Операция «Бангладеш»

11

1993, Москва-Самарканд-Самара

Сколько дней гудела общага на Вернадского, отмечая окончание обучения Валентининого курса, доподлинно не известно. Юрфак МГУ наконец избавился от коктейля из дотошных зубрил и обнаглевших «сынков» и «дочек», концентрация коих на потоке зашкаливала. Бутылки шампанского, водки и пива перестали считать уже к вечеру первого дня. Веселье затухло само по себе, как пожар, который некому было тушить. Просто бывшие сокурсники перестали друг друга узнавать, и настала пора разъезжаться. Направления в похмельных головах путались, и, поскольку у пьяных юристов плохо с географией, одним прекрасным утром Валя нашла себя в поезде Москва-Самарканд. Она, полулёжа в углу на нижней полке плацкартного вагона, открыла глаза и увидела напротив себя лица узбекской семьи, полные то ли сочувствия, то ли скорби. Валя ощупала сумочку и сипло уточнила дату. Вялая радиосеть поезда транслировала ритмичную, но однообразную музыку с преобладанием ударных. Барабаны отбивали по вискам национальные ритмы. За окном тянулись раскалённые ослепительным солнцем пески. Один взгляд на них, и жажда становилась смертельной. Девочка в тюбетейке, разноцветном платье и штанишках сардельками держала ополовиненную бутылку с водой. Валя промычала, протягивая руку, — простая мысль о воде скрючилась в голове и не влезала в слова. Девочка отдала бутылку. Вода быстро кончилась, но Валя ещё долго держала бутылку у рта перевёрнутой. Поезд уверенно отстукивал километры среднеазиатской земли, унося Валю всё дальше от Самары, где её ждали родители, хорошая работа и белый автомобиль «девятка» — подарок на окончание университета. Валин отец занимал серьёзный пост в прокуратуре области. Он и «сосватал» дочу на место помощника прокурора Советского района города.

В Самарканде Валя первым делом купила воды и узнала когда обратный поезд. Она стояла под расписанием, пила, и в голове зарождался гениальный по своей простоте и эффективности план. Первым делом привести себя в порядок, затем позвонить родителям и попросить выслать денег на обратный билет и на ночлег в гостинице. Валя, следуя наставлениям указателей, отыскала путь к туалету. В узком коридоре пёстрая восточная экзотика закончилась. Типичные для вокзальных задворок обшарпанные стены со штукатурными заплатками, грязный пол и моргающие тусклые лампы. Внезапно первый этап Валиного плана закончился рывком за ремень сумки и россыпью ярких искр в глазах. Когда сознание вернулось, Валя нашла себя в туалетной кабинке. Ни сумки, ни денег, ни документов. Только боль в голове — внутри, где-то под макушкой, и снаружи — на скуле под глазом. Валя потрогала шею. Цепочка с янтарным кулоном тоже исчезла.

Валя недолго думая отправилась в линейное отделение милиции. Скучающие молодые милиционеры встретили измученную красотку без энтузиазма, но узнав, что она в некотором роде их коллега, оживились и стали названивать начальству. Сочувствие и участие правоохранителей трогало Валю. Ей нравилось ощущать собственный вес, пусть и небольшой. Смущало только сомнение, мелькавшее в глазах черноволосых стройных парней в форме, когда они смотрели на синяк, разлившийся по Валиной щеке.

Валя созвонилась с родителями. Мать попричитала, но успокоила, мол, отец уже связывается с кем надо. Он и правда позвонил в Ташкент прокурору республики, объяснил, что к чему, кое-что пообещал, на кое-чём настоял. Прокурор дипломатично предложения и посулы выслушал, требования выдвинул, радостно на всё согласился и позвонил Каримову. Так-де и так, молодой специалист с московским образованием, потомственный юрист, отпускать нельзя. Ислам Абдуганиевич — президент и бывший первый секретарь республики Узбекистан — дал добро запрягать. Диплом восстановили быстро, а с паспортом дело зависло на месяцы. Тянула Валя ярмо за трёх битюгов, но зато и зубы отрастила — иной хищник позавидует. В Самаре её так и прозвали потом: «Самаркандская львица». Но как только Союз затрещал по швам, и треск стал слышен невооружённым ухом, Валентина из Самарканда сбежала.

В ожидании серьёзного дела Валя точила зубы о всякую мелкую сволочь — районные банды, наркодилеров, авторитетов средней руки и приблатнённую шушеру. Крупная дичь сама вылезла из логова. Нарисовалась, что называется, не сотрёшь. Примерно через год работы в прокуратуре, Валентина почувствовала осторожное прощупывание извне в поиске слабых звеньев. Тонкий, еле ощутимый интерес к нуждам и «болевым точкам» сотрудников прокуратуры остался бы незамеченным, не пройди Валентина школу среднеазиатских подковёрных игр. В обществе правовых обычаев и «пустынной казуистики» интуиция, а проще — «чуйка», быстро становится отзывчивой, как нерв под сточенным ногтем медвежатника.

Валя изящно вписалась в игру, определилась с правилами и вскоре сквозь «туман войны» проступил профиль Газизова Фердинанда Гаязовича — начальника таможни самарского аэропорта Курумоч. Валентина не торопясь выжидала, наблюдала, собирала сведения. Через полгода Газизов напоминал муху на затянутом паутиной чердаке. Взмах руки, и мухе уже не выбраться. И повод подходящий появился. Валентина узнала о претензиях таможни к директору частного зоопарка Павлу Сергеевичу Юсенкову.