Командировка

Только успели танкисты перекурить, как из-за бугорка выползла колонна под прикрытием родных «Брэдли» 70-го полка. Было видно, как их водилы пытаются сдерживать прыть своих машин, подстраиваясь под размеренный и неспешный ход инженерно-тыловой техники. Вообще боевая машина «Браэдли» это «броневик на стероидах» — слишком уж мощнецкий движок имеет по своему весу — двадцать пять тонн по пустыне носятся под 80 километров в час. Хоть и считается она машиной пехотной поддержки, но на русские БТРы или БМПэхи совсем не похожа — скорее нечто напоминающее угловатый легкий танк. Понятно, что с настоящим танком ей лоб в лоб не справиться, да она для такого и не предназначена. «Брэдли» воюет хитро — имеется у нее весьма неплохая пусковая установка TOW, самонаводящихся и управляемых противотанковых ракет, способных гарантированно достать любой замеченный танк более чем в 4-х километрах. При этом ракеты делают весьма замысловатый крюк и на подлете бьют танк сверху, где броня потоньше лобовой. А чужие танки замечать «Брэдли» умеет, тут уж конструктора постарались вдоволь и напичкали ее электроникой во истину с американским размахом. Например на новых М3А3 (кавалерийских модификациях ) стоят даже специальные термосенсоры для выявления теплового пятна отдельного человека — мера против гранатометчиков. Понятно, что эффективность обнаружения зависит от места и рельефа, но в пустыне незаметно подкрасться и поиграть в кошки-мышки с такой машинкой крайне сложно. Есть у нее и более дальнобойные ракеты против низколетящих целей, но в Ираке ими практически не пользовались — те наотрез отказались летать, что в первую, что во вторую войну. Еще имеется скорострельная 25-мм пушка, из которой обычно лупят очередями по 3-7 снарядов в одну точку. Есть и пулеметы знаменитого калибра 7,62. Много всякой техники в американской армии, но тандем А и Б, «Абрамс»-"Брэдли", составляет костяк ее сухопутных сил. Только ими по сути в поле и воюют, да и создавались они, чтоб парой плясать. В боевом взаимодействии напоминает эта пара слаженный дуэт боксера-тяжеловеса и легковеса-каратиста. При этом, как парадоксально не звучит, легенький каратист удачливей оказывается — потери «Абрамсов» всегда превышают потери «Брэдли». Например за всю Первую Иракскую было подбито всего три боевых машины и в пять раз больше танков.

Мак-Фарлинг связался с подходящей колонной по рации, подтвердил визуальный контакт, а вскоре к ним двинулась и командирская броня. Похоже, что ребята по флангам уже хорошо прочесали местность, остальные «Абрамсы» тоже стали стягиваться к месту предполагаемого прохода. Запел зуммер, а на дисплее высветилось 70-2, значит, комбат будет доводить приказ. За четверть часа обстановка несколько изменилась — авиаразведка выявила «двойных оборотней». Это был сравнительно новый арабский трюк выживания в условиях непрерывной воздушной охоты. Из всяких подручных материалов делалось два макета, точно копирующих прикопанную невдалеке единицу бронетехники. После того, как первый макет обнаруживался и уничтожался с воздуха (понятно, что от фанеры после взрыва ничего не оставалось), то на его место быстренько выставлялся макет, уже изображающий подбитый танк. Такой обман редко срабатывал, так как с воздуха практически сразу после взрыва фиксировали картинку поражения, но это как раз таки иракцев уже не волновало. Если удалось обмануть, то в компьютерные сети на это место запишут металлолом, а если обман обнаружен, то тогда макет. А вот перед самым боем на место макета уже выставлялась из схрона настоящая боевая единица.

Поэтому и появилась задумка атаковать выявленные силы противника с тыла, там где меньше всего ожидалось появления передовых частей новой американской кавалерии и не было мин. Но для этого надо сделать многокилометровый крюк, а хуже всего то, что придется дважды переправляться через обводной канал, идущий от самого Евфрата. Видимо именно этот канал иракцы и посчитали естественной преградой, гарантирующих их от удара с тыла. Спуск к каналу по южному берегу преграждает высокий обрыв, сам канал шириной метров пятнадцать-двадцать и достаточно глубок, чтобы «Абрамс» сумел его переползти по дну. Вроде надежнейшая тыловая линия. Но не зря считается, что инженерное подкрепление бронетанковых частей в американской армии составляет 600% от среднемирового. Это значит, что на одну единицу воюющей брони имеется в шесть раз больше вспомогательных машин. Например, в каждом батальоне имеются здоровенные «Россомахи»-"Волверины", М60А — самоходные раскладные мосты и специальные мощные бронебульдозеры. Вместе с «Гризли» такие очень быстро через обрыв пророют спуск к каналу и возведут там временную переправу. Только вот скорость их гусениц с «Брэдли» и «Абрамсами» несравнима — сравнительно тихоходны.

Танки стянулись, комбат ставит свою новую задачу — после прохода рва сосредоточиться на четыре мили левее, но сделать это надо так, чтобы противник подумал, что намечается фланговый, а не тыловой прорыв. Поэтому часть танков займется имитацией обстрела позиций, а одна «Гризли» якобы разминированием главного минного поля, а остальные танки бегут вокруг и собираются у обрыва перед каналом. Оттуда пара танков и несколько машин боевой поддержки выйдут на встречу саперам и обеспечат их безопасность. А вот оставшиеся должны будут создать у переправы мертвую зону — то есть, уничтожить все, что шевелиться, но в плен не сдается, чтоб о маневре врагу доложить было некому. А пока всем дозарядиться и дозаправиться, а после создаем видимость массивного прохода рва именно в этом месте. Комбат его специально у горящей нефти выбрал — пусть всех нас враг в ночи видит, пусть готовится к фланговой атаке. Извините, ребята за беспокойство, но то, что мы сейчас делаем, будет называться спектаклем, поэтому части выявленных за рвом солдат надо будет дать уйти. Именно этим и займется рота Мак-Фарлинга, ну а затем галопом к остальным. Противнику же станет ясно одно — ага попробовали здесь и не смогли, хорошо, мол, иракцы мины ставят.

