Сказки Зимнего Леса

Сватовство

Трижды королевич славный просил руки и сердца молодой заморской королевы, что по смерти отцовской недавно на трон взошла, как дочь его старшая, трижды она ему отказывала. Не прельщали её ни подвиги ратные, имя его украсившие, ни богатства несметные, украшавшие его сокровищницу. Отвергала она все дары, возвращались смущённые королевские посланники обратно во дворец с тяжёлыми сундуками, до краёв полными златом, и с ларями ожерелий да перстней работы искуснейшей, красоты неописуемой, лучшие ювелиры государства мастерство своё в них явили. Не тронули сердца строптивой избранницы и баллады нежные, воспевающие уста её красные, глаза тёмные, косы длинные и чёрные, кожу смуглую атласную. Не найти пути к гордой деве и через то, чтоб беду какую от неё отвести, не топтали её земли великаны голодные, не нападали на купцов в дороге разбойники алчные, не поселялись в лесах близ её замка злые колдуны.

Извёлся весь королевич от тоски смертельной по избраннице милой, с лица спал, побледнел, покой и сон позабыл да вкус пищи доброй, коня верного не седлал, охотничьих забав да пышных пиров для гостей не устраивал, сидел дни и ночи в покоях своих, думы думал тяжкие, да иногда в библиотеку наведывался, свитки и книги какие-то с верхних полок доставал, что пылились там не открытые так долго, что никто уже и вспомнить не мог, когда и кем они были написаны.

Не выдержал король — старший брат королевича влюблённого, и решил сам отправиться в страну чужедальнюю к королеве гордой и выяснить, почему так впал в немилость у неё юноша душой чистый и пылкий, на любые подвиги ради девы желанной готовый. Не с руки, конечно, королю самолично страну родную покидать, но не было у него никого в целом свете ближе брата младшего. Несколько лет назад унесла затяжная кровопролитная война их родителей, пришлось старшему сыну спешно трон занимать да премудростям королевским учиться, уже не до друзей и не до любви было. Так минуло шесть лет за трудами государственными, а король всё откладывал женитьбу, говорил себе, что и важнее дела в королевстве есть, чем поиск подходящей невесты, а потом и вовсе привык неженатым ходить, и решил — пусть уж младший брат священными узами брака себя сковывает, и его дети престол занимают.

Конечно, пытался король всяко братца переубедить, уговаривал отказаться от заморской владычицы, коль не хочет она, так других достойных девиц полно. Страна их, благодаря отцу, деду покойному и нынешнему королю, одной из самых богатейших в мире считалась, в любом царстве-государстве радостно встречали купцов, чьи возы всегда были нагружены тканям дорогими узорными, шубами из соболей, книгами редкими, оружием прочным и украшениями такой тонкой работы, что в целом свете красивее не сыщешь. Славилось царство их не только мастерами искусными, но и мужами учёными, народом разумным да работящим, а более всего правителем мудрым и справедливым. Любая дева тут породниться будет рада, только заморская королева нос и воротит.

Но не послушался речей толковых королевич, страстью ослеплённый, только очи потухшие опустил, да рядом с очередной рукописью примостился. Пришлось королю оставить правление на первейших министров, коим он мог доверять, и снарядиться в путь-дорогу. Много солнц, много лун плыли король и стражи его преданные по морю широкому, неспокойному, чьи злые волны черны были, как ночь беззвёздная, потом пробирались они ещё сквозь горы высокие и крутые, изобилующие пропастями бездонными, через леса густые и мрачные, через болота топкие, через реки быстротечные. Вот, наконец, предстал король перед тяжёлым пронзительным взором королевы гордой. Взглянула она на него странно, не приветствуя, не выказывая ни почтения, ни радости, предписанных древним законом гостеприимства, и молвила сразу с порога:

— Наслышана я о тебе, король страны дальней, слава о твоём мудром правлении давно гуляет по свету, дошла она даже до наших краёв. Не чаяла я, что и ты приплывёшь к нам руки моей просить.

