Операция «Бангладеш»

19

2005, Самара, вокзал

Поезд напоследок вздрогнул и остановился. Антонина отворила дверь из тамбура на улицу, протёрла поручни и ступила на плитку перрона. Павел с оранжевой дорожной сумкой на плече вышел следом, подрыгал ногами, разгоняя кровь, и остановился чуть в стороне. К поезду спешили встречающие. Возбуждённая толпа неслась мимо вагона, растекалась вдоль состава. Люди вытягивали шеи, толкались и приветственно махали руками наконец увиденным и вновь обретённым родственникам, близким и друзьям. Генеральскую форму Татьяниного мужа Павел приметил издалека. Быстро достал мобильник и сделал вид, что увлёкся раскопками контактов.

Из вагона вынырнула Валентина. К ней тут же подскочил худющий молодой человек, в безупречно сидящем синем костюме. На тонких ногах с выгнутыми наружу коленками парень смахивал на лешего. Он держал перед собой мобильный телефон, словно нёс поднос с бокалом шампанского.

— Валентина Александровна!

— Приветствую, — Валентина встретила лешего, как тренер закончившего выступление фигуриста.

— Вам звонит… — он прошептал ей на ухо секретное имя звонящего и протянул телефон.

— Валя… — потянулся было к ней Павел.

— Да, слушаю! — Валентина взяла трубку, отдала лешему сумку и жестом показала ему направление движения.

Вскоре стройная фигурка и кривоногий фольклорный персонаж затерялись в пёстром бурлении вокзальной кутерьмы.

— Тата! — платформу оглушил радостный баритон Большегородского. — Ну наконец-то! — Он помог Татьяне выйти из вагона. — У тебя всё в порядке?

— Ой, Николай Иванович, не спрашивай! — отмахнулась Татьяна.

Будто из-под земли вырос услужливый лейтенант и взял у Татьяны багаж.

— Вон Павел, — озорно улыбнулся Большегородский и помахал Павлу.

Павел почувствовал себя призывником в военкомате. Он слегка поклонился в ответ и деланно улыбнулся.

— Мама, привет! — следом за лейтенантом к Татьяне подбежали два юноши. Со спины Павлу было не разобрать возраста, но лет по шестнадцать-семнадцать.

Татьяна обняла сыновей и как бы невзначай повернула старшего лицом к Павлу. До сего момента Павла никогда не било током. Наверное, потому, что ему и в голову не приходило, что он когда-нибудь ещё раз увидит себя в молодости. У Павла задрожали брови. Татьяна бойко включилась в руководство семьёй и заторопила мужа:

— Идём-идём, Николай Иванович, оставь его. Я тебе вот что скажу…

Татьяна и Большегородский пошли к зданию вокзала. Мальчишки шли рядом — старший со стороны матери, младший взял отца за руку. Позади них лейтенант сгибался под весом поклажи. Татьяна жестикулировала, но слова растворялись в суматошном шуме перрона.

— Георгий — вы рыцарь! — раздалось за спиной.

Павел обернулся. Из вагона выходила Ирина, Жорик, стоя с чемоданом, галантно подал ей руку.

— Ира… — позвал Павел, но голос прозвучал сипло и тихо.

Ирина принялась благодарить проводницу:

— Ой, Тонечка, спасибо вам огромное, доехали, как по ветру долетели.

— И вам спасибо, — хохотнула Попец, — что поезд по ветру не пустили. Наслышаны уж о ваших подвигах.

Лицо Ирины скрылось под маской раскаяния:

— Простите, Тонечка, простите! Удачи вам и счастья!

— И сами не хворайте! — терпеливо пожелала Антонина.

Ирина взяла Жорика под руку, и они пошли вслед за остальными, напоминая банальную счастливую парочку.

Растерянный Павел открыл рот, он хотел призвать к справедливости, обострить проблему своего одиночества.

— Извиняй, Павел, так получилось, — Марик закрыл Павлу рот, подняв пальцем нижнюю челюсть за подбородок.

— Ай… Чего теперь извинятся? — Павел отстранил его руку.

— Не знаю… — задумался Марик. — Что не побили…

— А, это спасибо! — удовлетворённо кивнул Павел. — Премного благодарны-с!

— Ну, бывай! Пока свободен, — Марик пожал Павлу предплечье.

— Надеюсь, перед «свободен» запятая? — игриво уточнил Павел.

Но Марик уже потерял к нему интерес. Достал из кармана брюк мобильный и, приложив его к уху, не спеша зашагал прочь:

— Да, так точно! Бедаш прибыл! Есть, понял!

Перрон опустел. Павел занервничал, посмотрел по сторонам. Он вернулся в родной город, где его ждали дом и зоопарк. Но они существовали для другого Павла Сергеевича Юсенкова — успешного бизнесмена, умного и местами мудрого человека. Но тот Юсенков остался в Москве. Приехал одинокий, бездомный, брошенный самим же собой Пашка. И идти ему некуда и незачем. Павел судорожно достал мобильный и набрал Олесин номер. Несколько раз ошибся и сбросил набор. Наконец гудки сменились звуком устанавливаемого соединения.

— Алло-алло-алло! — нетерпеливо затараторил Павел. — Олеся!

— Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети…

Павел бросился к проводнице.

— Скажите, вы когда обратно?

— Я уже никогда, — блаженно потянулась Антонина, — хватит, наездилась, последний рейс. А поезд — утром, по расписанию. Что, всё, обратно в столицу потянуло?

— А билет?.. Надо… — Мысли у Павла путались.

— Понятно, надо. Иди в кассу. Или вон по телефону можно как-то, у меня внуки так делают — всё из телефона достают.

Павел побежал вдоль состава, остановился, понажимал кнопки на мобильном, но звонок снова не прошёл. Павел поставил сумку и сел на неё. К нему подбежала и уселась напротив неряшливая серая собачонка с глазами-бусинами. Павел встал на колени, погладил её и взял на руки:

— Привет, бродяга!

Собачонка вафкнула и лизнула Павла в щёку. Его плеча коснулась сзади женская рука. Павел оглянулся. В ярком свете вокзальных фонарей стояла Олеся — такая же нарядная, красивая и зовущая, какой он оставил её в Москве.

— Её тоже возьмём домой. — Олеся присела рядом на корточки.

Павел закрыл глаза ладонью и заплакал.