Американский беляк

Широкий разлив

Ты начал мерить остров шагами в полном одиночестве. Проводить время за долгими прогулками. Ты уходил на самую западную точку и шел, шел, шел, пока не добирался до восточного берега. Тогда ты сворачивал на песчаную тропинку, соединяющую при отливе наш остров с соседним, который местные называют братом-близнецом. Мой отец зря предупреждал тебя об опасностях этого маршрута — ты не слушал.

— В архипелаге сильное течение, парень, оно может застать тебя врасплох. В самых глубоких ямах на тропинке, если северо-восточный ветер подует снизу, а потом сверху, порывы могут поднять уровень воды.

Вот уже несколько дней ветер выл и жестоко мел остров вдоль и поперек. Никто не выходил из дома. Луна постепенно завоевывала стихию. Наступили осенние разливы: они поглощали все на своем пути, пережевывали мусор и выплевывали его наполовину переваренным. Вот уже несколько недель гуси не улетали. Днем и ночью слышались их крики, сливаясь в нескончаемый гул. Часто из ниоткуда доносились вопли — в любое время. Стенания. Однако мы чувствовали, что вот-вот гуси покинут остров. Они вытягивали длинные шеи в поисках знака, зова, который наконец прикажет им улетать.

— С ума сойти! Я думал, что погибну.

Я слышала, как ты рассказывал эту историю другим ученикам в школе. Несмотря на разлив, ты все же снова оказался на тропинке, соединяющей острова.

Ты остановился у второго креста, указывающего на самое глубокое место. В это время года морю легко одурачить путника. Оно передвигает потрескавшиеся указатели, топит их в широких образовавшихся ямах, вода из которых убывает во время отлива. По обе стороны тропинки растут высокие травы, густой подлесок или вылезшее из ниоткуда гигантское дерево. Всем интересно, как этот великан выживает в подобных условиях.

Ты сидел посреди тропинки и ждал разлива.

— Хотел посмотреть, каково это.

Перед остальными ты раздувался от гордости, словно страх смерти придавал храбрости. Я прекрасно видела, что это лишь маска.

Вода приливала к тебе быстрее, чем можно представить. Ты видел, как водоворот поглощает камыш, прибрежный тростник, землю и наконец — твое тело. Ты замер. Вода мгновенно залилась в сапоги. Холодно. Ты почувствовал, как течение уносит, заглатывает. Тропинка скрылась под трепещущими волнами. Ты больше не видел, куда ступить, чтобы не провалиться. Затем небо заволокло темно-серой дымкой. Полилась дождливая градина[6]. Море завыло. Ты окоченел.

— Знаю, глупо вышло. Я не думал, что тропинка исчезнет прямо на глазах, что я не смогу двинуться с места.

Нет, ты не предвидел. Оказавшись в воде, ты сделал пару шагов вперед, назад, влево, вправо. Наверное, ты потерял ориентир. Запаниковал. Провалился. Поплыл под водой. Попытался вернуться на тропинку, но течение оказалось сильнее и унесло тебя далеко. Вода оказалась ледяной. Гуси улетели с берега, решив пересесть подальше на поля. Ты был совершенно один. Ты недооценил ветра́ архипелага.

Ты растерянно озирался по сторонам.

— Тут я подумал о дереве. Повезло. Иначе я бы утонул.

В пятидесяти метрах росло дерево — единственный рельеф на горизонте. Из последних сил ты поплыл к нему. Ноги, руки, ладони парализовал холод. Пронзил тысячей игл. Волны надували море, словно простыню на ветру. Худо-бедно тебе удалось уцепиться за ствол. Вода по-прежнему поднималась. Ты лез по ветвям все выше и добрался до верхушки, чтобы там дождаться отлива. Вода доставала уже до колен. Течение уносило все на своем пути. Водоворот гипнотизировал. Так ты прождал час или два — сложно сказать. В конце концов мой отец приехал за тобой на лодке.

Ты шутливо обратился ко мне:

— Это ты рассказала все папе?

Казалось, ты злился на меня за то, что я встала между тобой и рекой.

— Я бы просто дождался отлива, Диана. Не о чем было беспокоиться.

— Спятил? Ты бы умер от переохлаждения.

— И что? Что бы от этого изменилось? Я нигде не чувствую себя дома!

— Хватит, Эжен.

Что случилось тем днем? С чем ты столкнулся? Можно подумать, ты испугался, что река унесет тебя с собой куда-то далеко.

Твое внезапное исчезновение переполошило весь остров. Из страха потерять сына родители посадили тебя под домашний арест на несколько дней. Даже в школу не пускали. Запретили выходить из дома. Они даже начали подумывать о переезде.

— Мы уедем с острова.

Эти слова эхом отзывались у меня в голове. Словно прибой.

Несколько раз я пыталась помириться с тобой. Звонила, приглашала, однако ты по-прежнему меня избегал. Запершись в ожидании. В ожидании разлива, который никуда не денется. Затем зима принесла с собой тишину. Ледяные иглы[7]. Море с молоком. Река не отпускает.