Фонарь на бизань-мачте
- Автор: Марсель Лажесс
- Жанр: Современная проза
- Дата выхода: 1990
Читать книгу "Фонарь на бизань-мачте"
— Я все спрашиваю себя, что именно вас притягивало, — человек ли, не важно, который из нас двоих, или то, чем мы оба владеем?
На этот раз она побледнела до губ и подошла так близко, что почти касалась меня.
— Я запрещаю вам, Никола, вы слышите, запрещаю так говорить! Ничто вам, выходит, не дорого?
— По зрелом размышлении — ничто, — ответил я ей. — Со вчерашнего дня у меня было слишком много досуга, слишком много возможностей вспоминать и сравнивать.
Стараясь следить за собой, она дышала размеренно. Немного румян на щеках слегка оживляли их, веки часто-часто мигали. Она отошла и прислонилась к стволу ближайшего дерева. Стоило мне протянуть руку, я мог бы дотронуться до нее, притянуть к себе.
— Я, может быть, раньше должна была вам сказать, — заговорила она, — но и сейчас, по-моему, еще не поздно. — Она на секунду остановилась, и ее темные глаза искали мой взгляд. — Я должна была вам сказать, что когда-то… между вашим кузеном и мной было нечто похожее на уговор.
Изабелла умолкла, ожидая какого-нибудь движения или слова, но, так и не дождавшись, продолжала:
— Мы этого не разглашали, так как прошло всего несколько месяцев после смерти моего мужа. Потом не стало Франсуа. И когда, вернувшись из Порт-Луи, я узнала ужасную новость, мне показалось, что уж теперь-то и вовсе незачем посторонних людей посвящать в наши планы… Вам ведь, наверно, известно, что меня не было здесь, когда это произошло?
— Наоборот, я узнал, что вы уехали с дилижансом на следующее утро.
Ее взгляд скользнул в сторону, поблуждал над тропинкой и вперился в какую-то неведомую мне точку. Сама она вряд ли что-нибудь видела.
— Хотите верьте, хотите нет, я узнала только по возвращении.
Я перебил ее:
— Не стоит трудиться доказывать мне. Зачем? Верю я вам или нет, не имеет теперь никакого значения…
На меня навалилась безмерная усталость, мне не хотелось ни думать, ни что-либо делать — я лишь мечтал поскорее предаться своему безысходному отчаянию… «Единственно, что имеет значение, — думал я, — так это покончить с этой историей. Результат уже несущественен. Лишь бы она поняла, что ничего уже более невозможно и что решение…»
Я еще не уразумел, что задолго до меня и, без сомнения, куда лучше меня она это все поняла и смирилась. «Все. Я ничего не желаю себе оставлять. Если я вдруг решу отсюда уехать, надо, чтоб я могла это сделать в любую минуту».
— Никола… — она произнесла мое имя этим своим волшебно низким голосом, которому я внимал одну ночь, одну только ночь. Что-то донельзя сладостное и необоримое пробежало по мне и на мгновение наполнило радостью несравненной.
— Никола…
Я провел рукой по лицу.
— Довольно! — резко сказал я.
Но на этот раз она была вне досягаемости, ожидание придавало живости ее полуоткрытому рту, удлиненным глазам в бахроме ресниц.
Я отвернулся. При воспоминании о двух днях и одной опустошительной ночи кровь прихлынула к моим вискам. Где-то в траву упал зрелый плод или ветка, и от этого приглушенного звука вдали вспорхнул куличок. «Лишь бы она поняла, что ничего уже более невозможно».
— А не потеряли ли вы еще кое-что?
Она вновь прислонилась к эбеновому дереву и стояла выпрямившись, с высоко поднятой головой. Наносимым мною ударам она противопоставляла свой единственный, свой ослепительный щит.
— Синее платье. Платье, странно похожее на другое, серое с розовыми цветочками… Которое вы тоже оставили в некоем доме однажды ночью, в грозу…
Она замерла, сцепив заведенные за спину руки.
По ее лицу, одна за одной, полились слезы. Она ушла, как и явилась сюда, совершенно бесшумно. Маленькая хрупкая фигурка, навсегда скрывшаяся за поворотом дороги.
На следующий день, на рассвете, с шоссе донесся цокот подков четырех лошадей, и что-то вроде эха или рыдания прокатилось по дому.
Поместье спускается к морю. Я вижу с террасы длинную аллею, окаймленную пальмами и миробаланами и ведущую к пляжу. На чердаке трещат под солнцем стропила. И есть еще ларь наверху, и в нем — платья.