DarkKnights

— А мне четырнадцать, в декабре только пятнадцать будет. Шестого числа, — Александра недоумевала, почему её нового знакомца считают грубияном. Он был добр и мягок с девочкой, которую почти не знал.

К сожалению, продолжить разговор новым знакомым не удалось. Сироты насторожились: на лестнице послышались шаги и голоса.

— Шухер, — прошипел Роман.

Все поспешили собрать простыни и разлечься по своим местам. Джерико махнул Александре на прощание и отправился к месту, где лежал до этого. Александра притянула к себе простынь и накрылась с головой. Девочка надеялась, что после тихого часа Джерико про неё не забудет.

В связи с тем, что три дня кряду стояла солнечная жаркая погода и дети вели себя весьма сносно, святые сёстры и мать-настоятельница решили отвести своих подопечных на озеро за городом. От детского дома до водоёма было всего сорок минут ходьбы, а посему воспитательницы не боялись взять на себя такую ответственность.

Детей построили в колонну парами, и повели за пределы приюта. Во главе колонны шла мать-настоятельница и сестра Анна, а замыкали сестра Элизабет и сестра Лидия. Теперь Софье и монахиням было куда спокойнее на душе, когда они видели, что Александру под руку ведёт Джерико, помогая ей нести вещи и не позволяя никому обидеть. Сам юноша тоже преобразился, после случайного знакомства с девочкой. Ранее отстранённый и скупой на эмоции, теперь он вёл себя как самый ответственный старший брат. Лучшего для них обоих воспитательницы не могли и пожелать: Господь услышал их молитвы.

Александра и Джерико, шествуя почти впереди всех, держались за руки, периодически весело размахивая ими, и мирно разговаривали. Они настолько были поглощены беседой друг с другом, что окружавший их городской пейзаж, оставался совершенно незамеченным.

— Красивого цвета у тебя волосы, — внезапно произнесла Алекс после долгой паузы. Они уже обсудили все животрепещущие темы, но девочке не хотелось молчать. — Такие волнистые, тёмно-тёмно-синие, почти чёрные. Необычно.

— Ты, наверное, смеёшься? — с улыбкой спросил Джерико, потеребив одну из прядей. — Из-за своих фиолетовых глаз и из-за тёмно-синих волос меня и сделали изгоем. Видите ли, не такой как все, изволь стать посмешищем для остальных. Да и родители, наверное, бросили, как только увидели это безобразие. Я читал, что это может быть какая-то мутация. Всё бы отдал, чтобы ничем не выделяться, быть хотя бы кареглазым и темноволосым.

— Как я? — удивлённо спросила Александра. — Что хорошего быть таким как все?

— Не знаю, но я бы не отказался попробовать хоть на денёк, — пожал плечами юноша. Лямка рюкзака, который он нёс за спиной, сползла на плечо, но Джерико тут же ловко закинул её обратно.

Наблюдая за этим действием, Алекс поймала себя на мысли, что снова слишком долго пялится на нового друга. Девочка ничего не могла с собой поделать. Впервые её окружили такой заботой и постоянным вниманием, да и ещё не абы кто, а молодой симпатичный юноша. Александра покраснела, чувствуя, как сердце забилось чаще.

Пребывая в своих мыслях, девочка даже не заметила, как каменная мостовая под ногами сменилась тёплой землёй и мягкой зелёной травой. Группа покинула город и оказалась в нужном месте: посередине огромного зелёного поля растекалось небольшое круглое озеро с чистой водой и песчаным дном.

— Расстилайте одеяла на траве, — скомандовала мать-настоятельница. — В воду по одному не заходить.

Дети послушно расположились, где им было сказано, не желая обидеть своих воспитательниц. Скинув верхнюю одежду и оставшись в купальниках и плавках, кто-то убежал на песчаный пляж, кто-то сразу поспешил в воду, а кто-то остался на одеялах, чтобы позагорать. Сами сёстры и Софья постелили себе подальше от воды, чтобы в поле их зрения попадали все воспитанники.

Джерико скинул со спины рюкзак и сам расстелил на траве красное одеяло с белыми цветами. Александра довольно наблюдала за этим, ведь юноша даже не попросил о помощи. Когда покрывало было готово, девочка начала снимать футболку и шорты, оставшись в черном совместном купальнике, а затем скинула с ног шлёпанцы. Джерико тоже стянул с себя кеды, джинсы и майку, оставив на себе чёрные шорты-плавки. Алекс зарделась ещё больше, стоило ей только случайно глянуть на полуобнажённый торс своего друга.

Не обратив на смущение подруги никакого внимания, Джерико взял девочку за руку и повёл её на пляж, ближе к воде. Александра не сопротивлялась и постаралась отвлечься от разглядывания его бледной кожи и стройного тела.

— Здесь так красиво, — прошептала Алекс. Её взгляд привлекло жёлто-красное солнце, клонящееся к горизонту.

— Куда лучше, чем пейзаж из окон приюта, — подтвердил Джерико. Юноша начал неловко ковырять песок пальцами ног.

— Купаться будем? Или здесь останемся?

— Конечно, искупаемся! Зря шли столько что ли!

— Ты мне нравишься, — улыбнулась Александра. Девочка не надеялась на взаимность, она просто хотела, чтобы Джерико это знал. — Мне хорошо с тобой.

— И мне с тобой, — прошептал юноша, одарив свою подругу очаровательной улыбкой в ответ. — Ты мне нравишься, Алекс-котёнок.

Девочка совсем не ожидала услышать такие слова от Гордеца Джерико. А когда он склонился к её лицу и легко поцеловал в лоб, щёки Александры вспыхнули красным и в один момент стали горячими. Сердце её снова забилось сильнее и быстрее.

