О любви и не только

Ещё один курьёзный случай произошёл дома. Когда я приехал из школы, то застал в коридоре мужика, который стоял на табурете и что-то ковырял в потолке. Я пытался выяснить, кто он такой и что тут делает, но понять друг друга мы так и не смогли. Вдруг он запел: «Взвейтесь кострами синие ночи…», из кухни вышла мать и подхватила: «Мы пионеры, дети рабочих!». Оказалось, это был Imre – электромонтёр, по– русски он мог только петь, так и развлекал нас, пока делал свою работу. Однако во время чая договорился с мамой, что мы придем к ним в гости. Пошли мы в ближайшее воскресенье, надо сказать, что городок в этот день вымирал, не работали продуктовые магазины. Горожане отдыхали дома или всей семьёй вместе с малыми детьми ходили в театр, кино, клубы на развлекательные меропрития и даже в ресторан.Или в гости, как поступили и мы . Это было недалеко от нас, Mariska, жена электрика, угощала макаронами с томатом и paprikas, острым венгерским блюдом из перца. Двое маленьких детей возились с сестрой, а мама пела с Imre пионерские песни. Взаимные походы друг к другу в гости продолжились, но меня ждало более интересные встречи.

Вообще-то знакомых среди жителей у меня было много, начиная от продавщиц до местной молодёжи. Но особо я сдружился со скромным пареньком по имени Istvan, с которым мы облазили все окрестности. Ездить в центр столицы было дороговато, а о том, чтобы прокатиться на электричке зайцем не было и речи. Поездка на автобусе стоила ещё дороже, там за откидным столиком сидел мужчина-кондуктор и всем входящим через заднюю дверь продавал билеты, а через переднюю только выходили. Однажды я необдуманно в спешке заскочил через переднюю дверь, так водитель автобуса не поленился выйти и вытащить меня со всякими словами, многие из которых я не понял. Конечно это не касалось женщин и детей, но они сразу передавали деньги на билет, иначе им пришлось бы несладко. Можно было купить vonat – талон с двойной пересадкой или обратный, что было дешевле. У кондуктора были билеты и на городской транспорт, включая метро, самое первое и самое старое в мире. Но это был обычный трамвай, правда, как поезд, состоял из нескольких вагонов и на окраинах выходивший на поверхность.

А наземный трамвай был как минимум из трёх вагонов и ходил по широким проспектам столицы и не загрязнял атмосферу, в отличие от дизельных автобусов, которые выпускали клубы дыма как паровозы. Мы же с Иштваном предпочитали ходить пешком и настроились посещать различные выставки и ярмарки, где лакомились недорогим, но вкусным мороженым – три разноцветных шарика на вафельном рожке и пили газированную воду – szodaviz. Я же собирал красочные буклеты и оригинальные сувениры, которые раздавали бесплатно.

Istvan плохо говорил по-русски но помогал там, где мне было сложно с венгерским, да и в наших походах можно было обойтись и жестами. Но моя настоящая языковая практика началась, когда в нашу школу накануне Октябрьских праздников приехала делегация учащихся и преподавателей венгерской гимназии из рабочего пригорода столицы Csepel . Нас всех собрали в актовом зале, начались взаимные приветствия и поздравления. Доверили выступить и мне, как ведущему школьных вечеров, язык у меня был подвешен хорошо! Я, конечно, не удержался и «блеснул» своими познаниями венгерского. Не знаю, поняли меня все или нет, наши точно не поняли, но аплодисменты были с обеих сторон. Гости показали небольшой концерт, мы же отделались сладкими угощениями. Затем танцы, я сразу пригласил черноволосую девушку, которую приметил раньше, после танца отвёл за свой столик, а не туда, где сидели остальные, и не отпускал до конца. Magdalena , так её звали, говорила со мной по-русски, я отвечал на венгерском, добавляя немецкие слова, она смеялась и поправляла, нам было интересно и весело. Но пришла пора прощаться, все стали обмениваться адресами, а завуч Мария Васильевна, проходя мимо, прошипела: «Адрес не давай!» Но я жил в городе, а не в части, и на её слова не обратил никакого внимания. Мagda же всё поняла и спросила: «Почему?» На что я ответил: «Это военная тайна!».Прощание было грустным, мы договорились нанести ответный визит и подготовить большую концертную программу.

