Терра. Часть 2. Война племен

Гелиан опустил голову и поцеловал ее лобок. Ниже. Ниже. Он скользнул языком, намеренно задевая ее клитор. У Терры в голове все поплыло. Его желания смешались с ее желаниями. Он слегка толкнул ее, и она отступила на шаг, прижавшись ногами к кровати. Он вновь задел языком ее клитор, и она застонала. Гелиан поцелует ее, как она того хочет. Он поцелует ее, потому что хочет этого сам. Он вновь слегка ее толкнул. Она присела на кровать. Он хочет, чтобы она легла на спину и развела бедра? Ей стыдно от этих мыслей, но ему — нет. Она легла и развела бедра. На них его пальцы, они скользят вверх. Они касаются ее плоти и погружаются в смазку. Его возбуждает ее запах. Он вдохнул его и накрыл ее ртом. Он облизывал ее, он ее целовал. У Терры внутри все сжалось. Его пальцы уже в ней. Она хочет его пальцы, хочет его рот. Она хочет ерзать под ним и стонать, стонать… Она перестала понимать, что уже стонет, что подает бедра ему навстречу, что он может кончить от того, что делает это с ней. Сейчас… Она сейчас… Терра хрипло застонала и начала сокращаться. Это дрожь внутри охватила все тело, разлилась по нему и превратилась в тепло. Он продолжал ее ласкать. Он заставлял ее хотеть большего. Да? Да! Терра села и он оторвался от нее. Она будет сверху. Он позволит ей быть сверху? Гелиан улыбнулся краешком губ, забрался на кровать и распластался на простыни. Терра заползла на него и села ему на живот. Он погладил ее грудь, соски. Терра приподнялась. Она переместилась ниже и стала опускаться на него. Она закрыла глаза, ощущая, как он заполняет ее. Без боли. От этого так приятно внутри. Это приятно разлилось по телу и настигло ее горло. Хриплый стон. Вверх и вниз. На этот раз глубже, на этот раз с его стоном. Вверх и вниз. Он впился пальцами в ее бедра, сжимая их. Вверх и вниз. Он приподнял таз навстречу, и она охнула. Вновь толчок и она изогнула губы, с шумом выдыхая. Набирая темп. Все быстрее и быстрее. Будто с места в карьер. Будто с трапа вниз. Будто с пристани в воду. Он сел. Она остановилась. Пальцы заплутали в ее волосах. Пальцы скользнули на шею. Язык на бьющейся жилке. Зубы на подбородке. Она пошевелилась, но он не позволил. Губы напротив губ. Она хочет их. Хочет их. Он наклонился и коснулся их. Язык скользнул внутрь. Он отстранился и наклонился, вновь окуная в нее язык. Она обвила руки вокруг его шеи и сделала тоже самое. Она сидела на нем. Она двигалась ему навстречу и терлась сосками о его грудь. Он сжимал ее ягодицы. Он ласкал ее бедра пальцами. Он целовал ее, словно обезумевший. Она стонала. Ему в рот стонала. Казалось, еще несколько движений, и она очень громко закричит. Но, нет. Он опрокинул ее на спину и вышел. Он развел ее бедра и вошел вновь. Он упивался ею, своей властью над ней, ее властью над ним. Он целовал ее шею, возвращался к ее губам. Он в ней. Он в ее голове. В ее коде, гормонах, мыслях, словах. Он повсюду. Толчок. Сильнее. Быстрее. Она не выдержит. Он не выдержит. Нет-нет. Сейчас! Прямо сейчас! Словно взлет на качелях, краткий миг невесомости, охватывающий тело. Мгновение затянулось, время замедлилось, и качели полетели вниз, унося ее за собой. Тысячи вспышек внутри, сотни метров падения. Воздух вышел из груди вместе с протяжным стоном. Он пульсировал вместе с ней. Он стонал ей в шею. Одна конфета на двоих. И, о Боже, какая же она сладкая!

Гелиан рухнул лицом в подушку. Он тяжело дышал. Его тело покрылось испариной. Он все еще был на ней. Он все еще был в ней. Он тяжелый…

Гелиан покинул ее тело и скатился на бок. А она продолжала лежать на спине, уставившись в потолок, который в этом мраке был практически не различим. Гелиан прижался к ее щеке губами. Поводил носом по шее. Так приятно. Так легко от его прикосновений. Будто мир вокруг не существует. И жестокость бытия больше не давит на плечи.

