Когда порвется нить

Возвращаясь домой однажды вечером, Мора свернула за угол как раз в тот момент, когда молодая мать выходила с сыном из дома. Маленький мальчик – лет четырех или пяти, с невероятно маленьким синим рюкзаком на плечах – схватился за руку матери и спрыгнул со ступенек на тротуар прямо перед Морой.

Он поднял голову, заглядывая матери в лицо.

– Здорово поиграли с другом, правда?

Его мать согласилась.

Мальчик помолчал, но потом все же решился спросить:

– Как ты думаешь, может, пригласим его как-нибудь к нам домой?

Возможно, дело было в удивительно тоненьком голосе малыша или в том, что он говорил так робко и неуверенно, словно не знал, понравилось ли остальным так же, как ему, и разрешит ли мама еще раз встретиться с другом. Мора не знала, что тому виной. Но ее ноги вдруг будто прилипли к тротуару, и она почувствовала, что вот-вот расплачется.

Маленький мальчик и его мать ничего не заметили и прошли мимо, а Мора так и осталась стоять там, заливаясь слезами без видимой причины, если не считать трогательной сцены, которая развернулась на ее глазах.

Позже той ночью, пытаясь уснуть, Мора ощутила особенно сильные всплески материнского инстинкта. Она даже повернулась к Нине, чтобы коснуться ее плеча и спросить: не передумает ли подруга заводить детей? Две мамы с разным цветом кожи. Принять решение будет непросто. Многое нужно обдумать и обсудить. Усыновить ребенка или воспользоваться услугами донора? Выбрать ли пол ребенка? Какой цвет кожи будет у их малыша?

Но все эти сложные вопросы вдруг показались такими незначительными по сравнению с нитью Моры, с осознанием будущего, что она едва не задохнулась от мучительной боли.

Когда ее ребенку исполнится семь или восемь лет, Мора уйдет в мир иной.

За размышлениями о том, зачем ей ребенок, Мора провела бессонную ночь. Был ли то самоотверженный поступок, забота о Нине, чтобы не оставлять ее в одиночестве? Надеялась ли Мора, что та будет вспоминать о ней всякий раз, глядя на их малыша? Или то было тщеславие? Желание оставить след? Оставить на Земле частичку себя, чтобы жить дальше в своем ребенке? Или она просто наслушалась мифов о том, что женщина должна хотеть детей? Быть может, мы обречены желать того, что нам недоступно?

Возникшие будто из пустоты вопросы, заполнившие ее голову, сами стали ответом. Мора понимала, что не может привести ребенка в этот мир при существующих условиях, не чувствуя уверенности в будущем. А уверенности она как раз и не чувствовала.

Но она точно знала, что душевная боль никогда не исчезнет, не оставит ее в покое, и, глядя на мерно поднимающуюся и опускающуюся в такт дыханию спину Нины, Мора думала, честно ли скрывать эти мысли от подруги, с которой она поклялась делиться всем.

И все же Мора не находила в себе сил рассказать ни о мучившей ее боли, ни о мальчике с невероятно маленьким рюкзаком.

Как бы она ни старалась, Нине ее не понять.

На следующее утро душевные терзания Моры и бессонница превратились в адское похмелье. Нина уже чистила зубы, когда Мора перевернулась в постели и прищурилась от яркого света в ванной.

– Что случилось? Тебе нехорошо? – спросила Нина.

– Что-то неважно себя чувствую.

– Принести тебе что-нибудь? Вызвать врача?

– Нет, нет, я в порядке, – заверила ее Мора. С тех пор как они узнали о короткой нити, любое подобие болезни, пусть даже незначительное, приводило Нину в ужас.

– Ты уверена? – спросила Нина, озабоченно нахмурившись.

– Да. Возьму больничный и высплюсь, – сказала Мора. Она огляделась в поисках телефона, но не нашла его, зато заметила у изножья кровати ноутбук Нины.

– Можно я отправлю письмо с твоего компьютера?

– Конечно, – ответила Нина, возвращаясь к раковине, чтобы прополоскать рот.

