Плюс один

На её лице отразилась улыбка.

— Нет, мистер Уиллис, не раньше, чем вы снимете свою рубашку.

Нет?

Я не мог припомнить последний раз, когда женщина сказала мне это слово.

Если раньше я был твёрд, то сейчас я был как грёбаный камень. Вместо ответа я кивнул. Она улыбнулась и вытянула мой галстук из узла. Затем пуговицу за пуговицей расстегнула мою рубашку. С каждой секундой, которую она проводила, уделяя особое внимание моим запонкам — какого хрена я их вообще надел? — мне становилось всё неудобнее и неудобнее. Если она провозится ещё дольше, я взорвусь.

К тому времени, как моя грудь оказалась обнажённой, член кричал от жажды.

После этого она подняла руки и задрала голубую блузку. Её бюстгальтер был того же светло-голубого цвета, соответствуя маленькому треугольнику кружева, прикрывающим её киску. Кружевные чашечки едва вмещали её большие сиськи, которые норовили вывалиться, будто огромные шары. Один вид её в голубом кружевном белье и на каблуках был чёртовски эротичным. В следующий раз я позволю себе им насладиться, но сейчас я хочу, чтобы всё это исчезло.

Не успел я расправиться с её бюстгальтером, Кимбра потянулась к моему ремню, пуговице на брюках и молнии. Её напористость удивила и распалила меня. По какой-то причине я ожидал, что она будет более зажатой, но, чёрт побери, так было намного горячее.

Сбросив брюки и ботинки, я остался в носках и боксерах, из-под резинки выглядывала эрекция, слишком большая, чтобы оставаться в заточении.

Я задрожал, когда Кимбра зашипела и провела рукой по всей длине моего члена. Она замерла возле головки и потёрла большим пальцем влажный кончик.

Внезапно самолёт покачнулся, и Кимбра взвизгнула. Я притянул её ближе, и мы вместе нашли равновесие. Приблизив губы к её уху, я произнёс:

— Есть так много вещей, которые я хочу с тобой сделать.

— Я хочу, чтобы ты их сделал, — её большой палец продолжал потирать головку моего члена. — Я хочу, чтобы ты сделал всё.

Потянувшись к застёжке бюстгальтера, я расстегнул его и освободил её чертовски огромные сиськи. Всё ещё удерживая Кимбру одной рукой, я потянул бретельки вниз по плечам. Её сиськи были всем, о чём я мечтал, и даже больше. Негромкий стон сорвался с губ Кимбры, когда я обхватил одну из них, наслаждаясь её весом в своей ладони. Моя голова опустилась вниз, и я поцеловал вторую. Стоило мне сильнее втянуть её тёмно-розовый сосок, как он тотчас же сморщился как шарик.

Я мечтал об этом моменте.

Блять. Я хочу её всю.

Взяв Кимбру за руку, я повёл её к дивану, расположенному вдоль стены салона. Вместо того, чтобы уложить, я быстро поцеловал её и развернул, пока она не оказалась лицом к дивану, а затем подтолкнул её руки к спинке. Её груди покачивались, свесившись, жадные от предвкушения. Я отступил на шаг и провёл рукой по её крепкой округлой заднице, ощущая каждый изгиб. Запустив палец под боковую ленту трусиков, я потянул, избавляясь от маленького треугольника кружева.

Моё возбуждение возросло, когда я развёл её ноги, и воздух наполнило ещё больше её стонов, а на бёдрах заблестело доказательство того, что она готова к этому так же, как и я.

Я погрузил руку между её складок, и мой палец намеренно проследил весь путь от клитора до тугого анального отверстия. Её тело содрогнулось, и она наградила меня ещё большим количеством всхлипов и стонов. Поднеся палец к своему рту, я шумно втянул её соки, покрыв язык её сладостью.

Я склонился над Кимброй, прихватил губами мягкую кожу её ушка и прошептал:

— У тебя фантастический вкус. Сегодня ночью в твоей спальне я собираюсь зарыться лицом в твою киску. Собираюсь заставить тебя кричать моё имя так, что вся твоя семья будет знать, что ты не только встречаешься, но и разлетаешься на части прямо под их крышей.

