Сердце из пшеницы и ромашек

Глава 3

Следующий день начался раньше, чем Лика того хотела: с утра отца вызвали на работу, поэтому и Аня, и парни, которые должны прийти работать после обеда, и Виктор — все осталось на нее. Поглядывая левой пяткой, чтобы её сестра не совершила феерическое падение в выгребную яму, Лика готовила обед. «Почему я не взяла его номер? Сказала бы прийти сюда, — мысленно простонала она. — Он сообразительный — может, поймёт неладное и сам зайдёт?»

И правда — ровно в десять утра в её калитку постучали.

— Открыто, заходи.

Через несколько минут Виктор — немного растрепанный и одетый во все чёрное — сел за их кухонный стол.

— Я рада, что ты не подумал, что я тебя бросила.

— Здесь все уже знают, что твой отец с утра уехал. Два и два сопоставить не трудно.

— Витя, привет! — воскликнула Аня, подбегая к нему. — Это тебе.

Виктор покрутил в руках карандаш, обернутый в тетрадный лист, который был раскрашен этим же карандашом.

— Какой красивый. Спасибо, у тебя хорошо получилось.

Аня разулыбалась и спряталась от счастья под стол.

— Вылазь, малышкинс. Тут плита работает, сейчас споткнусь и обожгу тебя.

— Мне жарко, Лика, я хочу купаться, — проныла она, повисая на руках на кухонном столе.

— Я максимум могу полить тебя из лейки.

— Хочу на речку! На озеро! В пру-уд!

— Хочешь, пойдём на речку, — предложил Виктор. — Только это будет вечером и если ты не будешь мешать сестре.

— Хорошо. А ты покатаешь меня на велосипеде?

— Да. Иди украшай другие карандаши.

Аня убежала, а Лика смерила Виктора оценивающим взглядом.

— Тебе сестра на лето не нужна?

Парень улыбнулся и раскрыл тетрадь.

— Так, сегодня разберём восьмое задание — легкотня, тебе понравится, — Лика вытерла руки об свою длинную светло-желтую юбку и села рядом с ним. Виктор подпер рукой щеку и стал слушать.

Лика входила в раж, когда объясняла знакомую тему. Ей хотелось поднести зажжённую спичку интереса к такому сухому полену, как Виктор, и заразить его огнём, увидеть, как в нем рождается понимание, а после — и его успехи. Парень же будто только это и улавливал, зачарованно следил, как Лика, чуть ли не давясь слюной, поясняла ему за какие-то несогласованные приложения.

— Такие дела. Распечатка перед тобой — решай, а у меня уже морковка горит, — Лика подскочила к сковородке, снимая её с огня.

Виктор послушно принялся за задания, изредка бросая взгляд на спину девушки, на которой иногда появлялись лопатки, точно спины дельфинов над водой. Лика готовила суп, которым собиралась кормить позже его же и всех, кто придёт копать грядки.

— Как успехи? Решил? — спросила Котикова, когда забросила все необходимое в кастрюлю, и присела на лавочку.

— Да.

Лика взялась проверять, а Виктор — наблюдать, как она, бегая глазами по строчкам, грызёт украшенный карандаш.

— Просто отлично! Ты большой молодец, — вынесла Лика, подчёркивая пару ошибок. — Ты сегодня пойдёшь писать?

— Цветку? Да.

— Почему «Цветку»?

— Чтобы она не догадалась, — подмигнул Виктор. — Маргарита же.

— Если хочешь, ещё одно задание разберём. Я бы тебе предложила попробовать решить весь вариант ЕГЭ, но без сочинения. Что скажешь? Раз уж время есть.

— Это бесполезно. Но если ты считаешь.

Лика принесла ему два варианта — пустой и прорешанный ею.

— Решай, сверяй, задавай вопросы обязательно. Даже самые глупые.

— Хорошо. Твой номер?

Котикова рассмеялась.

— Давай телефон — запишу.

Лика снова отвлеклась на суп, потом проведала Аню, которая послушно «украшала» карандаши в комнате, и вернулась к ученику.

— Расскажи мне что-нибудь, — вдруг попросил Виктор.

