Операция «Бангладеш»

10

1993, Самара

Ирина каждый вечер накрывала на стол, будто съехался табор родственников или наступил внеочередной Новый год. Холодильник ломился от блюд в разной степени готовности и продуктов на любой вкус. Не считая сезонных закаток и сушёных грибов. Любила Ира время от времени устраивать тематические кулинарные дни — корейская кухня, итальянская, мексиканская, русская. Нажарит-напарит — пальчики оближешь. Павел удивлялся, где она брала продукты посреди всеобщей жизни впроголодь.

— Садись уже, Ир! — Павел распечатал бутылку водки.

Только что из морозилки, прозрачная жижка наполнила две хрустальные стопки тягучей ледяной струйкой. — Я, кстати, дома на выходных.

— Хорошо. — Ирина разыграла на столе блиц-партию в пятнашки, освобождая место для скворчащей сковороды — чёрная чугуняка под зелёной крышкой.

— В Германию не едем, сорвался перегон, — Павел выдвинул Ире стул.

— Отдохнёшь. — Ира кинула на спинку стула фартук и, довольная, уселась за стол. — Фух!

— Ну что, мать? — Павел подал ей запотевшую стопку. — Вздрогнули!

Павел заглотил содержимое рюмки молодцевато и жадно. Занюхал корочкой «рижского». Ирина, морщась, пригубила. Павел положил ей на тарелку селёдки с луком и плюхнул ложку салата. Ирина замычала и показала пальцем на бутылку газировки. Павел плеснул ей «Тархуна» в тонкий стакан с цветной аппликацией. Ирина пила зелёный пузырящийся напиток, будто три дня ходила по пустынным пескам. Наконец она поставила стакан, выдохнула и положила Павлу на тарелку пухлую нажористую котлету с дымящейся сковороды.

— Хотели с ребятами на дачах поработать, но мужику баню не завезли. — Павел подцепил кусок датской ветчины из гумпомощи — ватный и ненатурально розовый.

— А бани прямо целиком возят? — изумилась Ирина, нарезая селёдку.

— Не, брёвна. — Павел не стеснялся разговаривать с набитым ртом.

— Я тебе билет возьму на хоккей. В субботу. Помнишь, ты хотел?

— А чего один. Вместе пойдём. — Павел налил себе ещё водки.

— У меня ученик будет, — Ира виновато втянула голову, — надо мальчика порепетировать.

— Ир, зачем тебе ещё и репетиторство? — Павел чокнулся с Ириной недопитой стопкой и выпил так же лихо, как в первый раз.

— Паша, ты хлебушек бери, — Ира подвинула к нему хлебную корзинку.

Павел крякнул, хрустанул малосольным огурчиком и наколол разомлевшую жёлтую картофелину.

— Нет, серьёзно. В воскресенье у тебя психотерапия на дому.

— Да мне не трудно совсем. Чего бы не подзаработать? — Ирина примирительно улыбнулась и отпила «Тархуна».

— Всех денег не заработаешь! — Павел погрустнел и набычился. Ему ли говорить?! Сам-то всюду на подхвате, кругом бегом. Руки в масле, попа в мыле…

Ирина потрепала его за локоть.

— Всех и не надо, Пашенька. Ещё котлетку? Напомни, да, постирать надо вечером.

— Давай я постираю!

— Пашка, да ты чего? — рассмеялась Ира. — Машинка постирает.

— Ир, я не въезжаю, — Павел звонко положил вилку на тарелку. — Продлёнка эта в школе, психи твои, консультации бесконечные, ещё и репетиторство теперь. Что это, извини, жадность? Нам чего-то не хватает? Нет, скажи, как есть. Да, у меня заработки через пень колоду. Но налаживается же… Да, медленно. Чуть-чуть ещё заработать, и зоопарк откроем. Думаешь, не смогу? Я всё-таки кандидат наук. Несколько лет в вузе преподавал.

Ирина встала у Павла за спиной и принялась массировать ему плечи.

— Пашенька, золотой мой, ты и так трудишься не покладая рук. Отдохнуть тебе надо.

