Акционерное общество женщин

– Только мужчины могут так рассуждать: «Давайте брать власть, а потом разберемся, что с ней делать!» – воскликнула Алена. – Это в корне неверно, я не согласна.

– Вот именно, а где нравственность? Полина, я тебя спрашиваю, где нравственность? – спросила Степанова.

– Вы надо мной издеваетесь, что я все к философам апеллирую, а я именно о нравственности хочу сказать.

Это Катькино вступление не сулило ничего хорошего. Но трогать человека, все еще не до конца избавившегося от следствия, было бы негуманно, тем более что отвлекаться на очередную мелкую склоку никому не хотелось. Катька, ободренная отсутствием протеста, продолжила:

– Кант говорит, что в задачу государственной власти не входит забота о счастье граждан, это свойственно только деспотиям, которые навязывали всем счастье, одинаковое, как социалистический реализм. Власть обязана обеспечить свободу нравственного выбора. А мы-то до сих пор думали о том, как сделать женщин счастливыми, отвечая только за себя. Если придем к власти, женщинам придется отвечать за все общество. Это вопрос вопросов, и я вижу тут ловушку.

– А я никакой ловушки не вижу. Женщины, которые уже умеют быть счастливыми и управлять мужчинами, да еще и по определению более гуманны, берут власть. Почему их власть может препятствовать свободному нравственному выбору каждого – не понимаю, – сказал Олег Мурлов.

– Потому что это будет матриархат, – уже менее уверенно произнесла Катька.

– Матриархат – это общество, где царит гуманизм, матери не посылают детей убивать друг друга. Просто ни один мыслитель или даже утопист не описал общества, где за женщинами были бы публично признаны власть и авторитет, превосходящие властные полномочия и авторитет мужчин. Но это только потому, что матриархат всегда наблюдался в жизни лишь в примитивных обществах, где не было строгой иерархии, только коллективный контроль. А в современном обществе право и общественное сознание уже выстроили всю иерархию верховенства и подчинения под мужчин. Бери готовую кальку и наполняй ее нравственным содержанием.

– Я так и сказала Вульфу! Мы будем строить матриархат! А теперь вы все сами пришли к такому же выводу. Первым делом поставим по всей стране биде. Как в Японии, – развеселилась Полина.

– А что, в Японии тоже матриархат? – поинтересовалась Кыса.

– Нет, но Катька говорит, что по всей стране биде стоят. Даже в поездах…

– О’кей. Тогда о взятии власти. Я считаю, что это необходимо, причем с высокой вероятностью поддержки у вас будет даже больше, чем вы думаете. Какая-то часть верхушки власти, взять хотя бы того же Опанаса, может быть и не особо против такого развития событий, – продолжал Олег Мурлов. – И покемоны всех достали, и грызни будет меньше. В общем, для многих из мужчин в таком решении есть много плюсов.

– Вот-вот, Вульф и об этом мне говорил, – подтвердила Полина.

– Предлагаю не вязнуть в дискуссии, а переходить к конкретике, – настаивал Влад. – Первым делом надо создавать партию.

– Прежде чем ее создавать, – возразил Олег, – надо с Кремлем согласовать. Тем более если можно рассчитывать на поддержку Опанаса.

– Опять все с ними согласовывать? Мы что, проект Кремля? – Побитая мужем Кыса прямо-таки горела жаждой немедленного захвата власти.

– Это называется не проект Кремля, а нормальный диалог с властью. Мы же не поведем женщин на бунт. – Алена поддержала Олега.

– Я об армии думаю, и эта мысль мне покоя не дает, – произнесла Катя. – Допустим, часть мужиков, которые сейчас при власти, пойдет с нами. А те, кто против? Они кинутся к армии, начнут взывать к низменным чувствам и краникам одичавших мужиков… Может, я сгущаю краски, но мы же говорим не о революции, а о бескровном приходе к власти. Мы же не мужчины, чтобы захватывать почту, телеграф, телефон.

– Кать, что ты всегда усложняешь. Ну накинет им избирательная машина процентов десять, больше не получится. Эрна, Наташа и Иноземцева, не говоря уже о Мэтью, международных наблюдателей мобилизуют. Все равно мы победим!

– Кого вы победите? – спросил Александр, входя в дом.

– Замышляем захват власти, – сообщила Кыса.

– О как! Утром еще все было как у людей, а вечером уже ГКЧП заседает. Мэтью, у тебя так было когда-нибудь в жизни, что ты утром на работу пошел, а вечером домой вернулся, а там государственный переворот?

– Шурик, жену без контроля нельзя ни на час оставлять! – снова хохотнул Олег.

– Что происходит в моем доме? Обед хоть готов?

