Неидеальные. Откровения о любви

Глава 9

Алена

Ярослав подъехал к студии, где через пятнадцать минут у меня начнется первая тренировка. Он даже не пытался не выделяться: огромный Гелендваген ядовито-оранжевого цвета — красиво и очень кричаще. Ему всегда было плевать, что говорят или думают другие. До недавнего момента я была уверена, что об него зубы обломать можно, навредить не выйдет. Сейчас уже даже не знаю…

— Здравствуй, Лёна, — чуть коснулся моего плеча.

Лёна. Только Ярослав меня так называл. Причина была.

Когда пришлось признаться Семену, что беременна, через несколько дней повез меня к старшему брату. Ни к родителям, а именно к Ярославу. Мать с отцом вроде где-то не в России жили. Естественно, я не хотела ехать на ковер к Разину старшему. Я и от младшего сбежала бы, но это было невозможно. Семен считал меня своей женщиной, даже жениться хотел. И неважно, что гулял, кутил, изменял. Мне лично было все равно: влюбленность и очарование опасным плохим мальчиком быстро прошли, когда его «опасность» коснулась меня. Но Семен посчитал, что я ему подхожу и неизменно ко мне возвращался после загулов. Ему льстило, что у меня первым был, обстоятельства этого, естественно, не вспоминал, вроде как «а чё такова?»; говорил, что меня, чистую девочку, возьмет в жены. Только брат одобрить должен был.

Во мне все бунтовало против жизни с таким, как Семен Разин, и я воинственно решила испортить впечатление о себе, но когда увидела взрослого, строгого, с холодными голубыми глазами и опасно безразличным взглядом мужчину, то даже имя произнесла так тихо, что так и осталась Лёной.

Странно, но Ярослав произвел на меня не самое плохое впечатление. Да, я слышала от Семена, что они не просто бизнесом занимались, все сложнее и опасней. Таких людей нужно обходить десятой дорогой, но мне старший Разин показался вменяемым, так сказать. Зрелый, адекватный, по-своему справедливый. Он дал добро брату на серьезные намерения в отношении меня. Но судьба распорядился иначе. И, положа руку на сердце, я была благодарна этой судьбе. Кощунственно? Вероятно. Но честно.

— Здравствуйте, Ярослав Игоревич.

Я максимально держала дистанцию.

— Я что такой старый? — иронично усмехнулся.

— Нет, — улыбнулась одними уголками и сразу взгляд отвела. Я была очень осторожна с мужчинами вообще и могущественными в частности. Мне постоянно делали комплименты, называли необыкновенно привлекательной, а благодарность и ответную улыбку воспринимали, как призыв к действию. Чем больше мужчина имел возможностей, тем жестче пытался атаковать, получая отказ. Ярослав никогда неприличных предложений не делал, но, порой, так взглядом прожигал, что становилось неловко. От него волнами исходила властная страстность. Не зря девочки в клубе шептались, что если к нему в постель попадешь, другого потом не захочешь. Ярослав обладал спорной грубоватой красотой, но мощная энергетика компенсировала несовершенство лица. Правда, меня такие не привлекали. Слишком сложно с ними. Проблема была в том, что я, очевидно, привлекала именно эту породу мужчин. Небесный из той же оперы, поэтому даже при самых удачных жизненных раскладах (допустим не был бы почти женатым властным мерзавцем), не связалась бы с ним.

— Кофе? — кивнул на заведение на противоположной стороне улицы.

— Не могу, работать нужно. У меня занятия скоро, — на часы показала.

— Тогда садись, — открыл передо мной дверь Гелендвагена, — разговор есть.

Звуки с улицы полностью отсеялись, остался только запах дорогой кожи и табака.

— Слышал, тебе тоже досталось от маски-шоу, — заметил, прикуривая. — Как прошло?

— Неприятно, — откровенно призналась. — Меня допрашивали, потому что думали, что я твоя любовница.

Ярослав хмыкнул и на меня посмотрел, не скрывая оценивающего мужского интереса.