— Ира! — Павел взял бутылку, но тут боксёрским гонгом прозвучала соловьиная трель дверного звонка.

— Кто это ещё? Тоже к тебе по работе? — вдогонку съязвил Павел.

— Нет, я никого не жду. Сейчас открою.

— Сиди, я сам.

Павел, не скрывая разочарования, поставил бутылку и вышел в коридор. Ирина засуетилась — положила в тарелку Павла лоснящуюся жиром котлету, две ложки салата и наполнила стопку до краёв водкой. У входной двери слышались глухие голоса — удивлённый Павла и мальчишеский звонившего. Наконец дверь захлопнулась, и в гостиную вошёл Павел, задумчиво рассматривая жёлтый конверт формата А4.

— Курьер из банка. «СтрёмВзятьБанк». Тебе говорит о чём-нибудь?

— Да… Ерунда… Дай мне пакет, я потом посмотрю.

— Зачем же потом?! Сейчас и посмотрим, — Павел решительно надорвал конверт.

— Давай хоть после ужина, Пашенька. Ты вон не доел…

— Ириш, извини, я устал. Я не первоклассник и не говорящий попугайчик. Я тоже хочу и могу участвовать в нашей, как бы совместной, жизни.

Жёлтый бумажный завиток упал на пол. Павел извлёк сшитые скрепкой листы и прищурился, вчитываясь в мелкий текст.

— Так, что тут?.. Чукаленко Ирина Григорьевна… За три года… Два миллиона… Банк претензий не имеет… Что? — Павел кинул конверт поверх сковородки. — Три года?! Ты три года выплачивала такую сумму и молчала? Ира!

— Пашенька, я не хотела тебя волновать. У меня был долг, да. По глупости. Но, смотри, всё к лучшему: мне теперь не надо никого репетировать. Мы вместе пойдём на хоккей. Паша, это же здорово!

— Да, Ира, замечательно! Иди на хоккей, иди, куда хочешь, вообще. Ты прекрасно и без меня справляешься. Всех благ и процветания! Черепашку себе заведи.

Павел скрылся в спальне. Минут двадцать под его сопенье и неразборчивые чертыхания хлопали дверцы шкафов и елозили ящики комода.

***

Татьяна в упор посмотрела на Ирину, выражая взглядом одновременно недоумение и сочувствие:

— Ирка, ты чего?! Три года одна такую лямку тянула?

— Ой, да не о чем тут говорить, — отмахнулась Ирина. — Павлик у меня, главное, одет-обут был и накормлен. Счастье, да и только!

— М-да, — задумчиво протянула Валентина, — у вас, наверное, коты долго не живут. Сбегают, да?

— А вам, Валентина, лишь бы судить, — Ирина закрылась щитом хмурой серьёзности и тоже наставила на Валентину копьё язвительности. — У вас не буква закона, а прям целый алфавит. Я сейчас в закрытой элитной школе работаю. У нас дети депутатов и олигархов учатся. Повидала родительских адвокатов. Лоск, золото и акульи зубы. Правильно один умный поляк сказал, что незнание закона не освобождает от ответственности, а знание — легко.

— Dura lex, sed lex1, — из-за непробиваемой брони равнодушия процитировала Валентина.

— Вот-вот, и каждая дура на лексусе. — Ирина отвернулась к окну.

— Да это латынь… — разочарованно хихикнул Павел.

Ирина вдруг сняла оборону и как ни в чём не бывало поделилась озарением:

— Слушайте, девчонки, а ведь эти Марик с Жориком… — она подняла указательный палец и поправилась: — С Георгием… Наверняка по мою душу. Через меня ведь можно выйти на детей о-го-го кого.

Татьяна заёрзала, заглядывая под пакеты со снедью и тарелки:

— Я сейчас мужу позвоню. Он быстро на них управу найдёт!

— Этот найдёт, — проблеял Павел.

Валентина тоже воодушевилась:

— Тогда уж, скорее, на меня охота. Я сейчас тоже защищаю таких воротил, что вслух и не назовёшь. Много чего знаю такого, что поскорее забыть хочется.

— Сейчас, сейчас… — Татьяна наконец отыскала телефон в сумке и протиснулась в коридор.