Шёпот Вселенной

И того, кем я был, больше нет. Потому, как взрастает во мне нечто большее.

Снова. Совпадений не существует, кончики пальцев соприкасаются, взгляды сталкиваются. Изъяны перерождаются, эхом отдаваясь; срываясь в безумном потоке, беззастенчиво проносясь выше или вновь возвращаясь – на секунду, может, чуть больше, а затем отдаляясь.

Снова. Сантиметр за метром, мимо ликующих видов, что размыты мазками правдивости.

– Очередная вылазка с тобой после бесчинства бесчетного количества мероприятий на квартирниках подобна смертным мукам, – пробурчали рядом.

– За тебя говорит похмелье, друг мой, – лучезарно улыбаются в ответ.

– Вот именно, а ты меня еще в таком состоянии повел в книжный! – воскликнул юноша. – И скажи, на кой черт, мы опять заявились сюда?

Легкий щелчок по носу, мимолетная улыбка, сопровождаемая ответом:

– Я же пообещал поработать над твоим романтическим мироощущением, Рато.

Под боком судорожно вздохнули. Бесконечные стеллажи с книгами растянулись по всему периметру заведения, плотно прилегая друг к другу. Рядом с разделом «мемуары» стоит вентилятор, давая ложное ощущение «нового дыхания». Мужчина преклонного возраста восседает за кассой, сладко посапывая. На стойке, примостившись на самодельной подушке из старых выцветших тканей, спал черный кот, сквозь сон лениво подрагивая ушами.

Рато медленно выдохнул, продолжая:

– И что же на сей раз?

В ответ лишь загадочно улыбнулись, продолжая с азартом скользить по полкам – то останавливаясь, то вновь возобновляя поиски.

– Есть какие-то особые предпочтения? – с иронией спрашивают его.

– Ты знаешь, как я в принципе отношусь к подобному чтиву, – добавил парень, тихо цыкнув.

– Верно. – Еще шире улыбается он. – Но восточный ветер непредсказуем и переменчив.

Ищет, внимательно всматриваясь, а затем находит. С победоносной улыбкой, уверенной рукой вытягивает книгу, и протягивает ее собеседнику:

– То, что нужно.

Юноша принимает ее, кратко бросая взгляд на название. «Сонеты» Шекспира.

– Серьезно? – спрашивает он, скептически поджимая губы.

– Абсолютно, – растягивая слова, поддразнивают в ответ.

– И с чего бы вдруг?

– Просто, – кратко отвечает он.

– Просто, – язвительно передразнивает другой.

–Уверен, тебе понравится.

– Неужели?

– «Любовь – мой грех, и гнев твой справедлив.

Ты не прощаешь моего порока.

Но, наши преступления сравнив,

Моей любви не бросишь ты упрека»*.

– Воистину! Тогда, вопрос: зачем мне эта книга, когда у меня есть ты, Эвтер – ходячий сборник всего возвышенного и великого? – саркастично подмечает юноша.

– Лови мгновенье! – рассмеялись в ответ. – Другого уже не будет, не упускай значительного. И, кстати, бери в этом переплете.

– Тот карманный аналог тоже выглядит миленьким.

– Эх, не познал ты до конца всего «пороха» истинного романтика, – театрально возмутился он, беглым, но нежным касанием пробегаясь по краям страниц: слегка задевая, и спускаясь чуть ниже, проходясь по обложке. Выводит невидимые узоры и отводит руку назад, непреднамеренно касаясь пальцев. Легкая, невозмутимая улыбка; яркие, блуждающие глаза, – метят в самое сердце, оголяя и затрагивая скрытые участки. Будто уже знают, знают наперед, Непреклонные и лучистые, не сводят взгляда с собеседника напротив. – Закрой глаза.

Тот удивленно приподнимает бровь, слегка приоткрывая рот в немом вопросе.

– Ты же доверяешь мне? – продолжает он.