Поклонился ей король низко, невзирая на то, что не обошлись с ним подобающе его положению.

— Я уже не так молод и красив как в былые дни, милостивая госпожа. Не пристало мне на юную красу твою зариться, однако знаю я жениха, руки твоей наидостойнейшего, который любит тебя больше жизни несмотря на то, что отвергла ты его три раза.

Не раз королю приходилось словами мудрыми, а порой и речами сладкими ссоры сглаживать между подданными своими или убеждать министров упрямых принять закон новый. Слыл он человеком обходительным, про таких в народе говаривают, что они и смерть упросят забыть дорогу к их жилищу. И начал король сразу достоинства младшего королевича описывать и о красотах родных земель вещать, да так ловко и складно, что глаза служанок, стоящих близ королевы, ярким огнём любопытства и желания зажглись, и смотрели девы теперь на короля чужедальнего с трепетом почтенным и восхищением. Увлёкся он собственными речами вдохновенными и не заметил, как взгляд владычицы с каждым словом всё мрачнее и мрачнее делался, поджала она губы алые, словно обиду ей какую нанесли, и сказала тихо и холодно:

— Наслышана я и о стране твоей чудесной, и о мастерах твоих, которых в других государствах чародеями считают, а стены моего замка помнят пылкие признания брата твоего любезного, клятвы его в любви вечной, сулившие мне счастье безграничное. Ещё у моих предков было принято родниться с самыми достойными, и вот тебе моё последнее условие — завтра на рассвете вызываю тебя на поединок в поле чистом, что раскинулось за замком моим. Будем биться один на один до победы. Ежели выиграешь ты — покорной невестой поеду к твоему брату и стану ему верною женой, если выиграю я — ты женишься на мне и останешься со мной править здесь навечно.

Подивился король такому условию странному, не вызывали его ещё девы прекрасные на поединки ратные, не принято это было в их государстве, чтобы девушка да меч или копьё поднимала, но слышал он, в иных землях и порядки бывают иные. Мудро рассудил он не говорить королеве, что не считает женщину противником достойным и в победе своей нисколько не сомневается, хотя боялся он боль деве слабой причинить и ранить ненароком. Но ради брата король согласился, опасаясь оскорбить девицу отказом, решил он сражаться в полсилы — взмахнёт просто один раз мечом своим тяжёлым, выбьет оружие из пальцев нежных, явно к нему непривычных, и возвратится домой с победой и невестой желанной для брата.

Однако обманывать королеву совесть ему не позволила, поэтому поклонился он ещё раз низко и сказал, что не сможет на ней жениться в случае проигрыша, так как предательством в самое сердце это будет для родственника дражайшего. Нахмурилась королева, глаза её заблестели странно, сжала она руки в кулаки, тряхнула головой и ответствовала на это:

— Собственной жизнью тогда расплатишься ты за проигрыш, король страны чужедальней.

Согласился и на это условие король и спросил дозволения отдохнуть с дороги, омыться в купальне да отужинать. Предоставила королева покои ему и его свите богато украшенные, поднесли молоденькие служанки смуглые кубки со сладким вином да блюда серебряные с яствами заморскими, зашли менестрели, ударили по струнам лютней своих расписных и спели песню о деве—воине, чей меч не ведал ни одного поражения ни в море, ни на земле, ни на небесах. Не заметили сами гости почтенные, как сон их сморил.

Приехал на следующий день король на верном коне в час условленный на битву оговорённую, и ждала его на поле уже королева гордая, в лёгкие доспехи закованная, и бил копытами в нетерпении под ней жеребец чёрный, норовистый. Удивился король, как прямо в седле она держится, как ладит с конём таким упрямым и могучим. Спрыгнула легко дева наземь, достала из-за спины клинок длинный и тонкий, грозно сверкнуло остриё его, как приговор, перед боем смертельным. Хоть и обучался король с малых лет у лучших учителей премудростям воинским, однако пробрала его тут дрожь предательская. Но не привык отступать король перед трудностями, по-прежнему он был уверен в победе своей и погнал от себя прочь все сомнения.

