруг лежала бескрайная холмистая равнина, и глаза полицейского безуспешно обшаривали голые горизонты в поисках хоть какого-то подобия человечьего жилья, ибо бесконечное шагание, как подсказывал опыт, приведет к известному итогу — усталости и голоду. Но время шло и тикало, петляла под ногами тысячу раз опостылевшая дорожка, оставались позади роща за рощей, а долины конца-края так и не видно. Загудели ноги, пересохло во рту, Гарри начал спотыкаться и зевать, Рекс давно плелся где-то сзади, вывалив изо рта весь язык, и Рихард плюнул, сел прямо в траву, устало буркнув:

— Всё, привал!

Гарри кулем свалился рядом, подтащился и рухнул на ноги Мозера Рекс — ему нашелся «диванчик». Сова, просвистев над головами, вонзилась в ель неподалеку, заставив Рихарда вздрогнуть и догадаться, что птица мальчишкина. На всякий случай он уточнил:

— Твоя сова, Гарри?

— Да. Моя. Зовут. Букля… — через силу ответил Гарри, делая паузу после каждого слова. Глаза он закрыл, блаженно разбросав руки и ноги и максимально расслабившись, до конца отдавшись долгожданному отдыху.

Из ближней рощи выглянул олень, оглядел путников, покачал головой и скрылся в зарослях орешника. Вскоре оттуда выскочили белки и бурундуки, вылетели яркие пичуги, прискакали-прилетели и закружили-запрыгали вокруг людей и собаки, гомоня и вереща на все голоса.

— Есть хотите? Пить хотите? В лесок заходите — тут не лежите! Там всё готово-о-о!

Рихард и Гарри осторожно переглянулись — им действительно слышатся слова в птичье-зверячьем щебетании? Рекс облизнулся и проглотил слюну, с какой-то обнадеженностью глядя на глашатаев. Поведение пса подсказало путникам, что пташки и зверушки взаправду приглашают к столу. Встав с травы, Гарри и Рихард последовали за юркими белками и бурундучками, птички ошалело и хаотично заметались вокруг и над головами, оглушая счастливым писком. В сопровождении вот таких «придворных» путники добрались до полянки, над которой разносился душистый аромат готовящейся пищи. Пока Гарри с Рихардом принюхивались и вертели головами, над стеной кустарников поднялась лохматая голова медведя в белом поварском колпаке. Глянул на оцепеневших гостей и добродушно зарокотал:

— Пришли? Ну, присаживайтесь вон там… — медведь махнул лапой в сторону.

Проследив за движением лохматой конечности, Гарри с Рихардом увидели грубый деревянный стол в окружении таких же грубо сколоченных приземистых лавок, почти невидимых в тени раскидистых лип и тополей. Рекс сглотнул, смущенный видом кашевара, но от него так безопасно и обыденно пахло чистым добрым зверем и вкусной пшенной кашей…

Глядя, как Гарри наворачивает за щеки парную кашу с репой и дымком, Рихард невольно усовестился, вспомнив, мимо скольких рощ они прошли, прежде чем устали до упаду. Медведь со странным человечьим строением тела, сидел во главе стола и, подперев руко-лапой голову, умиленно наблюдал за ребёнком. Не забыли и про Рекса, миску для него поставили на лавку и теперь он громко чавкал, всей пастью хватая кашу — так изголодался. Вздохнув и пообещав быть повнимательней к мелочам этого престранного мира, Рихард взял деревянную ложку и погрузил её в разваренную пшенку, одуряюще пахнущую смолисто-хвойным дымом.

— Спасибо! — пропыхтел Гарри, сыто отваливаясь от стола. — Ох, ну и вкусно же!

— На здоровье, маленький! — расплылся в улыбо-оскале медведь. — Далече ли скитаетесь, странники?

— А мы не знаем, — доверительно начал рассказывать Гарри. — Нам сказали идти по дороге вместе, чтобы вдвоем найти себе дом… Сэр Медведь, а вы не поможете? Не скажете нам, как называются местные земли и какие тут города имеются? А ещё лучше подскажите нам, где остановиться на ночлег, как жилье подыскать и всё такое.

Мозер озадаченно оглядел пацана — что-то речь у него грамотная и чистая для мелкого беспризорника. Медведь же внимательно выслушав мальчика, принялся неспешно просвещать:

— Земли здешние пока Придорожными зовутся, городов у нас нет, есть поселения. И вот с ними вам надобно быть поаккуратнее: зашли на полдня — не расставайтесь, держитесь друг друга, чтобы вместе покинуть его, задержитесь на сутки, считайте, что остались в нем. Дальнейшие странствия уже не нужны, жить станете там, где остановились надолго. Запомните это. Крайнее время — полсуток. Успеете уйти — свободны.

— Звучит так, словно поселения в плен берут, — заметил Рихард.

— Да нет, — медведь махнул лапой. — Никто никого в плен не берет, просто долины у нас такие — каждого с душой принимают, прямо как мамы заблудших детей. Так вот, чтобы не прикипеть душой к первому же долу, следует покинуть его как можно скорей, не то других мест поинтересней поискать не получится. Их тут много и все разные, и вы, в принципе, можете хоть на поляне поселиться: заселяйтесь и смело отправляйтесь в путешествие по всему миру. Но где бы вы ни были, возвращаться в итоге вы будете на ту полянку, что вас приютила. Мысль ясна?

