Так сложилось...

Глава 7.

Глава 7.

Не всякие отношения начинаются с признаний,

порой достаточно распознать мотивы поступков.

- В итоге на рассвете сел за руль и рванул обратно, - закончил свое повествование Евгений, глядя в потолок и одной рукой крепко прижимая к себе девушку. Это первое утро, которое они встретили совместным пробуждением, и началось оно с нежности, плавно переходящей к повисшему между ними недопониманию. Удобно устроив голову на его плече, а ладошку на обнаженной груди, внимала каждому его слову и мысленно корила себя за глупые домыслы.

- Может расскажешь что случилось с твоим доисторическим агрегатом, коим можно гвозди забивать. И кстати что сталось со смартфоном, помнится, у тебя имелась последняя модель весьма известной марки?

Под прищуром бархатистой зелени глаз, щеки внезапно окрасились алым. Опустила взор и ухватилась за последний вопрос, старательно избегая щекотливой темы относительно судьбы нежданно настигшей – в постыдном порыве импульсивности - допотопный мобильный телефон.

- При переезде, наводила здесь порядок и случайно утопила его в ведре, пришлось достать из закромов хоть что-то позволяющее поддерживать связь с внешним миром.

- Плохо старалась, Кроха, - усмехнулся Евгений и, резко подавшись вперед, чмокнул в нос, – ты ее не поддерживала, а делала видимость.

- Но ведь успешно? – вопросительно воззрилась на него и услышала грудной смешок.

- Как сказать, - сделал попытку пожать плечами и тут же получил легкий шлепок по грудной клетке.

- Болдин, ты не умеешь угождать даме, - с укором заявила она, а в ответ услышала веселый контрмарш:

- Что угодно, когда дама сознается в своих прегрешениях.

Краску стыда скрыть не удалось, поэтому предприняла попытку скатиться с кровати, но ее мгновенно пресекли и ловко поймали на самом краю.

- Убиваться только с моего разрешения.

Поймала на лице теплый взгляд и быстро выпалила:

- Я его разбила.

Она видела зреющую на его лике догадку, однако на большее пояснение не осмелилась - весь ее облик, и без слов, красноречиво пел о недосказанности.

- Ай-яй.

Пожурил ее, затем внезапно изменившись в лице, сухо спросил:

- Будь добра мне поведать, где ты вчера была.

- На работе.

- Я не ослышался? Ты устроилась на работу?

То ли показалось, то ли в его интонации на самом деле прозвучали нотки недовольства. Утвердительно кивнув, услышала последующий вопрос, не предвещающий ничего хорошего.

- То есть мое предложение даже не рассматривалось?

Напряженная пауза, в течение которой не поворачивался язык дать прямой ответ.

- Кем? – внезапно потребовал он.

- Кассир, - прошептала она, пряча глаза за ресницами, поскольку стыдилась столь стремительного спуска по карьерной лестнице.

- Режим и зарплата.

Впору промолчать, но интуиция подсказывала, что молчание может дорого обойтись.

- С десяти до десяти, шестидневка, - а спустя непродолжительную заминку озвучила сумму.

- Твою… - с трудом сдержал порыв крепко выругаться. Озвученный нищенский оклад при жестком режиме работы, едва ли кого-то оставят равнодушным, соответственно его душил гнев на работодателя, а еще на Сашу, за то, что она сознательно пошла на это.

- То есть вкалывать за копейки непонятно где, тебе кажется лучше вариантом, нежели за достойное вознаграждение работать бок о бок со мной, так? – напряжение сквозило в тоне, не говоря уже о злости, проступившей в облике.

- Нет!

- Приведи мне весомые аргументы, чтобы сейчас же не усадить тебя в машину и не отвезти писать заявление об увольнении.

- Я еще не оформлена, - раздался еле различимый шепот.

- Действительно, весомый, - согласился он, с трудом справившись с наползающей на губы улыбкой. - В таком случае обойдемся звонком.

После чего протянул руку к тумбе и, взяв телефон, протянул ей.