— Д-дункан, — запнулась она.

— Да, красавица, ты сможешь кричать моё имя. Но прямо сейчас, если я не засуну в тебя член, то кончу на твою задницу, и как бы мне ни нравилась эта идея, сначала я хочу знать, на что это похоже — быть внутри тебя.

Её голова упала вперёд.

— Скажи мне, красавица. Ты хочешь этого? Хочешь, чтобы я оказался внутри?

— Да.

Я обожаю отчаяние в её голосе.

Она повернулась и подарила мне улыбку на миллион долларов.

— Пять месяцев ожидания — долгий срок.

Мать твою. Прошло три года с тех пор, как она вошла в двери "Бьюкенен и Уиллис Фармацевтика", в мой кабинет и в мою жизнь.

Я прикусил щёку изнутри, призывая всё своё самообладание, и потянулся за серебристым пакетиком во внутренний карман пиджака, вскрыл его и надел презерватив. Как только я закончил, из моего горла вырвалось рычание. Когда я потянулся к её бёдрам, мои шары подтянулись, и я провёл головкой своего жёсткого ствола вдоль её складок, пристраиваясь туда, где я мечтал оказаться.

Мои разум и сердце хотели сделать это медленно, чтобы сделать наш первый раз особенным, но моё тело готово было взорваться. И когда Кимбра потёрлась об меня задницей, все рациональные мысли улетучились. Толчок за толчком я погружался внутрь, её тело приветствовало меня теплым, скользким объятьем, а стенки киски сжимали, будто тиски, затягивая всё сильнее и сильнее. Каждый пройдённый сантиметр был сладкой пыткой. За моими закрытыми веками взрывались звёзды, пока я всё глубже вгонял себя в этот тесный рай.

— Блять! — выкрикнула Кимбра, когда наши тела соединились.

Она сказала, что "блять" — это её любимое слово. Независимо от того, так это или нет, оно звучало волшебно, срываясь с её губ в тот момент, когда её тело двигалось в унисон с моим. Я открыл глаза и стал наблюдать за тем, как идеально мы подходили друг другу. Внутрь и наружу. Мой член, скользкий от её соков, и её ярко-розовая киска были созданы друг для друга. Её округлая задница подпрыгивала при каждом проникновении, пальцы побелели, а ногти впились в мягкую кожу дивана.

Я начал толкаться сильнее и быстрее. Это было идеально и недостаточно. Чем глубже я погружался, тем больше хотелось. Она — наркотик, в котором нуждается моё тело. Теперь, когда я оказался внутри, мне никогда не захочется выйти. Мне нужно больше.

Кимбра Джонс три года была в моих фантазиях. Быть внутри неё — ни на что не похожий опыт. Внутрь и наружу, я вновь и вновь погружал свой член. Она толкалась мне навстречу, пока мои яйца не начали шлёпать по её бёдрам, и мы не нашли фееричный ритм.

Салон наполнило ещё больше всхлипов, стонов и непристойных слов, пока мы вдвоём взбирались всё выше. Выше любых гор. Выше любых самолётов. Мы были на вершине грёбаного мира, когда она застыла. Её руки и ноги задеревенели, а киска сжалась. С её губ слетел целый поток непрестанных "блять".

Пока она разлеталась вдребезги, волна за волной прокатывалась по моему члену. Нашу кожу покрывал блестящий слой пота, когда её голова, наконец, откинулась на моё плечо. Её каштановые волосы рассыпались по моей груди, она повернулась через плечо и подставила мне свои губы.

У неё был вкус тёплой перечной мяты. Поцелуи превратились в покусывания, наши языки переплелись, и внутри меня начало нарастать давление. Когда плотину прорвало, я распался на части, паря в небесах и оседлав волну самого лучшего оргазма в моей жизни.

