Залив девочек

Чарита

Я радовалась, что мои дети в безопасности, и сама я там, где сердце. Мальчишки разыгрались на полу с сиротками. Я старательно выполняла все поручения старой госпожи: вытирала воду, что затекала с окошек и балконов, раскладывала матрасы, одеяла на перила лестниц – чуть подсохнуть; надевала детям, нашим и соседским, кофты и носочки. Даже грязные сумерки в комнатах мне хотелось отмыть тряпкой. Я вдыхала запах Леона, который ходил мимо меня, помогая соседям, устраивая их удобнее. С наслаждением я вдыхала его странный запах: жасмина и мыла. Мои счастливые звезды наслали на город наводнение! Я жила с любимым мужчиной. Разве могла такая удача случиться сама без воли богов?

Я радовалась, я знала: чем дольше простоит вода, тем дольше я пробуду с ним рядом.

Чем дольше простоит вода, тем дольше девочек не смогут отдать в другие приюты.

Чем дольше простоит вода, тем дольше я буду нужна.

Пусть идет дождь. Я не хочу возвращаться в Ночикуппам.

«Лей, – говорила я дождю, – теки, как течет любовь!» «Милая Минакши, – говорила я, – милая Мариманн, да продлятся эти дни. Я в вашей власти, светлые богини!»

А соседи, конечно, жаловались. Люди часто стонут, что бы ни случилось, не понимают, что пока они причитают, жизнь-то идет, и идет она прямиком к погребальному костру. Даже если за его дымом новое рождение, этого-то уже не вернешь.

Но есть некоторые, мне такие по душе, они не убиваются, а думают, что бы предпринять. Такой Леон, он всегда смотрит: как сделать лучше из ничего.

– Никто не приедет, – сказал он. – Это опасно, но мы должны развести на лестнице огонь. Подготовить воду, чтобы в любой момент его потушить. Нужно покормить детей. Да и сами мы давно не обедали.

Он улыбнулся людям. Мой Леон всем внушал покой. Он поднялся с другими мужчинами на самый верхний этаж Башни.

Там наверху жили бхуты[58]. Я раз поднималась туда, чтобы взглянуть, есть ли там свободные комнаты для жилья (я собиралась уйти от Ядава). Для защиты от бхутов я взяла нож, смазанный пеплом сожженной куркумы. Я увидела брошенные и запечатанные запретными лентами квартиры без стен и крыши. Жить в них было нельзя, разве что возле лифта. Но как возле лифта сделать кухню, где ходить в туалет? Я оставила эту затею.

Так вот, мужчины разорвали ленты и выломали двери тех заброшенных квартир, отнесли на площадку перед лифтом к самой воде.

Они поломали эти двери на щепки, скомкали старые газеты и разожгли костер. Потолок тут же закоптился, стало дымно и горько. Но все люди Башни спустились к этому костру. Каждый вынес то, что у него было из еды, притащили питьевую воду – у кого сколько осталось. Дым потихоньку уползал в окно, карабкался вверх по лестницам. Мы кашляли, мы прокоптились, но радовались. В одной кастрюле мы сварили чай, и он утешил людей в сырую ночь. В другой кастрюле сварили рис, пожарили хлеба. Все поели понемногу.