- Женя, пожалуйста.

Вместо ответа резко откатился, чтобы в следующий миг нависнуть над ней и строго проговорил:

- Не заставляй мне выдвигать тебе ультиматум. Достаточно того, что ты позволила Ларинову приезжать. С этим я успел смириться, признав за ним право присутствовать в твоей жизни, но лишать себя возможности видеться с тобой я не намерен, - и для убедительности припечатал, - ни при каких обстоятельствах.

- Мои накопления подходят к концу, мне нужно на что-то существовать, - вдруг нашла довод в свою защиту, почти не сомневаясь в его бесполезности.

- Именно, существовать. Потому что на озвученную тобой сумму не проживешь, в лучшем случае просуществуешь, перебиваясь копейками от зарплаты до зарплаты. Позволь мне самому решать материальную сторону.

На готовые сорваться с уст возражения жестко остановил:

- Не испытывай мое терпение. Если хочешь самостоятельности, сделай хотя бы достойный выбор, избрав соответствующую твоим умственным способностям должность и при соразмерном заработке. У меня нет абсолютного никакого желания встречаться с тобой один раз в неделю и лицезреть твой уставший вид. Звони.

Если бы не наличка, лежащая в кошельке, за отработанные дни, возможно она бы и отказалась, найдя еще один аргумент в свою пользу, но давление Болдина сложно вынести неподготовленному человеку, особенно когда он задался целью настоять на своем. В его словах имелся резон, но природное упрямство не позволяло сдаться просто так, поскольку это ее жизнь и она вправе поступать так как считает нужным, только похоже он возомнил себя покровителем, способным влиять на ее решения. Естественно не в ущерб себе и, тем не менее, явно в угоду ей. В итоге она покорилась, взяла гаджет, разблокировала экран и подавилась вздохом. На экране заставки светилось собственное изображение, запечатленное именно на этом диване, поутру, когда она еще пребывала в объятиях Морфея, а Евгения ждали дела в городе. Судорожно сглотнула и неуверенно взглянула на мужчину, по-прежнему нависающего над ней.

- Не смог удержаться, - пояснил он и ласково улыбнулся, растапливая на ее сердце лед, образованный сокрушающей настойчивостью. Глядя на очевидное доказательство его отношения к себе, захотелось согласиться на все, что он потребует. Призрак ссоры отступил, и она выполнила просьбу: беспрекословно набрала по памяти короткий запоминающийся номер и быстро завершила неприятный разговор.

- Умничка, - прошептал Женя, изымая из пальцев аппарат и крепко прижимая девушку к груди.

Тихо млея в его руках, предавалась теплу, объявшему ее тягучей патокой. Облагораживающая душу скорлупа, ранее давшая трещину, окончательно затрещала и осколками осыпалась на дно, вопреки воле обнажая чувства, кои успели зародиться стараниями этого мужчины. Сомнения рвали сознания, ибо однажды претерпев сокрушительный удар, разрушивший доверие, сложно снова научиться верить людям, но Болдину это каким-то образом удалось. Он вновь поселил в ее сердце надежду на счастливое будущее и, судя по всему, не намерен останавливаться на достигнутом. Как же все-таки хочется отбросить все опасения и без оглядки низринуться в поток открывшихся возможностей, ведь человеку надо во что-то верить, к чему-то стремиться, иначе все напрасно. Тогда и жизнь не жизнь, а всего лишь ее призрачный двойник.

- Зря ты приехал, - оторвавшись от прополки немногочисленной культуры, подняла глаза на гостя и поднялась с колен. В этот раз спокойнее восприняла его неожиданный визит, и хоть на душе некстати заскребло, но явно по другой причине - с минуты на минуту мог приехать Болдин, видеть двух таких разных, и в то же время похожих мужчин, рядом, казалось ей чем-то противоестественным. Это как неминуемое столкновение оставленного далеко позади прошлого и предполагаемого будущего в точке пересечения одной судьбы, которой по всем законам жанра необходимо выбрать какой путь следования избрать. Пусть прошлое для нее навсегда закрыто, но оно является неотъемлемой частью ее жизни и с ним проститься не всегда просто.

