Когда идет дождь…

Джульетта

… Я слишком влюблена, Монтекки, милый,

И ветрена — подумать можешь ты?

Но верь, вернее тех я, кто искусно

Умеют равнодушными казаться.

Казалась бы я равнодушной, верь,

Когда бы ты внезапно не подслушал

Любовь мою и страсть… Шекспир.

— Ну, что ж, начнем. Итак, Джульетта…

Сцена на балконе. Действие построено на фоне стены — простой плоскости. На ней так выгодно смотрится то, что делает Эльмира. Она двигается на этом фоне. Заданная тема, благодаря пластичности ее гибкого тела, зазвучала.

Павел Романович хлопнул в ладони:

— Отлично! Двигайся, двигайся… Так… Прекрасно. Это как раз то, что мы и замыслили.

Занятия с Павлом Романовичем… Замечательные часы! Неповторимые. Часы изобретения сцен с Джульеттой. Кажется, Эльмира успешно воплощает задуманное режиссером и интерпретированное собственным внутренним чутьем.

— Ну, слава Богу, удалось!

— Мне кажется, я была в том, в другом, реализованном мною мире. Я ощутила его и наполнилась им сама. Но вдруг мне это только одной и показалось?

— Ты прекрасно все делала. К чему сомнение? Очень здорово передала настроение и чувства. Не только конкретно через чувство, но и через пластику.

— Неужели получилось? Эля провела рукой по мокрому от пота лицу.

— Давай, повторим еще раз. Не думай уже ни о чем. Не отходи от образа.

Делай все так, как подсказывает тебе собственная интуиция, твое сердце.

— В Питере я видела игру Алисы Фрейндлих. Как словами передать то, что я увидела? Виртуозность. Как у большого пианиста, масштаба Рихтера, например. Внутренняя, скрытая глубоко логика. Или, пожалуй, богом данный этой актрисе живой механизм, который отсчитывает ей роль…

Сцена. Это очень тяжело. Тут не только поединок между тобой и зрителем. Тут еще тайная флуоресценция мастерства. То, что мы видим и чувствуем вокруг себя в жизни, — на сцене должно быть как бы сфокусировано.

Вот Фрейндлих движется по просцениуму, легко и спокойно, и неожиданно, в мгновенье ока срывается с одной точки, словно налетает…

Вот провожает спускающегося с лестницы под сцену своего сына — партнера по роли. Она, нелепо расставив ноги, наклоняется, резко наклоняется еще ниже, чтоб как можно дольше его видеть.

Мне так понятна графичность, расписание ее роли! Хочется попробовать самой так же. Заманчиво. Фрейндлих выхватывает из жизни кажущиеся такими повседневными куски, порой комичные. Построение роли у нее по синусоиде-спад, постепенный подъем и — вдруг — взлет! Какое великолепное знание психологии зрителя! И все приемы в цель, в самое яблочко.

Сегодня девчонки болтали «за любовь». Я взглянула на себя как бы со стороны. Интересно, кто же я! Однолюбка? Наверное… Мужчина и женщина…

Это две совершенно разные организации, два разных мира. Они сливаются воедино только на вершине объявленной страсти… Сейчас я говорю за женщину. Никого не берусь осуждать, но мне кажется, что сексуальный порыв может сопровождать только высокую любовь… Так для меня во всяком случае…

Что меня возвышает над самой собой, так это моя любовь. Она ведет меня, она организует мое эмоциональное поле… У женщины сексуальность — ожидание настоящей любви. Поэтому для нее это озарение и надежда…

Любовь возвышает. Иногда опрокидывает мордой в грязь. Бывает. А вообще-то, она всегда, как бумажный змей, должна парить высоко в небе. Нужен только простор, чтобы разбегаться, и еще надо уметь натягивать или вовремя отпускать бичеву, чтобы змей не опустился на землю…

Целомудрие, неприкосновенность… «Не давай поцелуя без любви»… Только любовь, только любовь может все…

— Хотите, я расскажу вам сказку о руках? Да-да, о руках. Ваших, моих. Руки-чудесные оттиски души их обладателя. Вглядитесь в свои руки, они так не похожи на руки других! Пальцы на них так точно отображают характер! Листья судьбы в прожилках линий…

Глаза для видящего. Руки видят за тех, кто незряч. В отсутствии света пальцы заменяют нам глаза.

Они безошибочно определяют любимого человека и облетают его со скоростью взгляда.

Всплеск рук и единый порыв чувств. Все сразу же меняется и приобретает другой смысл.

Прощание и взмах руки. Долго еще ловит взгляд этот взмах, как последнюю весточку о потерянном вдруг тепле…

Вот пара моих рук. Как крылья забытых вечностью птиц. Они многое могут. Летать, что-нибудь изобретать необыкновенное, волновать воображение, передавать информацию, когда глаза застилает тревога и их не в силах поднять на собеседника. Они могут ласкать, любить и разговаривать. Да-да! Разговаривать, если не можешь найти нужных слов.

Мои руки… Смотрите, они светятся, перетекая от одного образа к другому. Они измеряют ток моей крови. Они могут развеселить вас, когда я буду вам показывать сценку. Например, как мило бранятся двое влюбленных, а потом мирятся… Вот переплетаются пальцы и замирают — мои персонажи счастливы! Диковинными морскими светящимися животными, что парят в водных глубинах, они расправляются, с каждой минутой преображаясь.

Что-то сбилось. Лопнула где-то самая главная пружинка в организме, и руки опали, потеряли жизнь, уже никого не волнуя.

— Какая у меня душа? Кто я? Мы кто? Боги? Или черти? Неужели мы никогда так и не познаем себя?

«…Разум, обращенный на самого себя, похож на местную знаменитость, вызывающую улыбку чужеземцев…»

Интересно, да?