Глава 10

Мои колени подогнулись, а локти ослабли, и я начала падать вперёд, лицом в диван. Только сильные руки Дункана спасли меня от поцелуя с дорогой кожей, пока моё тело переносило волну второго оргазма. Это было невероятно. Нет, даже лучше. Дункан лучше любого мужчины. Лучше любого мужчины, которого я могла представить.

Не то, чтобы я трахалась сотни раз, и не то, чтобы я много с кем могла его сравнить; тем не менее в моём коротком списке Дункан взлетел на вершину. Всего с одной попытки он запрыгнул на первое место.

Мой первый сексуальный опыт произошёл в старшей школе, и если говорить совсем честно, его даже считать не стоит. Мы встречались несколько лет. Ласки опускались всё ниже, а затем мы решили, что пора. К тому времени, как он закончил надевать презерватив, уже кончил. Он был всё ещё полутвёрдым, и мы всё-таки предприняли ещё одну попытку.

Той ночью я решила, что всё разговоры о сексе сильно преувеличены. Очевидно, что все, включающие сам процесс книги, которые я нашла на тумбочке возле кровати моей мамы, описывали лишь вымысел.

В колледже мой второй настоящий парень убедил меня попробовать ещё раз. Он оказался лучше, чем первый, но вновь планка была установлена не очень высоко.

Тимоти был моим третьим и, как предполагалось, последним. Мы уже были не студентами, а взрослыми людьми, с карьерой и будущим. Предполагалось, что дальше последует наше "и жили они долго и счастливо". Я думала, что наш секс был таким, каким он и бывает. Я не возражала жить с этим всю жизнь, пока, примерно через год наших отношений, я не застала, как он трахает Карлу из бухгалтерии.

В тот момент я поняла, что не только секс в книгах — чистой воды вымысел, но и вся концепция любви. Моё удовлетворение отныне легло на плечи моего бойфренда на батарейках, поскольку я поняла, что он никогда не разобьёт мне сердце. А если он это и сделает, я просто отправлю его на свалку и куплю нового БОБА. Возможно, в основе наших отношений и не лежала любовь, но я определённо любила то, что он мог со мной сделать, особенно на максимальной мощности.

Но это — что бы сейчас ни произошло — было другим. На самом деле другим. Я видела звёзды — нет, фейерверки и извержения вулканов — в то время как Дункан подталкивал меня всё выше и выше — туда, где я никогда не была. Моё тело всё ещё дрожало, а в это же время я тешила себя мыслью о том, что если секс может быть так же хорош, как в книгах, то возможно — только возможно — любовь тоже существует.

Стоп. Мы просто притворяемся.

Как я смогу оставить эти выходные позади?

Когда Дункан вышел, и мои ноги дрогнули, я начала размышлять, как же буду ходить всё это время.

Тёплые губы нашли мою шею, затем плечи и спину.

— Это было...

— Чертовски потрясающе, — сказала я, кровь отхлынула от моей промежности и залила щёки.

Дункан развернул меня, чтобы я уселась на мягкий диван. Завязав презерватив и избавившись от него, он встал на колени между моих ног. Хотела бы я смущаться того, что только что произошло, того, что мой начальник пялится на моё самое сокровенное место, то самое, с помощью которого он только что разрушил меня для всех прочих мужчин.

Думаю, мне бы стоило, но я не могла. Вместо этого я ухмыльнулась и потянулась к этому колючему подбородку, заставив его перевести взгляд своих сексуальных зелёных глаз от моей нереально и удивительно чувствительной сердцевины к глазам.

— Нравится то, что видишь?

Щетина на подбородке уколола мои ладони, когда его губы сложились в улыбку.

— Мне чертовски нравится то, что я вижу. У тебя самая розовая и сексуальная киска из всех, что я когда-либо видел. И один вид того, что она влажная и ещё трепещет из-за меня, из-за нас... Чёрт, в следующий раз, когда я окажусь на этом самолёте, что бы я ни увидел в салоне, ты будешь единственным, о чём я смогу думать.