Терра повернула голову и заглянула ему в глаза. Ты меня любишь? Нет, она не произнесла этого вслух. Достаточно того, что она подумала об этом вопросе. И хотя теперь все было, вроде бы, очевидно, внутри нее почемучка-Терра желала услышать ответ.

Он погладил ее по волосам, стер испарину со лба.

— Я уже говорил тебе это сегодня. Ты, разве, забыла?

Та фраза заставила ее устыдиться. Прокручивая ее в голове, она не чувствовала радости от этих слов. И это понятно, ведь контекст был весьма жесток.

— Терра, — прошептал он, наклоняясь и целуя ее в губы. — Я люблю тебя.

Она так давно мечтала услышать от него именно это. И вот теперь он это сказал, а у нее внутри что-то сломалось. Слезы полились из глаз ручьями. Она вспомнила, как сидела на кровати и держала осколок бутылки у вены на шее. А Гелиан стоял у двери и протягивал ей руку. Она бы сделала это с собой… Она бы и впрямь сделала это с собой! И он нашел для нее слова. Слова, которые заставили ее встать и уйти вместе с ним. У нее ведь никого, кроме него, не осталось. Как Терра Стеллар она больше никого не интересует. Как живой человек она, по сути, никому не нужна.

— Ты мне нужна, — прошептал Гелиан, вытирая слезы с ее щек. — Ты мне нужна, слышишь?

Его губы на ее губах. Они соленые, они в ее слезах.

— Я люблю тебя, — шептал он ей в губы. — Люблю.

— И я люблю тебя, — ответила она и закрыла глаза, целуя его в ответ.

***

Терра распласталась на Гелиане и выписывала пальцем круги на его груди. Его персональный модуль давно валялся где-то на полу. Ее тощий зад проветривался, а маленькая грудь была прижата к животу мужа. По какой-то причине, теперь Терре было наплевать на их размеры. Хотя, причина ее усталости и индифферентности к комплексам была вполне ясна: глупо столько кувыркаться, а потом сетовать на размеры груди и зада.

Гелиан поглаживал ее по спине и, кажется, уже был готов задремать.

— Твоя мама знает о том, что с тобой произошло?

— Нет. Знает, что упал, головой ударился. Память частично потерял. Потому изменился.

— Ты часто синхронизируешься? — спросила она.

— Часто. Но пакетов данных не загружаю. Стараюсь получать информацию традиционными способами.

Терра прикусила его сосок и Гелиан улыбнулся.

— Когда ты понял, что загрузка данных изменяет тебя?

— Ты решила поговорить об этом именно сейчас? — он стал посмеиваться.

— Я ловлю момент, пока опять не напортачила и у тебя не возникло желания меня придушить.

— Ой ли… — покачал головой Гелиан.

— Так ты ответишь на вопрос?

— Отвечу, — он поцеловал ее макушку. — Первый визит в твое поселение. Я прожил пять суток без сети и понял, что меняюсь.

— Я помню, как ты смотрел на меня. Помню момент, когда твой взгляд изменился. Как будто ты стал о чем-то сожалеть.

— Мне стало тебя жаль. Ты была такой жизнерадостной, открытой, а я должен был все это испоганить синхронизацией.

— Ты думал, что я потеряю себя?

— Я был в этом уверен.

— А когда понял, что не все потеряно?

Гелиан резко опрокинул ее и оказался сверху. Уперся о локти и стал поглаживать пальцами ее лицо.

— Когда ты спросила, кого из нас — меня или Радомира — ты знаешь дольше. Ты вела себя странно, как будто опасалась меня. Я понял, что ты реагируешь, а если реагируешь, то тебе не все равно. Ну, — Гелиан поводил носом по ее щеке, — потом ты позволила мне синхронизироваться через тебя.

Терра обвила ногами его бедра.

— Я проявила минутную слабость.

— А сейчас какую слабость ты проявляешь? — он прикусил мочку ее уха.

