Планета-мама

6. След Полины

Мозер нахмурился, увидев, как кот несет хомяка, покачал головой и сурово спросил:

— Что случилось? Он пытался сбежать?

— Нет, — кот опустил хомяка на землю. — Его ястреб чуть не сцапал.

— Так, понятно, — Рихард подошел, сгреб Северуса в ладонь и засунул за пазуху. — Значит, будем теперь повнимательнее друг за другом следить. Рекс, воздух! — скомандовал он.

Рекс, дремавший где-то в кустиках, тут же выскочил на открытое место и принялся всматриваться в облака и нюхать ветер. Опасность в небе? Не беспокойся, Ричи, я прослежу!

И проследил ведь! Вернулся разозленный ястреб, так и не получивший на завтрак вкусного жирного хомяка. На этот раз он польстился на Белкина, собачка размером была с кролика, и хищник решил, что справится. Но Рекс уже был предупрежден, так что услышав свист с небес, он встретил визитера со всем положенным почтением. А ястреб, едва не угодивший в пасть овчарки, улепетнул на сей раз без оглядки, зарекшись вообще заглядывать к этой клыкастой компашке.

Все эти события Гарри счастливо и беззаботно проспал. Когда он, заспанный, лохматый пуще обычного, выполз из елового шалаша и пришел к костерку, то немало удивился, увидев усатую черную мордочку, выглядывающую из-за ворота жилета.

— Что это, мистер Мозер?

— Мера предосторожности, Гарри, всего лишь мера предосторожности. На Снейпа и Белкина за утро дважды покушался ястреб.

Гарри закусил губу и встревоженно оглядел членов лагеря, проверяя, все ли на месте. Собаки преданно и голодно уставились на него, кот муркнул, а сова приветливо сощурилась. Подумав, Гарри достал из сумки палочку и принялся полировать её подолом рубахи. Рихард поинтересовался:

— Что ты делаешь?

— В моем мире водятся драконы, — пояснил Гарри. — Как тут с ними дело обстоит, я не знаю, но вдруг они здесь тоже водятся и летают на свободе.

— Драконы? Серьезно? — занервничал Рихард.

— Да, я одного видел и даже носил в ящике на башню. Дракончика породы норвежский горбатый.

Рихард впечатлился, с уважением покачал головой и принялся помешивать кашу в котелке. Северус, крепко прижатый к груди тесным жилетом, смущенно переживал невиданную доселе заботу. Где-то совсем рядом мерно стучало сердце и гулко гудела грудная клетка от нутряного эха мужского голоса. Было тепло и безопасно, и это сбивало с толку желчного и язвительного Северуса, сроду не бывавшего у кого-то за пазухой. Короткий диалог между Гарри и Мозером ввел Северуса почти в кататонию — мальчишка собрался защищать их от дракона. Вот этот, хлипкий недоучка…

Но в следующий миг Северус устыдился, вспомнив мощный Экспеллиармус Поттера, которым тот обезоружил стражников замка орнитолога, причем копья и ножи так покорежило, что отныне годились только в переплавку. К этому воспоминанию пришло ещё одно — Дуэльный клуб на втором курсе, где профессор Снейп нечаянно научил Поттера тому самому Экспеллиармусу.

Совершенно непроизвольно Северус вдруг ощутил гордость — а студент-то кое-чему у него выучился! Вон какое массовое обезоруживание произвел одним взмахом волшебной палочки! Пусть и Поттер, но всё равно, это его ученик, так что он имеет право гордиться им как учитель.

Рихард доварил кашу, разложил по мискам и подозвал Гарри, чтобы тот забрал свою порцию, каша для собак должна была остыть. Гарри подошел, забрал миску и поблагодарил:

— Спасибо, мистер Мозер.

— Знаешь что? Зови-ка меня Ричи, — предложил тот. — Инспектором Мозером я в венской полиции звался, в Англии никогда не бывал, и мистером мне довольно сложно быть. Договорились?

— Ладно, — слегка припух Гарри. — Хорошо.