Началась оживлённая переписка, почти каждую неделю я получал от Магды обстоятельные письма, где она рассказывала о себе, о своих родственниках, о своём доме. Писала красиво и аккуратно по-русски, иногда вставляя венгерские словосочетания, которые не все были понятны мне. Я пытался отвечать по-венгерски и даже по-немецки, но Магда, похвалив мои познания, настояла на русском, в котором она хочет совершенствоваться, и просила указывать на её ошибки, что я и делал. Мои просьбы о встречи она отклонила, сославшись на сильную занятость и очень большую трудность в поездках до центра Будапешта.

Ну что ж, кроме переписки, я с головой ушел в подготовку к школьному новогоднему вечеру: писал тексты, разыгрывал скетчи с ребятами, к тому же я был главным ведущим! Старшеклассников в школе было мало, поэтому каждому пришлось участвовать в различных ипостасях. Не меньше меня крутился и Латипов, он мог играть на разных инструментах и выбить чечётку даже на табуретке! Мы с ним сошлись во взглядах на искусство и вечерами обсуждали разные элементы программы, тем более, что жили рядом. Всё это отнимало много времени, которого не хватало на учёбу, и я стал часто получать за ответы на уроках заслуженные тройки, которые грозились перейти в четвертные, о чём уже предупреждали учителя.

Однако самый жестокий удар ждал меня впереди – на прослушивании нашего будущего выступления завуч Мария Васильевна назвала фамилии тех, кто поедет в Чепельскую гимназию представлять нашу школу, всех, кроме меня. «Как, почему? Он же главный ведущий!» – закричали ребята. «Его заменит Латипов, незаменимых нет! А Федулов пусть исправляет тройки и пересмотрит своё поведение» – отчеканила завуч. И я понял, откуда ветер дует, кто-то доложил о моей переписке с внгеркой, хотя я этого и не скрывал.

Наступил день поездки, я тоже собрался, а девчёнки спрятали меня на заднем сиденьи автобуса, прикрыв своими широкими юбками, которые тогда были в моде. Мария Васильевна, проверив всех по списку, дала добро и вышла – сама она ехала в легковой машине с другими учителями. Двери закрылись и я выскочил из своего укрытия, начав победный танец в проходе. Вдруг двери опять открылись и завуч, что-то вспомнив, вошла в салон. Я застыл в нелепой позе, а Машка, так мы её прозвали за-глаза, завопела: «Во-о-он!» И я послушно поплёлся к выходу под сочуствующие взгляды ребят и водителя Васи…

Но не на того напали! Когда все уехали я метнулся на электричку и доехал до Восточного вокзала Keleti. И тут начались мои приключения! Надо было ещё ехать на Западный вокзал – Nyugati , увидев нужный мне автобус, я побежал чеоез дорогу наперекосяк, чтобы успеть заскочить. Но возле дверей меня уже поджидал полицейский, который, похлопывая дубинкой по своей ладони, начал читать мне длинную проповедь о неотвратимости наказания за нарушение правил. Я забормотал: «Nem tudom, en nem magyar – Не знаю, я не венгр!» «Orosz – русский?» – спросил он и стал объяснять всё то же самое уже вроде по-русски, из чего я понял только: «Не карош, не карош!» . Пришёл другой автобус, коп даже подсадил меня, похлопав по плечу, говоря уже: «Карош, карош!», но время было безнадёжно упущено.