Мора придвинула ноутбук и откинулась на подушки. Отправив сообщение начальнику, она открыла страницу социальных сетей, чтобы посмотреть новости. Но ее быстро завалили странными объявлениями, которых она никогда раньше не видела.

Туристическое агентство рекламировало путешествия для коротконитных, позволяющие объехать весь мир всего за несколько месяцев, а пара захудалых адвокатов сообщали о скидках на гражданские иски для получивших короткие нити. «С вами обошлись несправедливо? Исправьте это, пока можете!»

Почему Нина получала эти сомнительные объявления, явно нацеленные на аудиторию коротконитных? Неужели она искала поездки? Выбирала адвокатов?

Обычно Мора старалась не обращать внимания, когда дело касалось поведения ее партнеров в интернете. Она не возражала, если они смотрели порно, когда ее не было дома, или иногда переписывались со своими бывшими, – лишь бы не врали в ответ на прямые вопросы. Но с этими объявлениями что-то было не так.

Нина одевалась у шкафа, а Мора навела курсор на вкладку «История» на ее компьютере и замерла. Она колебалась, понимая, что вторгается в личное пространство, но любопытство победило, и она нажала на кнопку. Как будто открыла свою коробку – снова.

Самые последние ссылки показывали обычный набор новостных сайтов, но дальше по списку содержание менялось. Там были десятки страниц Reddit, в разной степени необычные, плюс несколько посещений сайта под названием «Теория нитей», который оказался чем-то вроде форума для недовольных коротконитных. Все это не было похоже на типичные сайты, которые просматривала Нина.

Закончив собираться, Нина вернулась к кровати.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке? Я могу остаться с тобой дома.

– Что такое теория нитей?

– Ты хочешь сказать, теория струн в физике?

– Я имею в виду этот сайт, – сказала Мора, поворачивая компьютер так, чтобы Нина могла видеть экран. – И все другие страницы, которые ты посещала.

– Ничего особенного. Глупости. – Нина пожала плечами.

– Это непохоже на глупости.

– Я знаю, что это выглядит странно, – сказала Нина, быстро краснея. – Но я просто кое-что искала, и, наверное, поиски вышли из-под контроля.

Возможно, надеясь избежать допроса, Нина повернулась спиной к Море и принялась собирать сумочку, дважды проверяя, все ли взяла: несколько запасных ручек, салфетки, блокнот.

Мора встала и заглянула подруге в лицо.

– В твоей истории не один час просмотров, Нина. Ты как будто свалилась в чертову кроличью нору.

Нина подняла глаза от сумочки и раздраженно смахнула со лба волосы.

– По-моему, ты слишком остро реагируешь, – сказала она.

– Знаете, для получившего очень длинную нить, – заключила Мора, – ты слишком настойчиво интересуешься коротконитными.

Нина была поражена.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ничего, – проговорила Мора, внезапно осознав, что подошла к опасной грани. – Наверное, я просто удивлена, что ты никогда не упоминала об этом… напряженном поиске…

– Это не навязчивая идея, – оправдывалась Нина. – Я просто… Не знаю… искала ответы.

– И нашла?

Нина закатила глаза в ответ.

– Мне так не кажется, – резко сказала Мора, отвернулась от Нины и вышла из комнаты.

– Куда ты? – крикнула ей вслед Нина.

Не дождавшись ответа, она догнала подругу и схватила ее за руку, развернув к себе в узком пространстве между стенами.

– Что тебя так разозлило?

Мора смотрела в широко раскрытые в отчаянии глаза Нины. Она знала, что невольно причиняет ей боль. Но она была измотана, разбита и все еще думала о прошлой ночи. Пока Мора размышляла над величайшим выбором в жизни, Нина, оказывается, погрузилась с головой в какие-то глупые заговоры.

– Я просто не понимаю, почему ты так зациклена на этих нитях, ведь не твоя жизнь летит под откос! – крикнула Мора.

