Без цивилизации

Маленькие медведи

Наше пиршество затянулось до второго часу ночи — говорили о прожитом дне, вспоминали всё, что случилось. Сеня, чувствуя, что происходит что-то странное, всё чаще и чаще начал заглядывать по углам, да под нары, и в какой-то момент он брезгливо вскрикнул и подскочил.

Возле мирно потрескивающей печки на полу сидела жирная мышь, и нагло смотрела на нас. Я посветил ей в глаза фонарем с LED-матрицей, которым можно надолго лишить человека зрения, однако она даже не шелохнулась.

Так как мы даже не дернулись при её появлении, Сеня начал о чём-то догадываться. Лёха спрыгнул с нар, надеясь затоптать мышь, но мышь оказалась проворнее, и успела отскочить в сторону, а потом скрылась за печкой. Что-то нам подсказывало, что она не одна, но доказать пока не могли. На пол бросили кусок рыбы. Стали ждать. Не прошло и полминуты, как эта мелочь выбралась из своего укрытия, подошла к куску рыбы и стала принюхиваться.

— Медведь, — сказал Сеня. — Маленький.

Дима, который уже лежал на нарах в попытке уснуть, расхохотался.

— Сеня, у тебя все животные — медведи? Только какие-то большие, а какие-то маленькие.

Мы тоже заулыбались.

Леха снова прыгнул на мышь, и на этот раз смог на нее наступить. Мышь пискнула, Сеня вздрогнул, крикнул слово «маленький», и все затихло. Однако, длилось затишье не долго. Вскоре из-под холодильника выбрался еще один «маленький медведь».

Посовещавшись, мы с Лёхой решили распределить задачи: он будет светить фонарем, а я — кидать в мышей кирзовый сапог, стараясь попасть каблуков в мякоть. Стало получаться. За час прибили еще трёх медведей, и шорох по углам вроде бы стих.

Ночью у меня по лицу пробежала мышь, и я проснулся. Сеня выпученными глазами смотрел на меня. Лёха лежал рядом со мной и громко храпел. Причем настолько громко, как никто не умеет. Когда-то давно Лёха попал в ДТП, долго витал между жизнью и смертью, и врачам пришлось собирать его буквально по кусочкам — и что-то они в нём собрали не правильно. И вот, как напоминание о былых днях, Бог «наградил» Лёху этой напастью — жутким храпом. Кто знает — тот понимает правильно (а я уже знал о такой его особенности, так как прожил с ним в одном номере во время делового визита в Суйфэньхэ). Кто не знает, тот вынужден терпеть и тихо его проклинать. Сеня не знал, какое его ждет счастье, и потому вынужден был бодрствовать. Вдобавок ко всему он ещё увидел, как мышь пробежала у меня по лицу.

— Плохо, плохо, — стенал он. — Хочу дом.

Я встал, осветил фонарем пол, но все медведи уже разбежались. Печка прогорела, и становилось прохладно. Я подкинул ещё немного дров и вернулся на нары.

— Спи, Сеня. Теперь это — твой дом.

Завернулся в спальник и тут же уснул.