— Что-нибудь еще? — вопрос совершенно не соответствовал взгляду.

— Я ведь правда ничего не знаю, — повернулась к нему. — Так и сказала.

— Лёна, сейчас возле меня небезопасно, поэтому, — потянулся и открыл бардачок, случайно касаясь моих колен. Стало не по себе. Слишком сильное напряжение исходило от Ярослава. — Держи, — протянул пачку пятитысячных купюр.

— Зачем? — сглотнула нервно.

— Для племянницы.

— Но…

— Я помню, — властно обрубил. — Ты никому не хочешь быть должной и так далее, но Катя — дочь моего брата и имеет право на его долю. Это ее деньги.

— Не нужно, — как можно мягче ответила и отвела руку от себя. — Пусть ее часть будет у тебя до совершеннолетия.

Ярослав другой рукой обхватил мое запястье и неожиданно притянул к своему лицу, носом втягивая аромат там, куда падала капля духов. Затем резко отпустил и произнес, как ни в чем не бывало.

— Я уезжаю на пару месяцев. Связи со мной не будет. Приеду, и мы вернемся к этому разговору.

К какому именно не уточнил: деньги, моя дочь или я сама.

— Мама хочет познакомиться с внучкой. После смерти отца она перебралась обратно в РФ. На меня надежды нет, — криво усмехнулся, — хочет Семкину дочку увидеть.

Я знала, что Ярослав был разведен, про наличие детей понятия не имела. А про предполагаемую бабушку… Поздновато, вспомнила, но пускай. Я не против общения с родней. Но сильно не рассчитывала на позитивную встречу. Если бы этой женщине нужна была внучка, единственный ребенок погибшего сына, разве ждала бы три года? Вопрос риторический. Но, возможно, я узнаю ответ от нее самой.

— Хорошо. Я не против общения.

— Если что-то нужно, через мать обращайся. У нее инструкции вам помогать, пока меня нет. Вдруг что.

Я согласно кивнула, но даже не понимала, что могло бы произойти. Больше трех лет с рождения Катюши жили без прямого вмешательства Разиных, дай бог еще поживем.

Вечером, вернувшись домой, обнаружила посреди гостиной детскую горку. Дочка визжала, как самый настоящий пухленький розовый поросенок и радовалась с искренней детской непосредственностью. Мама шепнула, что это доставили от Ярослава. Сам он приходил редко, чтобы племянницу проведать, но подарки передавал регулярно. Деньгами ведь я не брала. Хорошо, подождем, что нам новая бабушка приготовит. Какую встречу.

В воскресенье дождались: днем пожаловала Тамара Николаева. Статная женщина за шестьдесят, властная и высокомерная. Она приехала с водителем и застала нас с Катей гуляющих на площадке возле дома. Мне она сразу не понравилась. Вероятно, потому что смотрела на меня так, словно я к ней пришла и просила о помощи, а Тамара Николаевна одолжение делала, стоя рядом.

— М-да, девочка, конечно, не похожа на Семочку, — вынесла вердикт, поджав губы. — Нужно бы удостовериться, что Катя наша, Разина, — и на меня оценивающе. Я, очевидно, тоже ей не нравилась.

— В смысле? — нахмурилась я. — Зачем?

— А что ты так заволновалась? — подозрительно сощурилась.

Я ошеломленно поднимала челюсть с пола. Что это без году неделя бабушка себе позволяла!

— Подождите, — остановила ее, — я вам свою дочь не навязываю. Я не просила ни вас, ни Ярослава участвовать в нашей жизни. У Кати от отца только отчество. Все. Большего нам не нужно. Если ваша цель оскорбить меня, то давайте сейчас же попрощаемся.

Тамара Николаевна фыркнула и снова на внучку взглянула. Катя играла с подружкой в песочнице. Новоявленная бабушка ее не интересовала. Тем более та даже конфеткой не угостила. Я не считала, что нужно ребенка подарками задаривать, но для первой встречи, чтобы расположить, проявить внимание и доброту, нужно. Дети ведь на такие вещи очень реагировали: вниманием и лаской многого добиться можно.