— Я тебя не буду отвлекать?

— Нет. Что-нибудь про себя. Какой твой любимый цвет?

— Самый любимый — синий, но ещё мне нравятся пастельные, как, например, эта желтая юбка. Мне нравятся розовые очки, чёрные галстуки, белые блузки. Цветочки всех расцветок, но особенно — фиолетовые. Мой любимый десерт — это шоколад. Шоколадный тортик с шоколадной начинкой под шоколадным ганашом с шоколадной крошкой. Я люблю печь сама, но здесь, правда, это не очень удобно. Ещё мне нравятся разные чаи и красивые заварники. И шляпки разные.

— А что тебе не нравится?

— Холод, пустой холодильник, грязь, большие ножи, открытый огонь. Я очень боюсь вида крови и не умею плавать…

— Правда?

— Да, — пожала плечами Лика. — Папа все время занят, а мама и сама не умела.

Виктор встретился с ней взглядом, словно спрашивая разрешение задать этот вопрос.

— Она умерла, — выражение лица Котиковой сказало ему, что в эту тему уходить не надо.

— Это и есть вся твоя семья?

— Ещё бабушка с дедушкой есть по папиной линии, но они живут заграницей. А у тебя кто есть? Какая у тебя вообще фамилия?

— Васнецов. У меня здесь почти вся семья: родители, двое бабушек с дедушками, старший брат — он работает на тракторе — и ещё один, он сейчас в армии.

— Надо же: у вас одни мальчики, у нас одни девчонки.

— Здесь в целом немного девочек: обычно в старших классах все уезжают в города, в колледжи и лицеи. А ты наоборот — сюда.

— Так получилось, — вздохнула Лика.

— Ты не хотела переезжать?

Котикова схватилась за тряпку и стала протирать столешницу, прячась от его взгляда.

— У меня… некоторые проблемы со здоровьем. И врач посоветовал мне и Ане полностью сменить обстановку, тёплый климат и свежий воздух. Тут папа вспомнил про прабабушкин дом.

— С сердцем? У моего дяди какая-то хроническая фигня, те же рекомендации.

— Почти — с нервной системой.

— Я уверен, здесь ты поправишься, — заявил он. — Никаких самолётов, никаких машин, магазинов, интернета и химии. Скука смертная!

— Чего же ты тогда не уедешь в город? Или в армию собираешься?

— Да так, — Виктор сделал вид, что очень заинтересовался пробником.

— А кем ты собираешься стать?

— Лика, ты как моя мать, — усмехнулся он.

— Да я просто спросила. Узнать о твоих увлечениях.

— А ты?

— Я хочу быть журналистом. Или редактором в издательстве. Это можно на журналистику, филологию, даже лингвистику, но мне не очень нравятся иностранные языки.

— Я бы посмотрел твоё интервью.

— Спасибо. Так, а ты?

— Мой дед работал на молочной ферме, мой папа, мои дяди и я буду, — сказал он как-то обречённо.

— Ты не горишь желанием, — заметила Лика. — Неужели не хочешь чего-то другого? Большего?

— Лика, я за пределами этой деревни был три раза в жизни, я мира не знаю, куда я могу пойти?

— Тогда тем более! Взять и выйти, посмотреть! Посмотреть на мосты в Питере, на соборы в Москве, на пальмы в Сочи, на море, в конце концов, на море!

— Я был на Чёрном, ничего интересного: солёное, грязное и холодное.

— На другое. На Средиземное, на Финский залив, на море Лаптевых, на океан. Представь, что ты выходишь из отеля и перед тобой бегают вараны и лежат огромные, размером с подушку, черепахи!

Виктор задумался, пониже опустив голову.

— Чем ты увлекаешься? Что тебе интересно?

— Футбол, — усмехнулся Виктор. — Предлагаешь мне фантастическую карьеру?

— Ну может ещё что-то, — неловко уточнила Лика.

— Есть только два предмета, по которым я получил аттестацию за год, — помолчав, сказал он негромко.

— Даже не представляю какие? История и общество?

— Биология и химия.

Лика просияла.

— Так ты будущий врач!