- Ты с ним, да? – с места в карьер начал Михаил.

- Мой ответ что-то изменит? – рассеянно проговорила девушка, отводя глаза и отряхивая с перчаток налипшие комья земли.

- А я ведь еще при первой встрече с ним, понял его замысел. Он уже тогда на тебя глаз положил.

Горечь. Ее никогда и ни с чем не спутаешь. Она подобно яду проникает в тебя, разъедает изнутри и отравляет все пространство вокруг, окрашивая мир в серые тона. Месяц, почти месяц она жила в этом отравленном вакууме, пока Женя не вскрыл его и не рассеял желчный воздух, насыщая окружающую атмосферу морозной свежестью. А кто поможет Мише найти противоядие? В поисках ответа подняла на него глаза и тут же сглотнула горький ком.

- Не надо, прошу, - взмолилась она, то ли умаляя не продолжать, то ли упрашивая не ждать ее, идти по жизни дальше.

- Я просто прошу тебя не торопиться, - вымолвил он, точно предугадав ее мысли.

- Я не тороплюсь, но и жизнь не стоит на месте.

- Он задавит тебя, раскатает в блин своим авторитетом.

- Или придаст сил двигаться дальше.

- Такие долго не засиживаются на одном месте.

- Но уступив однажды, почему-то вернулся.

- Сыграло эго? – то ли утверждал, то ли спрашивал.

- Не оно ли тебя привело сюда?

Задавая свой вопрос, откровенно кривила душой, но и терпеть оскорбления в адрес Болдина оказалась не готова. Глядя на болезненную гримасу, мелькнувшую в его облике, предприняла попытку все объяснить:

– Если бы не он, меня возможно в живых уже не было. Даже если он что-то и замышлял, тем не менее позволил нам быть вместе, хотя имел все шансы склонить на свою сторону. Ему достаточно было обмолвиться о своем поступке, но он молчал, до последнего. И по сей день молчит.

- Хочешь сказать, что была бы с ним в благодарность за спасенную жизнь? – с мукой в голосе выдавил мужчина.

- Не знаю, - шепотом уронила она, опуская глаза в землю, затем чуть громче: - Я уже ничего не знаю. Не пытай меня, пожалуйста.

Не было никакой нужды смотреть на него, чтобы понять насколько он уязвлен ее словами.

- У меня вообще нет шансов, да? Скажи, чтобы я…

Саша криво усмехнулась и продолжила не завершенную фразу:

- Зря не тратил время?

- Нет, чтобы не мучал себя и тебя.

- Перестанешь приезжать?

- Нет, хотя бы перестану тешить себя напрасными надеждами.

Она прямым взглядом посмотрела на Ларинова и, невзирая на причину, раскидавшую их по разною сторону баррикад, поняла, что не сможет вернуться к былому, только потому что он до сих пор вызывает в ней чувство родства и духовной близости. Склеив битую чашку, не вернешь ей первозданный вид, как и доверию, кое подверглось жестокому испытанию и не выдержало, разлетевшись на мелкие осколки. Возможно, она бы и нашла в себе силы взять в руки клей, однако цена ошибки оказалась слишком велика и при одном взгляде на бывшего жениха бередила душу. Вроде все для себя решив, уже готовилась вымолвить ответ, но слова, нарвавшись на образованную зубами решетку, застряли в глотке. Видимо ее лицо отразило всю гамму эмоций и Миша весь как-то сжался, перестав быть похожим на того уверенного мужчину, которым она его всегда знала. Всего лишь краткий миг, и вот он уже стремительно выровнялся, выпрямил плечи, всем обликом безмолвно выражая смирение перед ее выбором и принятие, только глаза кричали об обратном, отражая муку, терзавшую изнутри. Испытывая боль за невозможность дать то немногое что ему так необходимо, мысленно ругала себя, нещадно казнила, позволяя совести грызть душу, поскольку понимала неотвратимость последствий опрометчивого согласия.