Так сложилось...

У дома не заглушая движка, помог выйти Саше из авто и поймал ее подозрительный взгляд. Твердо глядя в янтарные глаза, уверенно заговорил:

- Когда примешь решение, сообщи, - взял ее за руку и, развернув ладонью вверх, вложил в нее визитку. После чего, быстро отвел взгляд, будто страшась увидеть нечто способное сломить его волю, отвернулся и поспешил за руль. По-прежнему не оборачиваясь на брошенную на улице девушку, резко ударил по газам и, ловко развернувшись, стремительно сорвался с места, чтобы буквально через несколько минут остановиться и со злости несколько раз впечатать кулак в руль, а после уронить на него голову.

Крик разрезал окружающую ночную тишину, сорвав с веток немногочисленных птиц, и так же внезапно стих, эхом прокатившись над макушками деревьев. Она медленно опустилась на колени, не замечая острых граней щебня врезавшихся в голые колени, и тихо заплакала, сминая в кулаке картон. Зачем он так с ней, ведь можно было все сделать иначе. Ультиматум – это последняя инстанция, когда уговоры утратили свою силу, а компромиссы - на фоне недопонимания - теряют актуальность. Ей нужно было всего лишь время, а он и этого ей не дал, поставив перед фактом. Или считает три месяца более чем достаточно на принятие того, чего жаждала всей душой, но застигнутая врасплох, оказалась не готова дать мгновенный ответ. Одно дело лелеять призрачную надежду на нечто большее, чем легкая увлеченность и совсем другое нарваться на заявление в лоб. Допустим, он неторопливо подводил ее к этому осознанию, но ведь вел совершенно слепого котенка, даже не помышляющего о наилучшем развитии событий, ибо тешить себя иллюзиями, последнее дело. Возможно, таким образом, ставилась иная цель, разом сломить все барьеры, заставить принять все как есть, без всяческих сомнений, и сжечь позади все мосты, чтобы быть уверенным, что отступных не последует. Если все именно так, он избрал самую жестокую и изощренную форму, решительно обрывая ее связь с прошлым и чуть приоткрывая перспективы в грядущем. Своего рода бартер, после принятия которого, ее жизнь целиком будет принадлежать только ему, потому что доверясь мужчине, она отдает себя всю целиком и без остатка. Вероятно, на это и был расчет. Как бы там не было, сознавать это тяжело.

Полночи она попросту лежала на диване и, в попытке забыться, умоляла сон снизойти на нее. До этого, подолгу слонялась по дому, не зная чем себя занять, пока не обнаружила дискомфорт в сжатой ладони. С недоумением разжала пальцы и растерянно воззрилась на помятый картон, медленно вспоминая его происхождение. Перегруженный эмоциями и мыслями разум вынудил развернуть потерявшую форму визитку и обнаружить на тыльной стороне запись от руки. Догадка вспышкой озарила сознание, тем самым объясняя поведение мужчины, для каких-то целей вручившего очередную визитку. Он просто дал ей знать, где можно его найти, если она вдруг решит лично сообщить ему о своем согласии. И то, что до сего момента она не имела представления о его месте проживания, более не актуально. Ей четко дали понять, какого шага от нее ждут, и по какому адресу будет значиться ее новый «дом».

- Саша? – удивленно воскликнула женщина, затем внимательно вглядевшись в лицо неожиданной гостье, резко распахнула дверь и в приглашающем жесте повела рукой. Удостоверившись, что та последует за ней, ринулась хозяйничать на кухне. Лишь когда на стол взгромоздились большая ваза со сладостями и исходящие паром кружки, Валерия опустилась напротив и испытующе воззрилась на Белую. Поникшая фигурка и несколько затравленный взгляд, лучше всяких слов охарактеризовали настроение девушки, невольно бросая в дрожь. Дважды она уже видела подобный вид, и оба раза соответствовали ситуации, но ни в этот раз. На данный момент в жизни Саши присутствовал только один человек, способный как подарить чувство защищенности, так и причинить боль. Сердце сжалось от дурных предчувствий, а девушка внезапно заговорила:

- Я, наверное, вечно делаю что-то ни так, - прозвучал тихий голос, а после, словно бы рухнула сдерживающая плотина, и из нее неудержимым потоком полилась речь, повествующая о событиях последних трех месяцев. Валерия не пыталась ее остановить, предоставляя возможность выговориться, и вместе с тем приходила в шок от услышанного. Собственный сын, более трех месяцев назад, отказав ей навещать подругу, принялся проводить тактическую осаду и надо сказать весьма успешную, поскольку девушку от волнения буквально разбирало по запчастям. Та, не понимая причины столь незаслуженного ультимативного заявления, два дня пыталась переосмыслить его слова, в попытке понять мотивы, напрасно ждала его появления, но, так и не придя к какому-либо решению, прямиком ринулась к той, что могла помочь разобраться в себе и в этих хитросплетениях мужской логики.