— Мгм, самая удобная профессия для путешествий, — он показал ей большой палец. — А оплата — золотые горы!

— Да разные есть варианты, надо только хорошо постараться и поискать.

— Особенно здесь, в Черемуховой.

— Вот же перед тобой, — Лика чуть ли не ткнула его носом в пробник. — Набираешь триста баллов — и перед тобой вообще все города открыты: бюджет, общежитие, да что угодно.

Виктор рассмеялся.

— Ты, Котикова, юмористка. Где я, и где триста баллов?

— Возьми себя в руки, стремись и получишь, если не такие, то больше двухсот пятидесяти. Все возможно, не ставь на себе крест.

— Я просто объективно себя оцениваю.

— Если ты так будешь говорить, я не буду с тобой заниматься!

— Это называется манипуляцией, между прочим, — скрестил на груди руки Виктор.

— То есть, даже просто из вредности не будешь ничего пытаться сделать, да?

Виктор поджал губы.

— Где пытаться? Здесь? Где учитель биологии — это младший ветеринар на ферме? Где нас на химии учили делать самогон?

— Ну ты можешь, как я…

— Не могу! — не вытерпел Виктор, и Лика заметила, как у него слегка покраснели щеки. — Не все могут так, как ты!

Котикова опустила глаза вниз, теребя пальцами упаковку от перца. Действительно, вряд ли его большая семья потянула бы хорошую подготовку к ЕГЭ. Брат в армии, родители на молочной ферме, а он оставлен себе на попечение.

— Извини, я не хотел тебя смутить, — Виктор неловко коснулся пальцами её руки.

— Всё хорошо, — Лика решительно встала и отряхнула юбку. — Я научу тебя тому, что знаю сама. Но пока ты не захочешь что-то делать, тебя и трактор не сдвинет с места.

Она вышла из комнаты, оставив Васнецова наедине с мыслями и пробником.

— Лика, — шепнула Аня, которая, естественно, подслушивала их разговор. — Вы что, умудрились поругаться?

— Нет, малышкинс, мы просто разговаривали, — она пригладила тёмные волосы сестры.

Аня внешне пошла в мать: тёмные волосы, зеленоватые глаза и тонкие пальцы. Лику мучило их сходство. Она сама переняла славянскую внешность отца: русые волосы и серо-голубые глаза. Лика всегда чувствовала связь с ним больше, крепче, чем с матерью. Он никогда не кричал на них, всегда помогал, доверял и только подталкивал в начинаниях. Двойка? Это надо отметить. Горячую воду отключили? Самое время прокатиться в аквапарк. Дмитрий словно всегда чувствовал, в чем нуждались его дочери и давал именно это, а не то, что считал правильным сам, как делала их мать. Лика бывала на море, видела горы, гладила кроликов, гуляла до рассвета и съедала целую шоколадку за раз. В последний год, когда их встречи с отцом сократились до двух дней в неделю, Лика почувствовала себя брошенной и нелюбимой, но она — это ещё ладно. Аня, которая только росла, и росла совсем в другой атмосфере и других условиях, страдала больше от материнской нелюбви и приступов истерики.

— Как думаешь, ему понравится? — шепнула Аня, показывая сестре карандаши.

— Даже не сомневаюсь.

Девочка улыбнулась и с воплем «Ви-икто-ор» побежала на кухню. Лика потопталась на месте, не желая возвращаться обратно к Васнецову, но и не зная, чем себя занять. Спасение пришло неожиданно.

— Э-эй, археологи! У кого здесь сорняки не прополоты?

— Ярик! — взвизгнула Аня, хлопнула входная дверь.

Лика, не глянув в сторону поднявшегося Виктора, вышла к гостям. Во дворе стояли трое парней и девушка. Аня уже расселась на руках у Роси — загорелого, темненького парня выше Лики на голову. Рядом с ним стоял веснушчатый Паша, нагруженный всякими граблями и лопатами и улыбающийся ей во все тридцать два. Остальных Котикова не знала, но шустрая Аня быстро решила эту проблему.

— Это Лика, моя сестра, — объявила она всем. — А это Ярослав, Паша, Игорь и Даша. У неё туфли от Джимми Чу!