— Более чем, — покивал Рихард. — А что значит — нет городов?

— А то и значит, — развел лапами медведь. — Нет здесь густонаселенных пунктов, что с муравейниками сравнимы, есть широкоразбросанные поселения со своими земельными угодьями. Тут уж каждый живет как захочется: кто-то в поселке с соседями спорит-милуется, а кто-то себе целую долину застолбил: замок поставил да рвом обнес, всех прохожих-перехожих отшивает али к себе заманивает на постой. Вы таких остерегайтесь: прогонит — уходите; заманит, дом даст, и всё, вы крепостной крестьянин. Правда, без самодурства, но лучше уж без таких баронов-отшельников. Вы лучше сами, найдите себе долинку по душе, поставьте домик и живите.

Гарри вдохнул и как-то очень робко поинтересовался:

— А в семью тут как? Василиск мне обещал, что я найду себе семью.

— Ой ты, сиротинушка! — медведь растроганно всплеснул лапами и распростер их: — А ко мне иди, буду папой!

Гарри удивленно заморгал и, к смятению Мозера, с интересом посмотрел на косолапого, словно собираясь согласиться с его предложением. Испугавшись такого расклада, Рихард хотел возразить, открыл было рот, как Гарри покачал головой.

— Спасибо, сэр Медведь, ваше предложение заманчиво, но я всё-таки предпочел бы поискать семью среди себе подобных…

Медведь сдулся и уронил лапы на стол.

— Да, верно, твоя правда, маленький. Но ты не волнуйся, тут любой тебя с распростертыми объятиями примет, только попросись!

Рекс взволнованно и сильно толкнул Рихарда под локоть, выразительно говоря ему взглядом: — ну чего ты спишь? Действуй! Рихард, однако, знаком дал понять, что не готов к такому ответственному шагу.

Отдохнув хорошенько и набрав припасов у гостеприимного медведя, мужчина, мальчик и собака отправились дальше, сопровождаемые белой совой, бесшумно летящей над головами и около. Гарри шел впереди и прутиком дразнил Рекса, заставляя того скалиться и хватать веточку, Рихард шагал сзади и сверлил взглядом тощую спину мальчишки, гадая, какого василиска тот имел в виду? Наконец он сдался и окликнул спутника:

— Гарри, а кто такой этот твой василиск, который семью обещал?

— Обыкновенный василиск, — отозвался Гарри. Рекс изловчился и сцапал веточку, заставив мальчика заняться перетягиванием, тот сражаясь за прутик, продолжил пояснения: — Змеиный царь, как написано в бестиарии, гигантский змей, оказавшийся стражем врат, через которые он и отправил меня сюда.

— Настоящий? — засомневался Рихард и прикусил язык, вспомнив о цилинь и говорящем медведе. Гарри оглянулся на него, окинул его серьезным взглядом и кивнул — да. Мозер вздохнул, чувствуя, как ворочается внутри комок истерики, ну не пристало ему, современному человеку, помирать и попадать в условно-сказочную реальность, где разговаривают лохматые медведи, а василиски обещают сиротам семьи…

Гарри, что-то поняв по выражению лица, подошел и взял Мозера за руку.

— Я вас понимаю, сэр. Сам недавно узнал о волшебном мире. До этого я жил как самый обыкновенный маггл у дяди и тёти, пока не пришло письмо из Хогвартса, в котором сообщалось, что я зачислен в школу магии. А потом пришел великан и сказал мне, что я волшебник, а мои родители были магами и оба погибли от руки плохого колдуна.

Вздохнув, Гарри замолчал, Рихард присел на корточки перед мальчиком и подбодрил:

— Продолжай.

— Ну… чего продолжать? Сказка оказалась страшной, магия — идиотской, школа — опасной. Весь год я подвергался смертельному риску: то на цербера наткнусь в запертом коридоре, то дракона на башню носил по просьбе друга, то в Запретный лес ночью отправят, искать раненого единорога, а я нашел его мертвого… Знаете, в замке много взрослых, но все какие-то нелогичные: в Запретный лес, например, нельзя ходить, а нас ночью туда и отправили на отработку, про Хогвартс говорят, что это самое безопасное место в мире, а в коридоре на цепи сидел цербер ростом со слона. А сколько там привидений, сэр! Целый замок привидений, и они ещё говорят, что школа надежна… Ну ага, сотни людей погибли и стали призраками. Профессор Снейп ещё…

Гарри хлюпнул носом. Рихард осторожно погладил мальчика по груди, даря сочувствие и беззвучно спрашивая, что случилось? Рекс втиснулся между ними и с такой же озабоченностью принялся лизать маленькие детские ладошки.

— Он меня обижал! — излил Гарри наконец наболевшее. — Чуть что не так, рычит и снимает баллы, обзывал по-всякому, оскорблял… Профессор Дамблдор говорил, что профессор Снейп с моим отцом в школе враждовал и теперь зачем-то мстит мне.