Командировка

Глава 5

Торчать согнутым у иллюминатора быстро надоедало, к тому же пейзаж внизу был на удивление скучен — серо-желтая пелена Аравийской пустыни, заметно смазанная грязной пылевой дымкой. У выхода к Персидскому Заливу (или Арабскому Заливу, как его сейчас пытаются называть по прихоти Национального Географического Общества) цвет земли поменялся — чуть больше посерел, и появились темные пятнышки хоть какой-то растительности. Уже перед самим Кувейтом (а выходили на него перпендикулярно берегу из центральной части Залива, сделав некий крюк, видать из целей безопасности подальше от иракских границ) на морской поверхности стали заметны пятна нефти. Нет, никаких черных разливов не было, просто кое-где вода слегка иначе блестела и порой отдавала легкими арабесками масляных пленок. Оказалось, что это не следы прошлой войны и не результаты диверсий — просто военный грузопоток настолько завалил порт, что многим порожним танкерам не хватало ни места, ни времени для слива балластной воды, вот они и опорожнялись на добрые две третьих прямо на рейде, подходя к нефтеналивным причалам с высоко поднятой над водой ватерлинией и полупогруженными винтами. Танкер не может ходить совершенно пустым, и порожняк всегда заливают водой, которую обычно сливают в специальные очистные, но похоже, что в этой ситуации арабы плевали на защиту окружающей среды. А с севера надвигались черные тучи от горящих нефтепромыслов, как и в прошлую войну. Похоже, это оказалось национальным баловством иракцев, за исключением того, что тогда они жгли чужое, а на этот раз свое.

Подобный бардак также творился и Суэцком канале — последние из транспортов, загруженных техникой и припасами ранее предполагаемой северной группировки 4-й Кавалерийской дивизии и приданных ей подразделений усиления, срочно перебрасывались через Средиземноморье в Залив аж из акватории Черного моря, практически парализовав там движение для других судов. По этой же причине был завал в портах Кувейта, хотя надо отдать должное кувейтскому дружелюбию — кувейтцы, все еще сильно обиженные на Ирак за его предательскую войну и захват 1990-91 годов, называли ситуацию «Турецкий поворот», отнюдь не виня в этом Штаты. После того, как правящая династия и другие шейхи так сильно помогли Саддаму (финансово) в войне с Ираном, тот решил оплатить свои долги добрым соседям, попросту захватив их с полной аннексией территории и национализацией всего. А что, решение вполне в самых лучших традициях «братков-бандюков» — нет кредитора, нет и долга! Коалиционная «Буря в Пустыне» выбила дядю Садди из Кувейта, но обида осталась — все ждали возмездия. И вот через 12 лет их чувство мести ликовало. Хотя среди религиозных фанатиков даже в самом Кувейте чувства были весьма смешанными с самого начала подготовки ко Второй Иракской войне. Например, незадолго до нашего прибытия в Кувейт, какой-то из упертых исламистов расстрелял машину с двумя военными и одним «военным-гражданским», ранив двоих и убив одного. Кувейтские силы внутренней безопасности проявили завидную энергию, прижав к ногтю подобных радетелей ислама.

Приземлились в KwIA — главном аэропорту Эль-Кувейта. Здание очень красивое, современное, но с богатым восточным шармом. Правда, внутреннее убранство тогда рассмотреть не удалось — прямо с поля уехали на автобусе в гостиницу Мовенпик. Путь пролегал по району Шувейк, некое подобие кувейтских Беверли-Хилз. Роскошные дома, ухоженные, хоть и небольшие участки, много плавательных бассейнов. И повсюду арабы в своих белых саванах и головных накидках, охваченных плетеными кольцами веревочек-косичек из конского волоса. Что-то эти веревочки значат — вроде как, чем больше колец, тем выше статус человека. Попадались мужчины в европейской одежде, и практически отсутствовали одетые по-европейски женщины. Поражало отсутствие детей, однако почти в каждом дворике нечто выдавало детскую суету и многодетность — какие-то качели, развешенное белье (независимо от статуса дома), стук мячей и многоголосый детский смех. Достойно уважения было и качество дорог — отличное ровное покрытие, даже на малюсеньких проулках в бедных кварталах. Поражало и обилие искусно выполненных фонтанов — вода всегда была предметом почитания для жителя пустыни.