А Северус за пазухой намотал поступившую информацию на свой хомячий ус. Вот как, целый полицейский инспектор из Вены! Тут его отвлекли от размышлений — за пазуху просунулась рука и выгребла Северуса наружу. Дальше его посадили на камушек и всунули в лапки луговую земляничку. Вздохнув, Северус-хомячок с философской покорностью принялся обкусывать сладкую ягодку.

Поели, Гарри отнес посуду к ручейку, протекающему неподалеку, и тщательно вымыл котелок, тарелки и ложки. Потом, догнавшись травяным чаем, начали собираться в путь. Собрались, Рихард снял с камушка Снейпа и, подняв перед собой на уровень глаз, спросил:

— На плече поедешь? В карман брюк тебя неохота запихивать.

Северус оглядел стройную фигуру полицейского, туго затянутого в жилет, белую блузку и узкие брюки, и торопливо закивал. Плечо оказалось широким, сильным, шаг — легким и плавным, так что хомячок никакого дискомфорта не ощутил, разве что пришлось крепко держаться лапками за шов на жилете, чтоб ветром назад не сдуло. Это в очередной раз напомнило Северусу, насколько он теперь беспомощен и беззащитен в этом огромном мире великанов и воздушных хищников.

Мозер шагал по желтой дороге вслед за мальчиком и наблюдал за внезапным счастьем Рекса. Остроухий овчар сейчас выглядел просто щенком — ошалело и радостно прыгал в высокой траве бок о бок с золотистой Дженни. Поджарое тело немца так и стелилось над просторами лугов. Белкин не отставал от Дженни и Рекса, маленькой белой пулькой летая вокруг больших псов. Вот Рекс нашел палку, поднял, подкинул, восхищенно гавкнул и кинулся к Гарри — предлагать ему поиграть в «палочку». Гарри не отказал другу, охотно включился в забаву, начал хватать-отбирать, перетягивать, бросать…

Было необычно видеть Рекса таким веселым и беззаботным, так-то он вечно в стрессе бывал: запахи разные искал, порой довольно неприятные, труп в колодце или в обгоревшей машине, наркотики, кровь какой-то давности. В общем, несладко приходилось Рексу на службе, от некоторых ароматов ему реально становилось плохо. И это не говоря уж о том, что многие преступники норовили пристрелить в первую очередь именно собаку, видя в ней стопроцентную угрозу. А ведь опасность грозила Рексу не только от преступных элементов, обыкновенная свалка, полная битого стекла и бактерий, могла серьезно навредить. Мозеру тогда пришлось носить Рекса на плечах, чтобы тот не поранился о мусор, но несмотря на эти трудности, пёс всё же нашел страшную улику — расчлененку в мусорных пакетах. Кстати, то дело надолго отбило у Рекса аппетит — беднягу несколько дней тошнило. Коллегам Рихард об этом так и не рассказал никогда, незачем им знать о таких подробностях.

А здесь Рекс, можно сказать, раскрылся с совершенно иной стороны, оказавшись развеселым игривым дурашкой. Рихард невольно засмеялся, глядя, как пёс повалил мальчика в траву и теперь выплясывал над ним, не давая подняться. К потасовке присоединились Дженни и Белкин, и Гарри теперь отчаянно хохотал и верещал под натиском трех совершенно расшалившихся собак, которые, казалось, поставили себе цель жизни — зализать мальчика до смерти.

— Разгильдяй, — недовольно буркнул Северус, откровенно не видя никакой прелести в таком праздном времяпровождении.

— Не скажи, — возразил Рихард. — У мальчика было плохое детство. Когда я в первый раз увидел Гарри, то подумал, что он беспризорник лет восьми, так он жалко выглядел: одежда с чужого плеча и на пару размеров больше, движения скованы рахитом. Представь мое удивление, когда Гарри сказал, что ему почти тринадцать. Это только подтвердило мои догадки — ребёнок не докормлен, ему не давали кальция и всех тех полезных веществ, положенных детям для нормального роста костей. Я ни разу не врач, но даже я вижу в нём признаки гипоксии, что обычно достигается содержанием в темном и непроветриваемом помещении. Кроме того, Гарри никогда ничего не разрешали, иначе с чего у него такая привычка на всё спрашивать дозволения. Думаешь, мне здорово было слушать, как мальчишка просится в кустики до ветру?

