Плюс один

— Можно Кимбра.

Когда Пирс мне улыбнулся, я поняла, что, возможно, я одна из миллиона женщин, которых Дункан представлял своему шофёру. Прежде, чем залезть в машину, я остановилась и вспомнила, — Ой, подождите. Что насчёт багажа? Я утром отдала свой Джорджу.

— Он уже в багажнике, мадам, — ответил Пирс.

— Точно.

Я определённо чувствовала себя не в своей тарелке. И эта информация повлекла за собой новый вопрос: у всех женщин Дункана был багаж?

Дункан потянулся к моей руке.

— Джордж обо всём позаботился.

— Точно. Мы же не хотим, чтобы люди говорили всякое. Если бы мы вдвоём покинули офис с чемоданами, это могло породить слухи.

Когда дверь захлопнулась, Дункан поднял мою руку, которую всё ещё удерживал в своих ладонях. Когда он провёл твёрдыми губами по костяшкам моих пальцев, его прикосновение было уверенным и собственническим. Такой небольшой контакт, а по всему моему телу распространилось покалывание. Он поцеловал мою руку, а пальцы поджались на ногах.

— Кимбра, я привык к слухам. Кажется, я частенько становлюсь их объектом или так мне говорили. Это не значит, что я желаю тебе того же.

— Едва ли я в этой ситуации невиновная сторона, мистер Уиллис. Мы сейчас здесь вместе, потому что...

— Потому что, — прервал он, — я ухватился за предоставленную мне возможность. Такая возможность может вознести или погубить мужчину в бизнесе — или женщину. Промедление смерти подобно. — В его глазах заиграли золотые блики.

— Я не медлил. Я ухватился за неё.

У меня перехватило дыхание.

— Приятно это слышать.

Когда машина тронулась с места, то останавливаясь, то двигаясь в полуденном трафике, Дункан продолжил: — Есть много всего, что нам обоим нужно знать. Должен ли я знать что-то о твоей семье?

— О моей семье? В смысле, мы же были вместе всего...

— Пять месяцев, — сказал он, заканчивая моё предложение.

— Точно.

— У тебя есть брат?

— Да. Кевин. Его жену зовут Сьюзан. Маму — Джуди, папу — Оскар.

У Дункана округлились глаза.

— Оскар? Клёвое имя. Думаю, мне уже нравится твой отец.

— Ну, мама убедила его разрешить тебе остановиться в моей комнате вместо того, чтобы спать на диване, что, возможно, связано с тем, что мне скоро тридцать и неплохо было бы забеременеть. Так что помни об этом, когда будешь с ним знакомиться.

Дункан засмеялся и покачал головой.

— Мне в самом деле нравится твой отец. Надо отметить, что будь ты моей дочерью, я бы совершенно точно заставил меня спать на диване. — Его ухмылка стала шире. — Мне нельзя доверять.

— Дункан?

— Честность меня погубит.

— Хвататься за возможности и упускать их входит в твоё понятие честности.

— Похоже, ты всё обо мне знаешь, — сказал он. — А теперь расскажи мне побольше о себе.

— Это свадьба моей двоюродной сестры Скарлетт. Мы примерно одного возраста, и она — всё то, чем не являюсь я.

— То есть она уродлива и совершенно посредственна.

Я боролась с желанием опустить глаза.

Притворяемся. Мы всего лишь притворяемся. Это моя новая мантра, непрекращающийся лейтмотив этих выходных.

— Нет, — ответила я, — она — совершенство. Милая и успешная. Хороша во всём, за что бы ни взялась, и выходит замуж за своего возлюбленного со старшей школы. Его зовут Курт.

— Дай угадаю: они хранили себя до первой брачной ночи, и она хочет сотню малышей.

Я пожала плечами.

— Да, цветы для букета невесты станут не единственными, которые сорвут в эту субботу. А что касается детей, думаю, речь, скорее, о четырёх. Вполне уверена, она выбрала имена, как только они начали встречаться. Ну, ты знаешь, в старшей школе она разрисовывала поля тетради их именами.

