Залив девочек

* * *

Высокая вода кружилась по трущобе вместе с дощечками, мусором. Раз я провалилась, и мое горло наполнилось этой грязной кашей. На мгновение я оказалась в чреве, где пребывала до рождения, где плавала со мной всякая ерунда, которую ела мама.

Тут же крепкая папина рука рывком возвратила меня на твердую землю. Я вынырнула в слизи плаценты, стала жить.

– Ногой щупай перед собой, не шагай сразу.

Я сплевывала, мне хотелось вырвать.

– Леон! – закричала сверху из окна Чарита. Я подняла глаза и увидела: она сверкает над первозданным хаосом.

Ее маленькие сыновья высунулись в узкое окошко. Другие жители тоже торчали в окнах и плевали в воду.

– Сэр, мы наверху, – тут же закричала она из-за меня, обращаясь к папе так, как было принято у нас, – вход затопило.

– Спустись, я перенесу тебя и детей! – крикнул ей вверх папа.

Хлынул дождь, и я перестала видеть.

– Стой здесь, держись за решетку! – заорал папа, но слышно было едва-едва, как внутри водопада. Вдоль стены он пробирался к подъезду. Из-за того, что никто из нас не умеет плавать, я испугалась смерти, испугалась, что никогда не увижу Климента Раджа.

– Стой на месте! – проорал папа как с того света.

Все обратилось в сплошную воду, даже дышать стало нечем, не было капель, просто стена воды. Я подумала в этой мути: «Зачем мы за ней пошли, она бы отсиделась дома». И тут же изругала себя за эти мысли: «Нет, мы семья, мы должны быть вместе всегда».

Грязная вода билась в мой живот, а чистая хлестала по голове маленькими гладкими камешками. Через пелену я увидела согнутые силуэты – папа тащил двух старших сыновей Чариты, а она несла маленького. Я испугалась, что папа упадет, переняла ребенка. Я закричала:

– Где твой муж, Чарита? Пусть пойдет с нами!

– Он ушел рыбачить, – крикнула она, – еще вчера, до дождя.

После цунами мы знали, что Бэй может оказаться безопасным местом. Там, вдали, часто все совсем не так, как на берегу.

– Идите за мной след в след, – приказал папа.

Главное было выбраться на Сандхомхай-роад, из трущобы, где земля изрезана канавами и сливами домашних туалетов. Мальчик Чариты крепко схватился за меня.

– Прижмись сильнее, – сказала ему я, – обхвати меня ножками.

Так он меньше перевешивал.

Дождь, словно пожалев нас, из колеблющейся стеклянной стены превратился в обычный ливень, стало видно дорогу. Когда мы шли назад, течение подгоняло нас, и я боялась, что мы рухнем лицом вперед вместе с детьми. Людей на улице почти не осталось. Мы сами придерживались за выступы домов, заборы школ.

Вода уже доходила до груди, иногда и до шеи, когда мы добрались до бурых стен Башни. Куски фасада падали в воду и уплывали. Я увидела, как бабушка на балконе держит здоровую руку у сердца. К нам навстречу вышли соседи, взяли мальчиков.