Дата Туташхиа

Непротивлением злу и осознанием высокой роли мученичества во имя людей отмечены последние дни знаменитого абрага. Открыл ли он универсальную формулу людского бытия? Сложная ткань романа сопротивляется однозначным толкованиям. Перед нами ведь не только притча, по-современному остро переосмысляющая библейскую легенду. Дата Туташхиа отказался примкнуть и к той, и к другой стороне в развернувшемся социальном поединке, а как раз о необходимости такого выбора ему убедительно говорили революционеры — товарищи по заключению. Сосредоточиваясь на самоусовершенствовании, он неизбежно прокладывал путь в стороне от схватки, над ней, в сфере чисто нравственной, и еще раз доказал своей жизнью гибельность, заведомую иллюзорность этого пути в момент исторических потрясений.

Специфическое сочетание социального и нравственного начал, вечных и конкретно-исторических проблем человеческого существования делает произведение Ч. Амирэджибн заметным и своеобразным явлением советской романистики.

Трагедия Даты Туташхиа возвышенная трагедия духа, способного возрождаться, восставать вновь и вновь после жестоких ударов и потрясений. Есть ли более веское доказательство духовной неодолимости человека?

В романе есть несколько парадоксальная формула: «Если б Дата Туташхиа обладал нравственностью времен Ноя, тогда б он разделил участь остального человечества. Он и тогда был анахронизмом, но этот анахронизм извечно необходим».

Да, нам необходимы нравственные искания героя романа. Примем условия повествования, предложенные писателем, и в суровой притче об ушедших днях и людях увидим сегодняшний острый интерес к самим основам человеческого бытия. Дата Туташхиа далеко не всегда верно избирал путь, ошибался, мучился ошибками; он не всегда находил, но всегда искал. И если это качество героя романа окажется близким читателю, значит, книга сделает свое доброе дело. А. РУДЕНДО-ДЕСНЯК

В 1979 году издается 15 книг