Молодой человек не отводит взгляда, слегка кивает, медленно закрывая глаза. Брови сдвинуты к переносице, плечи ощутимо зажаты, поза оканемела.

– Ничего не выйдет, если будешь так напряжен, – шепчут совсем близко, опаляя теплым дыханием ухо.

Словно по канату, – пробуя и позволяя открыться, – он невольно скидывает с себя оковы сдержанности. Лишь хмурые брови передают волнение от неизвестности.

– Вот, так намного лучше, – продолжают шептать рядом, – тогда сдвинемся дальше. Представь, что в твоих руках не книга, а фотоаппарат. Представил?

Молчаливый кивок.

– Прекрасно. А дальше, вообрази себя там, где бы ты хотел оказаться.

Соленый ветер эхом отдается в подсознании. Робеющий мягкий свет, переливы песка, волнующие линии.

– Расскажешь, что перед тобой?

– Обойдешься, – спокойно произносит тот.

Другой тихо ухмыляется, возобновляя беседу:

– Ладно, пройдем этот эпизод. Остается одно маленькое, но очень важное условие – лик, образ, называй как хочешь. Он один, сверкает так ослепительно, так волнующе, что сводит с ума все механизмы души. Все сбивается, становится второстепенным, и есть только этот миг. Ты чувствуешь его?.. Хочешь запечатлеть, но не только снимком – нет, этого мало, ты желаешь, чтобы он въелся, отпечатался на внутренней стороне твоих ребер, проносясь вместе с кровью по артериям, оставляя бесстыжие намеки на присутствие. Ты поражен настолько, что руки застывают, стискивая аппарат для передачи того, что так волнует, – обескураживает. – Он останавливается, выддерживая секундную паузу. – Скажи, ты чувствуешь это?

Переливы песка чередуются под направлением осторожных рук, проходя сквозь пальцы и задевая частицами кожу, теряются в волосах. Соленый ветер продолжает тихую песню, забирая с собой приглушенные вздохи, касаясь зажмуренных глаз, поддавшихся трепету тепла. Крики чаек оглушают, затмевают меткие обрывки слов, проносятся совсем близко к воде. Ясная прохлада чувственно перемежается с отголосками покачивающихся веток и постепенно нагреваемым воздухом, что тихо постукивает в двери рассвета. А рядом – этот силуэт..

– Так, что ты скажешь? – доносится неподалеку, прерывая мысли.

Парень открывает глаза и, поведя головой вправо, наклоняет ее. Его лицо близко от спросившего. Слегка прищурившись, он отвечает:

– Я не мастак в расписывании подобного.

– Но ты же это ощутил, не так ли?

– Чего ты добиваешься?

– Наставление на «путь истинный» – шутливо подмечает парень.

– Эвтер..

– Просто хотел донести о том, что не так все и различимо, – беззаботно отвечает он, – и правда прекрасна. Всегда. Особенно при помощи различных инструментов.

– Творческий человек себе дороже..

– Поэтому сэр Шекспир с его сонетами переселяется к тебе, – радостно добавляет он, вместе с приятелем направляясь к кассе. – Так уж и быть, проведу несколько вводных лекций в искусство сонетов.

– С личным исполнением? – поддразнивают его.

Парень задумывается, отвечая:

– Думаю, парочка зачитанных сонетов будут не лишними и поспособствуют хорошему развитию романтических заскоков.

Слышится приглушенный смешок, а за ним задавленное: «Романтик недоделанный».

«Мы сохраним историю, скрепленную Судьбой,

Под внешним фактором скрываясь,

Поддернутой огнями, привнесенными тобой,

Слогам секундным возмущаясь»

Снова.

– Но я снова хочу этого!

– Я ж как ты, работаю по настроению, – подначивают его.

– Это никогда не мешало тебе делать отличные снимки, – обиженно насупившись, отмечает он.

– Ты прекрасно знаешь, что мне не прельщают постановочные фотографии.

– Так ты и не делай!

– И как это представить, если ты не сводишь с меня взгляда? – насмешливо переспрашивает юноша.