Я продолжала говорить, рассказывая о своей сумасшедшей бабушке, Хелен, как она любит играть в игры, особенно в карты, и какая она беспощадная.

— В ней очень силён дух соперничества, и она не любит проигрывать.

— И она мне тоже нравится, — заметил Дункан.

— С годами она становится всё более прямолинейной. Так что не удивляйся, если она задаст тебе миллион вопросов или скажет, что именно думает. Кажется, у неё сломался словесный фильтр. Гарантийный срок закончился, так что все мы вынуждены мириться с этим.

Он рассмеялся.

Я провела напряжённые часы, представляя Дункана Уиллиса со своей семьёй. В смысле, они — моя семья. Я к ним привыкла. Но кто-то посторонний... Я могу только надеяться и молиться, что они сделают так, чтобы для него это оказалось просто.

— На самом деле... — я сделала глубокий вдох. — Моя семья — потрясающая. Я люблю их, но они могут быть слегка подавляющими. Я сделаю всё, чтобы оградить тебя от этого бедлама.

— Я выгляжу таким хрупким?

Настал мой черёд осмотреть его с головы до ног. Растительности на его точёной челюсти было ровно сколько надо. Длиннее, чем щетина, но короче, чем борода, я пришла к заключению, что это идеальный вариант, и думаю, он подстриг их так намеренно. Он всё ещё был в костюме, одном из тех, что носит в офисе. Когда я осмотрела его высокую, подтянутую, но мускулистую фигуру, я осознала, что никогда не видела его ни в чём, кроме костюмов. Мысль о Дункане Уиллисе в джинсах или шортах заставила меня трепетать. Что он надевает, когда идёт спать? Занимается ли он спортом? Какой его любимый цвет?

В моей голове зародился миллион вопросов.

— Кимбра? — он дотянулся до моего подбородка. — Ты куда-то пропала.

Я сглотнула, надеясь, что от вопросов и картинок в голове у меня не потекли слюни.

— Нет, ты не кажешься хрупким. Просто они могут...

— Думаю, я справлюсь. А ты?

— Я? О чём ты?

— О чём ты думала несколько секунд назад?

Жар затопил мои щёки.

— Я осознала, что никогда не видела тебя ни в чём, кроме костюма. Я размышляла над тем, что ты надеваешь, когда идёшь спать, занимаешься ли ты спортом и о твоём любимом цвете.

На его губах проскользнула ухмылка.

— Кажется, у нас обоих проблемы с честностью. Отвечая на твой вопрос, я сплю голым.

Прежде, чем я успела скрыть свою реакцию, мои глаза расширились.

— Эм, мои родители... моя бабушка...

— Мы разделим одну большую общую спальню?

Я покачала головой.

Блять! Голый Дункан Уиллис, спящий в моей кровати.

Он подмигнул.

— Тогда думаю, мы будем хорошо себя вести. И да, я занимаюсь спортом. В основном предпочитаю утренние пробежки, но дважды в неделю делаю силовые тренировки. После нашего разговора по телефону прошлой ночью, я решил, что это голубой.

— Голубой? Что голубой?

— Мой любимый цвет — голубой, как твои глаза.

Я неосознанно начала улыбаться.

— Что насчёт тебя? — спросил он.

— Зелёный.

— Я больше думаю о твоём наряде для сна, — он поднял брови, — или отсутствии такового.

— Я? Что я надеваю, когда иду спать?

Он кивнул.

— Ночную сорочку или шорты с топом.

— На самом деле, тебе стоит попробовать спать без всего. Это освобождает.

— Я-я...

Дункан коснулся моей щеки.

— Мне доставляет огромное удовольствие заставлять тебя краснеть.

Когда мы въехали на частную взлётно-посадочную полосу, Дункан проследил пальцем по краю моего декольте.

— Думаю, мне нужно задать ещё несколько вопросов.

Хотя его прикосновение и отвлекало, мне удалось ответить: — Э, ладно. О чём?