Расправил король плечи могучие, спешился, похлопал по крупу коня пегого, вынул из ножен меч широкий двуручный, приготовился отразить первую же атаку воинственной девы и завершить неравный поединок, отняв у неё оружие. Однако оказалась королева куда проворнее, чем король ожидал, двигалась она столь быстро, что чудилось ему, будто она и вовсе исчезает с одного места и в другом появляется. Еле успел он клинок перед собой выставить, да удар в грудь от себя отвести, но столь сильна оказалась рука девичья, что назад его от атаки той будто порывом ветра откинуло, хотя крепко он ногами на земле стоял. «Не может быть у человека силы подобной и ловкости столь неумолимой звериной. Только древние легенды о таких могучих героях рассказывают, но то ведь вымысел, а не правда. Сколько ни изучал я историю, сколько ни ездил по миру, нигде не попадались мне воины этой деве подобные». Как стихия неотвратимая вновь устремилась к нему королева, подняв свой клинок, еле успел отпрыгнуть в сторону король, чтобы головы не лишиться. Грациозно развернулась владычица, и подумалось ему, что играет она с ним как кошка с непутёвой мышкой, специально и силу удара смиряет и замедляется перед каждой атакой, чтобы он увернуться смог. Долго ли коротко ли они бились, притомился король, дыхание его сбилось, меч стал казаться неподъёмным, перед глазами оранжевые пятна заплясали. Заметила это дева, рассмеялась неожиданно громко, а уста её скривились в усмешке презрительной, только взор печальным оставался.

— Ну что, король, не передумал ли ты назвать меня наречённой своей?

Помотал головой упрямо король, приподнял меч над собой, к последнему удару изготовившись. Не мог он перед врагом, тем более перед женщиной, слабость показывать, кем бы королева ни была на самом деле.

— Нет, госпожа, не предам я брата родного, смерти испугавшись.

Молвил он так и сам на королеву кинулся.

— Всё всегда по-моему случается, не уйти тебе от участи уготованной мной, король! — громко прокричала дева, и грянул гром в вышине, словно вторя её гласу властному.

И тут что-то закружило, завертело короля, подняло в воздух, и оказался он посреди леса зимнего перед хижиной жалкой и одинокой. И зафыркал под ним внезапно конь чужой о восьми ногах. Подивился король такому колдовству непонятному. «Должно быть, чары сама королева заморская наложила. Вот ведь ведьма, не пожелала биться честно!». Осерчал он, с коня спешился и направился к дому с твёрдым намерением спросить у хозяев, где он находится и как с поля зелёного в зимний лес попал, такой тихий, словно сами деревья и лёгкий скрип издать боялись или веткой качнуть, а ветер отсюда в края тёплые удрал.

Но отворилась вдруг дверь хижины бесшумно, и предстала перед ним дева с волосами длинными серебряными, сверкнула очами синими морозными, улыбнулась устами бледными, поманила его пальцем более белым, чем снег вокруг лежащий, и понял тут король, что наконец-то дома оказался там, где его давно ждут так терпеливо, как ждут любимых мужей, отцов, братьев из скитаний долгих и опасных или походов военных. Разом все тревоги сердце короля покинули, стоило ему лишь взглянуть на деву чудесную. Начал забывать он и о битве с королевой, что обладала силой недюжинной, и о брате младшем, от любви изнывающем, и о землях своих. Заржал конь восьминогий сразу громко и унёсся прочь вихрем невидимым, но не обратил уже на это внимания король. Шагнул он к деве в объятия распахнутые, голову лохматую ей на плечо склонил, но подул внезапно ветер сильный, и было в этом ветре что-то настолько знакомое, что не смог удержаться король и оглянулся перед тем как в хижину войти. Стояла позади него девица смуглая, черноволосая, грозно очами сверкая и потрясая клинком острым серебряным. Вспомнил тут король и битву недавнюю страшную, и народ свой осиротевший, и брата несчастного, и отпрянул он враз от девицы синеглазой.