Джерико усмехнулся, хотя совсем не хотел так смущать свою подругу. Крепче взяв Алекс за руку, он повёл её к водной глади.

Каждое воскресенье детей из Приюта имени Святого Гавриила будили с утра пораньше, заставляли хорошо чистить зубы, добела умываться, красиво причёсываться и одевать выходную одежду. И все это, разумеется, для похода в Костёл на утреннюю мессу.

Раньше Александра этого терпеть не могла. Ей было тяжело вставать и к восьми часам, а уж подняться на полтора часа раньше становилось настоящим испытанием. Заспанная, раздражённая, она, конечно, выполняла все просьбы святых сестёр, и покорно шла в церковь, но только потому, что это было необходимо. Узнав же, что Джерико искренне верит в Господа Бога, Алекс пересмотрела своё поведение. Вместе со своим другом они были готовы идти в храм раньше остальных сирот.

Костёл Святого Гавриила был построен в готическом стиле. И этот храм, здесь, в Румынии, создавал атмосферу совсем уж не религиозную. Александра прекрасно знала об американских суевериях, касаемо их страны, но совсем не понимала глупых иностранцев. Влад Цепеш, про которого они проходили по истории совсем недавно, был хоть и жестоким правителем, но совсем не повелителем нечистой силы.

Детей завели внутрь костёла и построили у стены справа от алтаря, чтобы не занимать лавочки, предназначенные для прихожан. Месса началась с органной музыки. Её-то Александра любила всегда. Громкая, звучная, она отражалась от сводов и стен костёла, проникая в самую душу и заполняя там все пустые места. Не важно, что мелодия была летаргической и заунывной, Алекс все равно отдавалась прослушиванию всей душой. Когда музыка стихла, за пюпитр встал святой отец и начал молитву. Александра тщетно пыталась вслушиваться в слова — что-то настойчиво мешало ей услышать. Сперва она решила, что оглохла от органа, но затем поняла, что это совсем не так. Ведь она слышала чей-то голос. Голос, который звал её по имени. Бархатный шёпот прямо над ухом.

Алекс посмотрела на Джерико, что стоял рядом и держал её за руку. Юноша внимательно и молча смотрел на святого отца и не отвлекался. Месса явно была ему по душе. Без смущения Александра отвлеклась от прослушивания молитв и начала оглядывать церковные скамейки. Сидящие в храме люди слушали святого отца и смотрели на него не отрываясь. Кто-то молился вместе с падре, сидя с закрытыми глазами. И лишь один человек в зале отличался от них, потому что смотрел он точно на Александру.

Девочка не могла не заметить таинственного мужчину — незнакомца в чёрном строгом костюме. Александра уже видела его у дверей булочной, и даже вспомнила его имя — Вулдбейн. Он был солидным мужчиной лет тридцати-тридцати пяти, но выглядел, по крайней мере, лицом, намного моложе. В уголках его глаз и губ, а так же чуть выше бровей хорошо были заметны глубокие морщины, но это, как не странно молодило его, ведь остальная кожа была очень гладкой и бледной. Его тёмные глаза, казавшиеся даже красными при плохом церковном освещении, пристально изучали Алекс. Взгляд его был каким-то подозрительно чарующим. Губы его не шевелились, но Александра явно слышала, как Вулдбейн вновь и вновь произносит её имя, смакуя как лакомый кусочек.

Девочке стало не по себе, и на глаза навернулись слёзы. В голове, помимо непрерывно повторяющегося имени, появился странный невыносимый гул. В груди появилась боль, словно сердце сжали тисками. Волна необъяснимого страха накатила на Александру и она почувствовала себя мухой, попавшей на обед к пауку. Алекс опустила взгляд в пол и потеребила подол бежевого платья, чтобы отвлечься. Но странное чувство пустоты и холода не покидало девочку.

Лишь тот факт, что Джерико не отпускал её руку, даже не подозревая о внутреннем беспокойстве подруги, придало девочке сил. Собравшись с мыслями, Александра подняла злобный взгляд, ища таинственного знакомого, преследующего её, но странный человек уже исчез, как будто ни бывало. Страх и боль ушли вместе с ним. Алекс решила, что сегодня ей действительно следовало бы помолиться.

Сегодня Александра была как на иголках, и, разумеется, когда наступила ночь, уснуть ей не удавалось. Расположившись на подоконнике, она вглядывалась в сине-зелёные сумерки, а раздумьям её не было предела.

Ещё вчера у них был праздничный обед по случаю дня рождения Джерико. Он так радовался самодельной открытке, которую Алекс ему подарила. На кусочке цветного картона она от всей души призналась своему другу, что считает их знакомство судьбоносным, а его — лучшим человеком в своей жизни. Им было так хорошо, даже не смотря на вмешательство Романа, который старался всё испортить. А уже вечером всё рухнуло. Мать-настоятельница собрала всех воспитанников вместе, чтобы объявить, что через неделю в Приют имени Святого Гавриила должны приехать супруги, желавшие взять приёмного ребёнка. Некие Секлеры — семья с глубокими корнями и аристократическим происхождением из Бухареста, которые не могли продолжить свой род.

Джерико, казалось, был ничуть не раздосадован этим фактом, и вёл себя так же спокойно, как и раньше. То, что эти аристократы могли разлучить их навсегда, юношу ничуть не волновало. Или Александре только померещилось это показное спокойствие. Или он был уверен, что ни он сам, ни Алекс не смогут понравиться аристократам?

«Как же это похоже на меня. Раньше я так мечтала о дне, когда меня удочерят, а теперь боюсь его, — думала Алекс, тяжело вздыхая. — Если заберут Джерико, то у меня больше не будет такого друга, если меня — он останется одинок. Если это не будет ни один из нас двоих, мы останемся вместе, но после, может, не будет шанса попасть в хорошую семью»…