Она погладила его по спине и переместила руки на ягодицы, крепко сжав их пальцами.

— Многочасовую, — засмеялась она, но потом как-то очень быстро умолкла.

***

— Думаешь, без скафандров здесь безопасно? — Аврора осматривала камеру гибернации, в которой спала рекомбинант по имени Катарина Илес.

— Логичным было бы задать этот вопрос три дня назад, когда мы только прилетели, — усмехнулся Радомир, очищая от пыли блок управления на камере.

Аврора поморщилась.

— Мы с Гелианом не заболели, хотя десятки раз бывали здесь без скафандров, — поспешил успокоить ее Радомир.

— Чудо, что она спит здесь в целости и сохранности.

— Да, — кивнул Радомир, — из сорока отсеков гибернации сохранились только семнадцать. Но все же думаю, что их спасла не случайность.

— Бронированная обшивка корпуса в этой части корабля? — предположила Аврора.

— Парадокс, не правда ли? Предки охраняли своих смертников лучше, чем обычных членов экспедиции. Не знаю, сколько бы мы потратили времени на попытки вломиться в этот отсек, если бы Гелиан в свое время не взломал систему управления Гедеоном.

Аврора обернулась к Радомиру и с надеждой взглянула на него:

— Думаешь, она проснется?

— Не знаю. Процедура вывода из гибернации начнется, как только я разблокирую этот чертов замок.

Аврора коснулась пальцами его спины.

— Почему ты не доверяешь автоматике?

— Я не доверяю себе. Если напортачу, проснуться все, а не одна Катарина. Так что лучше вручную.

Что-то щелкнуло под ножом Радомира и в камере загорелся свет.

Он схватил Аврору за плечо и поспешил увести от «ожившей» камеры подальше.

— И сколько эта процедура будет продолжаться? — поинтересовалась Аврора, выглядывая из-за плеча Радомира.

— Понятия не имею.

Они ждали сорок минут, пока крышка камеры не распахнулась и женщина, спящая внутри, не открыла глаза.

— Господи… — прошептала Аврора, не предпринимая попыток приблизиться к этому рекомбинанту. — Получилось!

— Побудь здесь, а я к ней подойду, — Радомир ступил вперед и замер.

Что-то было не так. Женщина смотрела на них своими фиолетовыми глазами не моргая. Костюм, который был на ней, обтягивал округлый живот.

— Она беременна, — произнес Радомир.

— Беременна? — переспросила Аврора.

— Сама глянь. Живот на недель тридцать беременности потянет.

— Но, в базе данных об этом и слова не было! — вторила Аврора.

Радомир обернулся и смерил ее укоризненным взглядом.

— Почему она так на нас смотрит? — справедливо заметила Аврора. — И почему ее не тошнит? Со мной не так было.

— Ты не рекомбинант, — напомнил Радомир и, подняв руки, чтобы не пугать их новую знакомую, направился к камере гибернации. — Mia nomo estas Radomiro. Mi ne difektos vin. (Меня зовут Радомир. Я не причиню вам вреда).

— Отвратительный акцент, Радомир, — громко ответила женщина. — Лучше говори на родном языке.

— Хорошо, — Радомир удивленно кивнул и продолжил приближаться.

— Кто вы такие и почему на вас лохмотья? — спросила женщина.

— Катарина? — обратился к ней Радомир. — Вас зовут Катарина?

— Что-то не похожи вы на конвоиров, — она поморщилась и перевела взгляд на Аврору.

— Мы знаем, что вы были приговорены к смерти, — продолжал говорить Радомир. — Мы прочли это в уцелевших документах.

Катарина неожиданно засмеялась.

— Что-то подсказывает мне, Радомир, что во время моего сна на этом корабле что-то произошло.

Он подошел к Катарине и протянул руку, предлагая выйти из камеры. Она откликаться на предложение не спешила, продолжая неподвижно стоять.

— Катарина, как вы думаете, сколько вы спали? — Радомир опустил руку.

— Полагаю, что долго.

— Больше четырехсот лет, — ответил он и отступил на шаг.

Катарина начала посмеивается. Постепенно ее смех превратился в хохот, эхом проносящийся по слабо освещенному отсеку.