Операция «Бангладеш»

6

1989, Самара, вузовский комитет комсомола

Любимая Татьянина дверь в кабинет секретаря комитета комсомола прошуршала валиком утеплителя, торжественно впуская старшего лейтенанта в полевой форме внутренних войск и двух неказистых солдатиков с красными повязками на рукавах.

— Товарищи? — изумился Шпейло и даже привстал.

— Они самые, — с будничной деловитостью подтвердил офицер. — Шпейло Евгений Викторович?

— Да. А в чём дело? — Евгений осматривал вошедших и хлопал глазами, как ребёнок, увидевший в детском саду родителей посреди тихого часа.

— Повестка вам из военкомата. Распишитесь, — офицер положил перед Евгением прямоугольный листок.

— Вы шутите? Да я… — Шпейло опёрся о стол.

— Да я, да ты, да мы с тобой, — офицер запустил руку за пазуху кителя. — Что, Викторыч, ручка не пишет. У нас на вооружении имеются письменные приборы в рабочем состоянии. Прошу!

Евгений отмахнулся и взял повестку, как археолог древнюю реликвию — бережно, за края. «Форма № 29. Призывнику, — Шпейло читал в надежде найти чужую фамилию, имя, отчество, адрес в конце концов, но нет. — На основании Закона СССР «О всеобщей воинской обязанности» Вы призваны на действительную военную службу и зачислены в команду №…»

— А! — просиял Евгений. — Вот! Номер команды не проставлен.

Офицер по-отечески обратился к солдатам:

— Бойцы, за дверью подождите.

Парни затопали сапогами, поправляя на худых плечах ремни автоматов. Старший лейтенант наклонился к Евгению и заглянул ему в глаза:

— Ты, Викторыч, какой гильдии купец? Уже первой, поди?

— Извините, но каким боком здесь военкомат? — отстранился Шпейло.

— Пора должок Родине отдать, — офицер указательным пальцем пригвоздил повестку к столу.

— Я сейчас позвоню… — Евгений решительно дёрнулся к телефону.

— Да хоть обзвонись. — Офицер выпрямился и подошёл к окну. — Когда я уйду. А сейчас слушай внимательно.

— И что вы мне тыкаете? — Шпейло лихорадочно подбирал маску построже, но ощущал себя не солиднее, чем на показательном пропесочивании первокурсниц.

— Служить ты будешь на Новой земле. Это уже факт медицинский, — старший лейтенант развернулся, заложил большие пальцы за ремень и задумчиво покачал головой. Но у тебя два варианта, гражданин Шпейло. Тихий вариант — пыль не поднимаешь и служишь комсоргом в звании мамлея. Громкий — звонишь, топаешь, кричишь и отправляешься рядовым в ракетную шахту.

Офицер подвинул телефон ближе к Евгению, потом взял ручку, черкнул несколько беглых лини на первом попавшемся заявлении о вступлении в комсомол и положил её поверх повестки.

— Думай, Викторыч. И за повестку распишись. Тут сопротивление бесполезно.

Евгений сник, надулся, щёки его вспыхнули, кровь застучала в ушах. Он почёркал ручкой рядом с художествами старшего лейтенанта и поставил свою «фирменную», с размашистыми петлями заглавной «ш», подпись на корешке повестки.

— Мужчина! — протянул офицер, отрывая по линейке корешок с подписью. — Ну, будь здоров, купец! Ратных тебе успехов! — напутствовал он Евгения и вышел, оставив дверь распахнутой.