На вокзале я купил билет до Чепеля и сел в электричку, предварительно спросив, идёт ли она в Чепель – «Megyunk Csepelbe?». Какой-то дядька кивнул головой: «Igen – да!». Прошёл почти час, поезд мчался в темноту, а ни одной остановки ещё не было. Пришел контролёр, посмотрел мой билет и зацокал языком: « Az ugy rosszul all Polgar!» Из его объяснений я понял, что сел на скоростную электричку, которая уже давно проскочила Чепель и едет в город Szeged и мне надо доплатить за проезд. Я как мог объяснил свою ситуацию, и он сжалился надо мной. Когда поезд остановился, сказал мне, когда и на какую электричку сесть и дал даже обратный билет.

Но повторюсь, время было потеряно окончательно. Когда я всё-таки добрался до гимназии, вечер заканчивался, меня поначалу не пускали, и с трудом пробившись в зал, среди всех около сверкающей ёлки я увидел наряженную как цыганка Магду и рядом с ней Филиппа… Она тоже увидела меня и пошла навстречу: «О, Валер, я тобой скучала сама! А Фил сказал, что ты болел?» . Учителя все остолбенели, а ребята закричали: «Ура, дед Мороз пришёл!», чем и разрядили обстановку. Наверное, мои едва проступающие усики и бородка были в инее – зима всё-таки!

Что было дальше я помню как в тумане, Моя Магда пригласила меня на танец csardas, которым всегда начинались и заканчивались нгерские вечеринки: мои руки у неё на талии, её руки на моих плечах, резкие движения, крутые повороты, шальное кружение – незабываемо! Потом она проводила меня до школьного автобуса с обещанием приехать… Дорогой все наперебой рассказывали, как прошло выступление, я же делился впечатлениями от долгого путешествия.

На следующий день я действительно заболел и пропустил даже наш новогодний вечер. Зимние каникулы провалялся в постели и слушал по радио передачи о Кубинской революции, как Фидель Кастро с группой «бородачей» скинул режим диктатора Батисты. Ко мне приходил Фил и мы вместе скандировали: «Kuba libre! No pasaran! Venseremos!» Kогда я пришёл в школу, никто меня, даже Мария Васильевна ни о чём не спрашивал. Началась третья четверть, самая серьёзная и долгая, надо было исправлять плохие оценки и особенно поведение…

Несмотря на «длинноту» третья четверть пролетела быстро и принесла по основным предметам пятёрки, хотя круглым отличником я уже не стал. Короткие весенние каникулы и короткая четвёртая четверть, повторение пройденного и формальное посещение занятий в школе. Только переписка с Магдой наполняла мое существование смыслом, но и она стала редкой: Магдольна, это её имя на местный лад, заканчивала последний год гимназии и усиленно готовилась к выпускным экзаменам. В Венгрии дети идут в начальную школу с шести лет, потом средняя до 14-ти лет и три года гимназии, затем по выбору колледж или университет. Так что моей венгерской подруге и мне было по семнадцать, потому что я пошёл в школу в восемь. лет

И моя Магди приехала – уже не с делегацией, а с несколькими гимназистками поздравить всех нас с Первомаем. Никаких застолий не было и когда девушки засобирались обратно, я, конечно, увязался с ними, Магда уговорила шофёра взять меня с собой. Это была незабываемая поездка по Королевской дороге, которая уложена плитками и не пересекается ни с какой другой, по залитыми огнями проспектам вечерней столицы, по ажурным мостам над сверкающей водной гладью «голубого» Дуная. Мы сидели с Магдой рядом, она мне всё показывала и рассказывала, говорила, перемежая русские слова с венгерскими, а я молчал и слушал, глядя только на неё, не замечая никого вокруг…

Но эту идиллию нарушил водитель, который привёз нас на автовокзал и сказал мне выходить, потому что ему надо отвезти девушек по домам. Расставание было грустным, но коротким, ведь последний автобус в Kertvaros уже пыхтел своей трубой. Кроме меня на заднем сиденьи только двое подвыпивших мужиков горланили непристойные песни. Кондуктор пытался их урезонить, но они продолжали петь. Тогда он астановил автобус и с помощью водителя высадил пьянчуг на пустынном шоссе, и автобус помчал дальше в ночную темноту, увозя меня от радости к печали…