Отель Мовенпик оказался почти в центре. Здание совсем новое, его построили не то шведы, не то немцы около года назад, но как все в Кувейте с национальной арабской спецификой. В холе был красивейший мраморный пол в какую-то замысловатую клеточку, а в центре на богатом ковре стоял макет старого торгового арабского парусника, как из сказки про Синдбада. Регистрационный прилавок и форма служащих, однако, весьма типичны, как в каком-нибудь заурядном Хилтоне. Гостиница роскошная, хотя и небольшая — два этажа, во дворике здоровый плавательный бассейн с подсветкой и островком, густо засаженным пальмочками, что создавало некое «гавайское чувство». Номера просторные, а кровати в них совершенно невообрзимых размеров — некие «сексодромы», раза в полтора больше обычных кинг-сайз, что в популярны в отелях всего остального мира. Куча столовок, баров (спиртное продается свободно, но без права выноса даже во внутренний дворик или в холл), везде причудливо гнутые арки, колонны, ажурные решетки и иные ближневосточные силуэты. Реально дорогой отель, но который не стоил Пентагону ни цента — формально Кувейт не участвует в этой войне и не финансирует ее, однако эмир распорядился оплатить все гостиницы для коалиции из своего кармана.

В отеле нас встретил переводчик Абдул-Аливи Абба и его личный помошник Муфлих Хузэйма (по-сути второй переводчик). Абдул-Аливи свободно говорил на английском, даже с какими-то заметными бритишскими наворотами и протягами, а также по-французски и по-испански (уж не знаю, как хорошо). Муфлих говорил только по-английски, да и то не на высшем уровне. Абдул-Аливи находился в каком-то дальнем родстве к правящей фамилии, имел офицерский чин (никто из экспертов так до конца и не понял его звания) и этими фактами страшно гордился. Муфлих был из простой семьи и английский выучил сам, что для арабов поступок весьма редкий. Ване очень понравился этот малый — щуплый и худенький, он постоянно таскал с собой блокнот, куда записывал наши слова и выражения. Не стеснялся спрашивать, если ему что было непонятно — похоже, что он учился больше, чем переводил. Абдул-Аливи должен помогать до момента пересечения границы — там по решению Лиги Арабских Наций присутствие их военных в Ираке запрещено, а вот Муфлих, как вольнонаемный, отправится со всеми в Багдад. Поэтому, когда стал вопрос о наборе других переводчиков уже из иракских арабов, то ребята единогласно назначили Муфлиха старшим, к тому же его прогресс в английском был просто стремительным. Оказалось, что и на арабском имя «муфлих» может быть переведено, как «успешный». Местные переводчики использовались только «для улицы», все, что касалось внутренней работы, а тем более работы с документацией, то тут выбор был невелик — были приданы специально подготовленные кадры исключительно из американских арабов, в основном из проверенных эмигрантов. Правда, порой плохо подготовленных — иногда приходилось повторно переводить документ, уже с абракадабрского на обычный английский.

На следующий день всех пригласили во временный штаб AFEB (Armed Forces Epidemiological Board — шарага главного гигиениста-эпидемиолога группировки ). Там всех встретил Ден Перротта, генерал-медик на очень высокой должности, типа начмеда вооруженных сил (The Assistant Secretary of Defense for Health Affairs ). Поговорили с полчаса — генерал выглядел очень уставшим, галлонами глотал кофе и похоже, что предыдущую ночь он совсем не спал. Шел самый важный этап войны — войска подходили к позициям хусейновской Республиканской Гвардии, окопавшихся в окрестностях Багдада. Перротта передал кое-какие документы, касающиеся исключительно гражданских дел, извинился за краткость беседы и исчез. На парковке около штаба машин не было, зато стоял вертолет, который и забрал генерала — после обеда тому уже предстояло явиться в Катар с докладом в главный штаб группировки пред светлые очи самого Томми Фрэнкса — мастера и хозяина этой войны.

Затем у экспертов опять начались семинары, правда, уже вперемешку с воркшопами (активными мероприятиями планирования и согласования действий ). Уже многое приходилось разрабатывать вполне самостоятельно, многократно меняя задумки после согласований с военными. Очень помогли ребята из US Army ERDEC (военные токсикологи, офицеры медицинской разведки и спецы по медзащите и оружию массового поражения ), которые досконально перелопатили весь Ирак, так как реально боялись возможного применения химии на подходах к Багдаду. Начались встречи непосредственно с боевыми офицерами, под защитой чьих подразделений экспертам предстояло находиться, и с благословения которых только и возможно было выполнить задуманную работу. Все же «сивики» на войне вещь стодвадцать-какая-то по значимости.