– Но ведь раньше-то получалось. Почему сейчас не так? – улыбается он.

– Нужен какой-то.. – ненадолго призадумавшись, продолжает: – нужен момент. Это что-то спонтанное, неуловимое.

– Лаадно, неуловимое так неуловимое, – примиряются сбоку. – Кстати, как тот проект, который заказали?

– Никак. Думаю, отказаться.

– Это еще почему? – возмутился он.

Другой парень отрывается от книги и, находя телефон на кровати, открывает электронное письмо и подносит светящийся экран к лицу приятеля:

– Ознакомься с условиями.

Бегло пробегаясь глазами, тихо зачитывая слова текста, он поднимает взор на собеседника.

– Так, и в чем же проблема?

– Ну, может, лишь в том, что для этого не найдется модели? – язвительно отозвался юноша, вновь погружаясь в книгу.

Молчание с друх сторон. Один погружен в мир автора, другой – размышляет, иногда записывая что-то в блокнот. О чем-то задумавшись, ходит из стороны в сторону, подходя к двери и перемещаясь в соседнюю комнату, – оставаясь на мгновение, затем возвращаясь обратно. Останавливается и присаживается на кушетку, стоящую возле деревянной ширмы, и произносит с улыбкой:

– Думаю, я знаю, как помочь тебе в этой затруднительной ситуации.

– М? – произносит тот, не отрываясь от чтения.

Приняв более расслабленную позу и смещая подбородок в сторону, он отвечает:

– Ты сможешь взяться за этот проект.

С кровати послышался глубокий вздох. Зажимая между переплетом палец, он со скучающим видом взглянул на друга и замер, широко раскрыв глаза.

– Какого.. – зарделся он, вскакивая с кровати. Книга повалилась на пол, с гулким стуком соприкасаясь с паркетом.

– Пожалуйста за помощь? – игриво отозвался тот.

– Эвтер, какого черта?!

– Ты сам сказал, что не сможешь найти людей, поэтому я решил помочь тебе в реализации того проекта.

– И именно поэтому ты сейчас нагой?!

– Ну да, – ответил парень, участливо покачав головой.

– Господи..

– Рато, душа моя, его не существует, – со смешком отметил тот.

– Что ж ты.. Скажи мне, ты один такой творческий или вас много?

– Думаю, я уникален в своей индивидуальности, – ослепительно улыбнулся он.

Молодой человек застонал, пытаясь скрыть руками свое лицо.

– Ну, что ты, напротив должен быть счастлив, ведь в твоей жизни появился я!

– Не то слово, ворвался..

– К тому же, это занимательная практика для нас обоих! Ты отточишь свое мастерство, а я.. не знаю, просто побуду в новом амплуа?

– Какое еще мастерство, я ни разу не работал в подобном формате! – донеслось восклицание со стороны.

– О.. Тогда, – поднимаясь и беря в руки фотоаппарат, он подходит к нему, слегка прикоснувшись к плечу. – Встанешь на новый путь мастерства.

Повесив предмет на шею, и отводя его руки от лица, он произносит:

– Профессионалы не сдаются, не так ли?

– Умеешь же смущать, – бормочет приятель с красными щеками, возвращая себе фотоаппарат и стараясь не смотреть на человека рядом.

– Ну, нет, – протягивает он, цепляясь пальцами за подбородок юноши. – Дело не сдвинется с мертвой точки, если ты будешь избегать собственную модель, так что, посмотри на меня.

Не охотно, неловко и аккуратно, он переводит темно-карие глаза, встречаясь с глазами цвета южной травы, разбавленными лучиками солнца – эдакого подсолнуха без черных вкраплений. Голос – мягкий, тягучий, подобно карамели, незнакомый и уже такой близкий – существует ли на самом деле этот тембр?

– Смотрю, и? – вопрошает тот.

– Глаза в глаза – уже неплохо, – добавляет парень, опуская руки. – Но недостаточно.