У Нины перехватило дыхание, и румянец, вызванный ее прежним смущением, мгновенно улетучился. Ее рука безвольно упала, выпустив руку Моры.

– Может, у меня и не короткая нить, – тихо сказала она, – но у нас с тобой общие интересы, мы многое делим пополам, и поэтому все, что касается тебя, важно и для меня.

– Невероятно! Ты и сейчас думаешь только о себе! – с горечью сказала Мора.

– Нет, ты не понимаешь! – Нина в досаде вскинула руки. Она изо всех сил старалась не злиться. Море казалось, что она воочию видит, как Нина ищет способ разрядить обстановку, пока не стало слишком поздно. – Слушай, я знаю, что иногда бываю немного навязчивой, и да, меня убивает то, что я не знаю правды об этих нитях. И возможно, именно с этого все и началось, но, клянусь, началось только потому, что я думала о тебе и твоей безопасности. Я беспокоилась о тебе. Я всегда беспокоюсь о тебе.

– Не имеет значения, что ты найдешь на этих сайтах, потому что это ничего не изменит, – твердо сказала Мора. – То, что произойдет, все равно произойдет. Ты только зря тратишь время.

Нина отчаянно старалась сдержать слезы.

– И не нужно постоянно беспокоиться обо мне, – вздохнула Мора, наконец-то готовая сдаться. – Это только сведет нас с ума. Пожалуйста, держи себя в руках. Ради меня. Как ты думаешь, сможешь это сделать?

Нина кивнула.

– Хорошо, – сказала Мора. – Потому что в этой квартире достаточно места только для одной сумасшедшей, и, учитывая обстоятельства, я надеюсь, что смогу оставить это право за собой.

Дорогой Б.,

жаль, что у меня нет для вас ответа. Один мой коллега (конфиденциальная информация: длиннонитный) провел весь обеденный перерыв, пытаясь убедить собравшихся за столом, что на самом деле нити – это подарок человечеству. Он сказал, что мы всегда были завалены песнями, стихами, подушками с вышивкой, напоминающими, что жизнь коротка и мы должны проживать каждый день так, как будто он последний, и все же никто никогда этого не делал.

Возможно, он прав, и нити действительно дают нам шанс жить с меньшими сожалениями, потому что мы точно знаем, сколько времени у нас есть. Но не слишком ли многого мы требуем от людей? Я с трудом могу сосчитать количество жизней, которые я прожила мысленно: я была путешественницей, писательницей, актрисой, жокеем, – и всегда знала, что неспособна воплотить эти мечты.

Полагаю, мне следует вам сообщить, что я не открывала свою коробку и не планирую этого делать.

С тех пор как появились нити, многие наши разговоры касаются таких грандиозных, тяжелых идей, буквально жизни и смерти. И я скучаю по разговорам о мелочах, особенно в городе, где так много замечательных мелочей.

Вчера вечером, например, я ждала такси возле своей квартиры и увидела, как пожилой человек высунулся из окна и помахал на прощание пожилой женщине на тротуаре внизу, когда она выходила из здания. Он продолжал махать ей, пока она уходила, а она оборачивалась и махала в ответ. Они оба продолжали махать руками, как дети, пока женщина не дошла почти до самого конца квартала.

И даже когда женщина перестала оборачиваться и пошла дальше, мужчина все не уходил, глядя на тот угол здания, за которым она исчезла.

Возможно, это были Гертруда и ее солдат. Они воссоединились и счастливо живут на пенсии на Манхэттене.

Э.

Дорогая Э.,

позвольте рассказать вам историю: примерно год назад я шел домой около полуночи, когда ни с того ни с сего заиграла старая песня. Que Será, Será [12] . Оригинальная версия в исполнении Дорис Дей. Моя бабушка иногда ее напевала. Песня звучала все громче, и наконец я обернулся и увидел велосипедиста, который ехал посередине пустой улицы, в ослепительно фиолетовой куртке, со стереосистемой, пристегнутой к сиденью велосипеда. Он медленно проехал мимо, слушая музыку, – как будто так и надо.