Приключения бравого солдата Швейка в русском плену

Давид Карпович смотрел так, как будто вполне доверял своему гиду, а потом обратился к Мареку:

— У вас есть симулянты? Они очень хитры. Наши люди неграмотные, но иногда такие вещи выдумывают, что только ужасаешься. Капитана Бойкова знаете? Один из ваших его обокрал. Капитан, отложив в сторону шинель и шапку, чтобы при допросе ему не было жарко, побежал за солдатом, а пленный в это время надел его шинель и шапку и скрылся. Охрана его пропустила и только удивлялась, что он так по-настоящему отдал честь, как отдавал её всегда сам Бойков!

Тут доктор повернулся к койке, с которой раздавался стон. На одной из коек метался, корчился, закрывая лицо обеими руками, человек, который сбросил с себя шинель и начал яростно колотить ногами.

— Что за болезнь? — проговорил Давид Карпович.

— Эпилепсия, связанная с манией преследования, — спокойно ответил Марек.

— Температура повышена? Припадки частые? — заинтересовался доктор.

— Редкие, но очень опасные. Кроме того, он бросается, — начал врать Марек, направляясь к больному.

Он положил ему руку на лоб, отстранил руки Швейка и, глядя ему в глаза, зашептал:

— Он тебя не знает. Будь потише. Это простая случайность.

— Как вы его успокоили? — с любопытством спросил доктор. — Гипнозом, внушением?

И Ванек снова предупредил ответ:

— Я вам говорил, что в душевных болезнях он прекрасно разбирается.

Теперь Давид Карпович сам подошёл к Швейку и подержал его руки в своих, смотря на свои часы. Затем констатировал:

— Пульс очень частый. — Он вытащил термометр, положил его Швейку под мышку, а сам стал смотреть ему в глаза: — Зрачки расширены. Часто у вас болит голова? Чувствуете ли вы её?

— Я чувствую свою голову ещё с малых лет, — старательно ответил Швейк, — и чувствовал я её несколько раз, особенно когда кто-либо давал мне подзатыльник. Это я даже чувствовал на другой день, а особенно после выпивки. Я думаю, что без головы человеку было бы лучше, тогда её нельзя было бы разбить стаканом. А вот сейчас я её уже не чувствую, ну, слава Богу, мне уже совсем хорошо, совсем отлегло.

Швейк вынул термометр и, выждав, пока доктор сказал: «Температура нормальная», поблагодарил его:

— Ох, как вы мне помогли хорошо, наши доктора никогда мне такого лекарства и не давали.

Давид Карпович осмотрел пациента пытливым взглядом:

— Давно ли у вас припадки?

— Около четырнадцати дней, — ответил Швейк, — мне все кажется, что по мне все время кто-то пасётся.

— Вы успокаиваете его всегда гипнозом? — расспрашивал доктор Марека. — Капитан Бойков очень интересуется оккультизмом, гипнозом и тому подобными вещами. Я вас с ним познакомлю. Когда-нибудь приведу его сюда.

И едва он договорил, как Швейк заметался ещё сильней, чем в первый раз.

— Я тут не останусь, я чувствую, что мне тут придётся плохо. Тут пахнет плетью, и могло бы легко дойти до недоразумения. Я буду только ходить спать сюда. Теперь пискун шьёт у одного еврея, а я с Горжином буду делать у него перстни и кольца.

И Швейк ушёл, чтобы начать новую жизнь.