– Революционерам не до еды, – бросил Олег.

– Так может, мы и спать сегодня на гвоздях будем, нет? Это интересная мысль, я на гвоздях еще не пробовал. А ты, Мэтью, пробовал на гвоздях?

– Все сказал? – ласково спросила мужа Полина. – Вошел, увидел, что зрителей полон зал, и обрадовался. Если не прекратишь спектакль, точно сегодня будешь на гвоздях спать. Пошли за стол, действительно, а то мы в тупик зашли с Катькиным нравственным выбором.

– Это главная книга Канта «Метафизика нравов», – сочла необходимым уточнить Катька.

– У тебя, Кать, то алхимия, то метафизика. – Шурик любил поддразнить именно Катьку. – А как насчет моего естественного права пожрать и выпить после работы в собственном доме? А потом сразу пойдем власть захватывать, обещаю. Ваську кликну, чтоб братву подогнал, и тут же двинемся.

– Вот, здоровый взгляд на предмет! – воскликнула Кыса. – Мастера не мудрствуют!

– А могильщики в «Гамлете»? – спросила Катька.

– Ремесленники! – ответил ей дружный хор, и все повалили в столовую.

За ужином девушки окончательно повеселели. Алена уже не вспоминала о бывшей работе, а обсуждала со Степановой, как клиенты-акционеры для получения квартальных дивидендов должны будут приносить подписные листы в поддержку их кандидатов.

– Предлагаю на сегодня диспут завершить, – заявила Полина. – Все согласились, что надо брать власть, и это главное. Остальное, включая план конкретных действий, обсудим завтра. Катька остается у нас ночевать, как обычно, остальные – по желанию, места хватит на всех. Выжившие и переночевавшие могут завтра также продолжить диспут на тему, что делать с властью. Вопросы есть?

– Есть, – сказал Шурик. – Почему вдруг такой диспут о том, что делать с не взятой еще властью, когда на носу всенародный праздник? Вы что, забыли, что на дворе июль две тысячи пятнадцатого года и через полтора месяца пятилетие вашей корпорации? Или вы не собираетесь его праздновать?

– Ой, правда, – загалдели все. – Как это мы действительно с этим следствием, со всем остальным чуть не проворонили собственный юбилей? Ведь уже срочно надо все организовывать.

– Списки приглашенных чтобы к понедельнику были у меня на столе, – распорядилась Катя. – Кыса пишет сценарий мероприятия. Алена ей помогает. Полина придумывает культурную часть. Влад готовит пресс-релизы и анонсы. Ирка организует площадку, музыку и все остальное. Ужас какой, это же столько работы, а всего два месяца осталось. Полина, как это мы на Байкале про это забыли? У нас там уйма времени было.

– Кать, да пока у тебя такая неопределенность была, о чем мы все могли думать? А тут бац, все сразу – и власть, и праздник.

– А мне кажется, что это тоже не случайно, все одно к одному. – Алена, уже совершенно спокойная, развалилась на диване, положив голову на колени Мэтью. – Не знаю, как именно, но чувствую, что вокруг праздника все свяжется и склеится само собой.

– Я уже во всем вижу какой-то двойной смысл, – сказала Полина. – Уходя, Вульф мне сказал: «Вы-то понимаете, Полина Альфовна, кто правит бал?»

– Я лично никуда не еду, я остаюсь тут ночевать, а завтра с утра за работу, – лениво потянулась Алена. – Мэтт, ты как?

– С удовольствием, я с утра купаться пойду, а потом мне надо будет поработать. Подумать, как изложить в вашей программе реформу права. Катя это интересно подметила. Метафизика нравов… Интересно, very challenging.

– Вот-вот, Мэтью, подумай хорошенько, – заметил Шурик. – Они лет пятнадцать назад уже поговаривали о взятии власти. Я им тогда сказал, что придется им все законы переписать, у мужиков загранпаспорта отобрать. Много чего я им тогда высказал. Сейчас только на тебя надежда, что по новым законам мужикам хоть что-то оставят.

– Им оставят ровно то, что они в состоянии на благо употребить. А что именно – это еще большой вопрос. – Кыса в этот день была явно не в силах увидеть в мужчинах созидательную общественную силу. – Но ночевать я тоже остаюсь. Не оставлю же я вас одних праздник планировать, чтобы мне потом за вами разгребать.

– Я тоже, пожалуй, – заявила Степанова.

– Ну, вот и замечательно, – захлопала в ладоши Полина. – Пойду Стеше скажу. Олег, а ты?

– Нет, мы с Олегом поедем, – сказал Влад. – Мы с ним завтра займемся программой и манифестом, а с праздником вы и без нас справитесь.