Спектакль спектаклем, но мины иракцы действительно порой ставили неплохо и тут шутки в сторону. Однако на всякую хитрую задницу всегда найдется что-нибудь с винтом. В данном случае ESMB, или «раколовка» на жаргоне танкистов. За подошедшей «Гризли» тащился неуклюжий здоровый ящик на колесах, соединенных резиновыми гусеницами. Подойдя ко рву, ящик отцепили, а на зубы экскаваторного ковша прицепили миноискатель на длинной штанге. «Гризли» стала похожа на какого-то доисторического ящера-бронтозавра с массивным телом и маленькой головой на длиннющей шее. При помощи этой гигантской шеи она быстро пошарила по брустверу, проверила ров и землю за ним — метала нет, копать безопасно. Миноискатель отцепили, «Гризли» опустила свой конический бульдозерный нож и урча стала скидывать землю обратно в ров, иногда помогая себе своей экскаваторной ручищей. Вскоре на месте рва образовался низкий, но вполне пологий проход для танков. Тогда снова прицепили миноискатель. «Гризли» съехала в ров еще раз проверить землю за ним. Метрах в двадцати что-то запищало, и миноискатель сразу пшикнул на землю яркой люминесцентной краской. Тень от ковша закрывала горящую нефть, и было видно, как светится в темноте покрашенное место. Когтистая лапа «Гризли» резво метнулась через ров к саперам, те быстро подцепили к штанге легкую треногу, в которой висело нечто, напоминающее небольшой котелок — устройство направленного взрыва, способное уничтожать любые мины, зарытые на большой глубине.

Иракцы знали, что обычные противотанковые мины будут мало эффективны — их легко обезвредят «раколовки», а мина, зарытая на два метра не эффективна сама по себе — слой грунта просто сведет на нет ее действие. Вот они и придумали примитивное противотанковое устройство, которое солдаты коалиции прозвали «иракской канализацией». Смысл был прост — из досок сбивалось некое подобие трубы. Мина усиливалась несколькими артиллерийскими снарядами или иной взрывчаткой и закладывалась в глубокую яму. А вот по ходу предполагаемого взрыва торчком ставилась эта пустая труба, нижний край которой стоял на взрывателе, а верхний конец покрывался фанеркой, чтоб не засыпало землей. Затем яма закапывалсь, и место маскировалось. Общая эффективность таких глубоких мин была заметно снижена, но зато их живучесть на разминирующей подрыв многократно возрастала. Поэтому наряду с обычной работой «раколовок» в критических местах дополнительно использовали штанговые миноискатели и спецзаряды для таких сюрпризов.

Лапа «Гризли» аккуратно поставила треногу над покрашенной зоной — компьютеризированный миноискатель показывал наличие около сорока килограммов металла на глубине чуть более полутора метров. Вполне подходит для весьма солидного «гвардейского подарка». Установив заряд, рука-ковш прижалась к верху машины, после чего «Гризли» спустилась на самое низкое место в проходе и подняла нож, оберегаясь от возможных осколков, а из ее брюха выскочил и воткнулся в землю специальный шток-сейсмодатчик. Команда — всем за броню. Котелок падает в центр покрашенного пятна и взрывается. В наступившей тишине взрыв кажется громким, но все же для такой закладки весьма слабым, да и сейсмодатчик показал только один взрыв, по почерку и мощности равный самому устройству. Похоже, что лопухнулись — то не мина. Ну ничего, береженного Бог бережет. Командир «Гризли», сержант-специалист 1-го класса в Ираке воюет уже второй раз, его такое не смущает, и торопиться он не хочет, к тому же в его родном Мизури у него семья. Ротному и комбату идет рапорт в одно слово — «желтый». Значит особой опасности для саперной машины нет, но и ехать туда пока нельзя.

На ковш быстро цепляют здоровый коготь. Крепление его чрезвычайно простое, но с хитринкой — если медленно давить на землю, то коготь становится как бы одним целым с ковшом, а если вдруг произойдет взрыв, то коготь отлетит, а ковшу ничего не будет, ну может какой зуб поломается, а уж зуб поменять дело минуты. На всякий случай сержант выгнал из «Гризли» двух своих солдат-помощников, опять поднял нож, как рыцарский щит, и прикрыл окна бронежалюзями, копать он будет, смотря через монитор — на ковше и снаружи корпуса есть телекамеры. Солдаты забежали за танк Мак-Фарлинга, и тот дал по радио команду «все чисто» — в смысле копай свою непонятную мину. Коготь легко вошел в воронку, оставшуюся на месте взрыва, и экскаватор быстро превратил ее яму. Затем сержант положил ковш на землю рядом с ямой и протащил его прямо к своей машине, оставив вспаханную дорожку — простейший прием, чтоб самому не нарваться на противопехотную пластиковую мину. Через секунду он, держа в руках один фонарик, вышел на эту дорожку. Свой шлемофон он оставил включенным; у каждого есть цифровая рация, которая автоматически переключается на автономный режим, если выйти из техники. В эфир понеслись упоминания иракцев, как motherfuckers (сожителей с собственными матерями ), бросающих мусор, где попало. Подойдя к яме, сержант посветил туда фонариком, а затем без всяких колебаний спрыгнул вниз. Из ямы показались его две руки, держащих какую-то ржавую железяку, похоже, переборку от нефтяной вышки.