— Это очень важно, так что ответь честно.

— Да?

— Поскольку ты последние пять месяцев встречаешься с генеральным директором, и у него есть доступ к частным самолётам, сделал ли он вас, мисс Джонс, членом клуба высотной мили?

Я ухмыльнулась, наслаждаясь его лёгким подшучиванием.

— Нет, мистер Уиллис, понимаете, мой парень — то ещё ничтожество. Пять месяцев, а он ни разу не брал меня на борт ни одного из своих самолётов.

Машина остановилась, и Дункан потянулся за моей рукой.

— Я бы посоветовал тебе порвать с этим мудаком, но ещё есть время исправить эту проблему. Возможно, тебе стоит позволить ему попытаться компенсировать проявленную ранее невнимательность.

Пирс распахнул дверь. Как только мы вышли из машины, я оглядела самолёт, и мои ноги приросли к земле. Он был больше, чем я представляла, и будто сошёл с экрана. Трап был опущен, а наверху стояла женщина в голубой блузке и подходящей по цвету юбке.

— Вау, — произнесла я. — Это лучше, чем билеты на самолёт, о которых я думала, и готова поспорить, никаких пересадок.

Дункан усмехнулся.

— Ты права. Прямой перелёт. — Он жестом указал в сторону трапа. — Ваша карета подана. — Когда мы приблизились, он наклонился к моему уху и прошептал, — Слышал, клуб всё ещё принимает новых членов.

Его тёплое дыхание щекотало мою шею. Я отошла на шаг и развернулась, улыбаясь Дункану через плечо.

— Ты спросил, сделал ли меня мой парень членом клуба, а не состою ли я в нём.

Дункан споткнулся. Его глаза сверкнули, а на шее дёрнулись жилы.

— И?

Я улыбнулась шире, наслаждаясь его реакцией.

— И... я не вхожу в этот клуб.

— Значит впереди первый шаг к исправлению твоего парня.

Забравшись наверх, я кивнула даме в голубом и шагнула в огромный салон. На столе, в закреплённой вазе, разместился букет прекрасных розовых и красных цветов. Самых разных: розы, лилии, гвоздики и маргаритки. Изумительно.

Это выглядело неправильно. Я имею в виду, безусловно, при обычных обстоятельствах на самолётах "Бьюкенен и Уиллис Фармацевтика" не было свежих цветов. Я перевела вопросительный взгляд с цветов на Дункана.

Он вытянул из букета красную розу с длинным стеблем и передал мне.

— Что это значит?

— С каждым цветком из нашего букета связано какое-то событие.

Нашего. Это слово отдалось в моей голове.

— Не имеет значения, что я был не первым, кто сорвал их, — продолжил он. — Важно то, что ты окажешь мне честь разделить это с тобой. В эти выходные я хотел бы продолжить работать над нашим букетом.

Я покрутила розу между пальцев, помня о шипах.

— Мы притворяемся, помнишь?

Он шагнул ближе, его руки окружили мою талию и прижали наши бёдра друг к другу. Я упёрлась взглядом в его грудь, после чего медленно подняла подбородок и встретилась глазами с самым глубоким изумрудным цветом, который я когда-либо видела.

— Выбор за тобой, — произнёс он. — Цветок в твоей руке — это наш первый поцелуй. Мне бы хотелось добавить в наш букет клуб высотной мили.

— Притворяемся, — успела я пробормотать перед тем, как его губы обрушились на мои. Когда наш поцелуй закончился, я не могла вспомнить, ответила ли ему. Я кивнула или покачала головой?

С сексуальной ухмылкой Дункан подвёл меня к двум огромным кожаным креслам, и мы пристегнулись.

— Мистер Уиллис, мисс Джонс, — произнесла дама в голубом, появившись из передней части самолёта. — Я — Марша. Ваш багаж загрузили в хвостовую часть, и пилот готов к взлёту. Пожалуйста, дайте знать, если вы чего-нибудь захотите или вам что-нибудь понадобится. Я к вашим услугам.