— Ну я же говорю, разгильдяй и тупица! Совсем как его папаша, — сердито высказался Северус, ни на йоту не согласный ни с чем.

— Северус, когда ты превратишься в человека, первое, что я сделаю — это набью тебе морду, — мрачно пообещал Рихард.

— А что я такого сказал? — напыжился хомяк.

— Гадость ты сказал. Мальчик не помнит своих родителей, он вырос у дяди с тётей, которые как огня боялись волшебного племянника.

— Неправда! — страстно возразил Северус. — Он знаменитость, известен на весь маг-мир, его с рождения окружала слава и почет! И на уроках у меня он ведет себя как распоследний болван, невнимательный, ленивый, не собранный, жадный к сенсациям, повсюду лезет на рожон… А все вокруг только и смотрят ему в рот, греются в лучах его славы.

— И как эта слава совместилась с гипоксией и дистрофией? — задумчиво спросил Рихард. — Северус, тебе не приходило в голову посмотреть на это с медицинской стороны? Почему ребёнок недоразвит, отстал в развитии умственно и физически?

— Не понял… — протянул хомяк. — В смысле — умственно отсталый? Это в чем выражается?

— Я не говорил, что он умственно отсталый, Гарри умный мальчик, хоть ты и называешь его тупицей. А то, что я имел в виду, выражается в том, что мальчик в неполные двенадцать не имеет собственного мнения. Он привык, что за него другие решают. Согласись, Северус, странно встретить в наше время ребёнка с подобным воспитанием и с таким ограниченным складом мышления.

Хомяк надулся, а Рихард, скосив на него глаз, вдруг поморщился:

— Противен ты мне, Северус… Может, тебя прям щас прибить? Башкой об камушек и нет проблем. И всем скажу, что это был несчастный случай. Хомячки такие хрупкие…

Северус непроизвольно вцепился в шов покрепче, в его круглых черных глазах заплескался ужас, а из горла вырвался задушенный писк:

— З-за что?..

— Не нравится мне твой настрой к мальчику. Ведешь себя как непонятно кто. Ты кого ненавидишь, мальчика или его отца?

— Я… Его отец… Его отца, вообще-то… — еле выдавил из себя Северус.

— Которого Гарри не помнит и искренне верит, что его папа был чудесным человеком, как предпочитают думать большинство сирот. А ты, Северус, не имеешь никакого права оскорблять память умершего человека. С каких это пор дети стали отвечать за родителей? Почему Гарри должен отвечать за поступки того, кого он никогда не видел, не знает и не помнит?

Высказавшись, Рихард снял хомяка с плеча и свистнул Рексу. Когда тот подбежал, посадил грызуна ему на шею и сказал:

— Прокати-ка его.

Путешествие верхом на овчарке запомнилась Северусу надолго, собачья рысца такая тряская… Даже ошейник-цепочка не помог, хоть Снейп и вцепился в неё изо всех сил, его всё равно продолжало нещадно колбасить: подбрасывать и подкидывать вперед-назад, швырять-бросать вправо-влево. Когда легонького зверька всё-таки скинуло на дорогу, честный полицейский пёс подобрал его и, не имея возможности вернуть к себе на спину, просто понес в пасти, как некий апорт. Вот уж где профессор познал все прелести существования малюсенького хомячка, уж на что Северус был смелым, но тут… Зажатый меж сахарно-белыми резцами, ощущая под собой влажный язык, а сверху ребристое нёбо, Северус как нельзя лучше осознал, насколько он беспомощен в пасти собаки.

Поневоле напрашивалось сравнение между ним и таким же беззащитным студентом: Гарри столько раз бывал в «пасти злобного дракона-зельевара» и точно так же не осмеливался ему возражать, понимая, что находится в полной власти взрослого человека, который волен делать с мальчиком всё, что пожелается.