До конца выслушав гостью, Лера погрузилась в задумчивость, предоставляя возможность той, освежить пересохшее горло давно остывшим чаем. Н-да, Евгений умудрился поразить своими методами даже собственную мать. Отступив однажды, все же решился вернуться к исходной точке и начать все заново. И все шло успешно, пока Ларинов, каким-то образом сумевший найти новое место жительства не состоявшейся супруги, не нарушил плавное течение их строящихся отношений. В итоге Жене пришлось идти ва-банк, тем самым заставив Сашу пересмотреть жизненные приоритеты, а Михаила – в результате полной капитуляции Белой - навсегда отойти в сторону. Как бы это не банально звучало, одним выстрелом двух зайцев - в случае положительного исхода, и ни одного - если осечка. И что-то ей подсказывало, что он не совсем уверен в успехе, и, невзирая на показную видимость отхода, просто-напросто затаился.

Поймав на себе выжидающий янтарный взор, слегка промедлила. Сложно сохранять хладнокровие и блюсти беспристрастность, когда затрагивается судьба сына, поэтому решила зайти с другой стороны.

- А ты сама чего хочешь?

Яркая радужка спряталась за густыми ресницами, а на лице девушки проступило замешательство. Видя, что подобная постановка вопроса поставила в тупик, спросила иначе:

- Ты рассматривала вариант возращения к Михаилу?

- Нет! – аж подскочила от негодования, с недоверием поглядев в глаза собеседницы, затем слегка расслабившись, задумчиво заговорила: - Я понимаю, в данной ситуации тебе сложно быть объективной, но и мне нелегко объяснить то, чему сама не могу подобрать слов. Миша… он по-прежнему мне дорог и как бы я ни хотела, элементарно не способна перечеркнуть все хорошее, что между нами было. Я его любила и… по сей день люблю, но… после той аварии… что-то во мне надорвалось… - судорожно сглотнула и продолжила уже чуть уверенней, - он близок мне, как родня. Мне важно знать, что с ним: жив ли, здоров. Однако все закончилось еще тогда. Возврата к прошлому нет, тем более я пока не в силах простить его.

- А Женя? – предсказуемо потребовала женщина.

Взгляд девушки упал на дно опустевшей кружки, и в голову вдруг пришла неожиданная мысль, что Болдин так же опустошил лично ее, забрав с собой едва проступивший смысл жизни и все связанное с ним.

- Мне не хватает его, - еле различимо вымолвила она.

- Тогда почему ты еще здесь?

Подняла глаза на Валерию, явно догадывающуюся о причине ее появления, и все же озвучила:

- Я не понимаю, зачем он так со мной.

Ответ не заставил себя долго ждать, несомненно, заготовленный заранее.

- Он хочет быть уверен в тебя, знать наверняка, что ты отдаешь себе отчет в том, что обратной дороги не будет – он просто не отпустит тебя.

Вот и прозвучало то, о чем она в принципе догадывалась. Почему-то вспомнился их далекий разговор с Евгением о полутонах. Ведь именно после памятных событий, благодаря его усилиям, ее существование преобразилось в некое упорядоченное равновесие, достигло своего рода «золотой» середины между черным и белым. Однако вопреки его ожиданиям, она застыла в этом пространстве, погрузилась в стазис, не смея сделать и шагу вперед. И чтобы вывести ее из этого состояния, он преднамеренно создал все условия для толчка к «пробуждению». Не искусственно ли созданная им встряска, должна послужить стартом к чему-то новому?

- Иди, Саша, - по-доброму обратилась к ней Валерия. - Не мучай ни его, ни себя.

С сомнением воззрившись на подругу, тут же услышала опровержение своим мыслям.

- Мужчины никогда не показывают своей слабости, а страх потерять нечто дорогое, прежде всего.