— Ладно, разберемся, — сухо бросила Тамара Николаевна. — Понаблюдаю за Катериной и решу. Я хочу, чтобы внучка жила со мной. У меня условия, большая квартира…

— Что?! — изумилась я. Что-что она сказала?!

— Ты, Алена, девушка молодая, еще родишь, а я одна. Ярик не пойми о чем думает, а Семочка погиб. Игоря похоронила… В общем, Катю я забираю.

— Вы в себе вообще?! — больше даже не пыталась сдерживаться. — Я вам дочку не отдам! До свидания, — пошла к ребенку, но услышала шипение в спину:

— Жди гостей, Алена. С моими связями я тебя родительских прав лишу быстро.

Если честно, я испугалась: просто знала, что люди способны на многое, а некоторые даже на все. Мать Разиных может и не зло в последней инстанции, но угрозу попытается исполнить, хотя бы для того, чтобы ткнуть меня в свое могущество. Сомневаюсь, что ей нужна внучка из желания любить и заботиться. Тем более Катюша и так жила с матерью и бабушкой, которые безумно любили ее. Я не миллионерша, но мой ребенок не нуждался!

Дозвониться Ярославу и узнать, в курсе ли планов своей матери, мне не удалось. Два дня прошли относительно тихо: я бесконечно прокручивала в голове возможное развитие событий и понимала, что закон на моей стороне, по всем фронтам! Никто у меня не сможет отнять дочь!

О настырном прокуроре совсем забыла, да и он никак не напоминал о себе. Видимо, потерял интерес и переключился на кого-то доступней. Может, на невесту? Не завидую ей. Мне показалось, что Дима из тех, кто не умеет любить. Робот, не человек.

В тот вечер у меня только началась тренировка по зумбе, когда позвонила мама. Не знаю, сердцем ощутила, что нужно ответить.

— Аленушка, — мама рыдала, — пришли какие-то люди. Катюшу забрать хотят!

— Кто? — кричала в телефон. — Кто, мама?

— Из опеки! Они с полицией!

— Еду! — посмотрела на женщин, заканчивавших разминку. — Извините.

Выбежала из зала и бросилась к Ксюше на ресепшен:

— Замени, пожалуйста, дома проблемы.

Я не стала дожидаться ответа и переодеваться, на ходу вызвала такси. Каждая минута ожидания машины, а потом поездка, длившаяся вечность, сводили с ума. Я не стала ждать лифта, влетела на четвертый этаж. Ключи найти не могла, начала стучать, пока не дернула ручку — дверь открыта.

— Мам! — позвала громко. — Мама!

Она выбежала на голос, заплаканная и растерянная:

— Они забрали ее. Нашу девочку забрали, Алена…

— Как забрали! — кричала я. — Кто? На каком основании? Они не имели права!

Не имели ведь? Правда же?

— Они предъявили удостоверение, и я впустила, — заикалась мама. — Сказали жалоба поступила, начали по квартире рыскать, осматривать. Сказали, что условия у нас не подходящие…

— Что за бред?!

А где тогда подходящие?! Может в семьях, где родители алкоголики, а дети никому не нужные?!

— Про твою репутацию и моральный облик говорили. Мол, в клубе работала, про стриптиз что-то.

— Ясно…

Это она, Тамара Николаевна Разина. Угрозу исполнила. Наплела с три короба. Без Ярослава не обошлось: не знаю уж с умыслом или без рассказал про мою жизнь, а там уж маман нафантазировала и напридумывала. Проститутку нарисовала.

— Они сказали, куда повезли Катюшу?

Опека не имела права отдать ее Разиной. Но они и забрать ребенка без постановления суда не могли! Но ведь сделали!

— Сказали, что повезут в учреждение временного пребывания, а потом суд определит.

Я бросилась в спальню и достала документы. Я не оставлю своего ребенка в этом месте ни на одну лишнюю минуту! Драться с ними буду, а дочь не отдам! Никто не имел права забирать у матери родное дитя! Никто!