Неидеальные. Откровения о любви

Глава 41

Дима

Я пытался здраво анализировать откровения бывшей жены, но, кроме злости, ничего не чувствовал. Я столько времени потерял. Алену оставил! Не видел, как в ней жизнь зарождалась! Как мой сын на свет появился! Три года назад я только научился чувствовать, был в такой растерянности от боли в сердце, что убивала от мысли расставания с моей дерзкой дикаркой. Я не знал, как поступить, как будет правильно! Сомневался: и в себе, и в Алене. Но точно уже не был уверен, что мой брак с Ирой реально нужен. Ее беременность решила многое, перевесила на чаше весов: с одной куча обязательств, с другой полнейшая неопределенность. Я выбрал. Неправильно, увы.

Как же ловко Ира манипулировала мной и навязывала чувство вины! Невозможно не восхититься ее тонкой продуманной игрой. Ира оказалась сукой, а я долбаебом. Сладкая парочка твикс. Я ебал такое сочетание!

— Слушаю? — ударил пальцем по экрану, включая громкую связь и пытаясь все же добраться до офиса — вторая половина дня забита переговорами и митингами. Отец не сдержал гневного обещания поднять на собрании акционеров вопрос о выборе нового СЕО. Смекнул расположение Савицкого к младшей дочери. Но меня игнорировал. Да и похер! Устал. Если под Аленку готов подстраиваться, ковриком у ног быть и пуфиком под попкой, то терпеть закидоны старого хрыча, в которого превратился отец, задолбался. Захочет — позвонит. Нет, значит, нет. Таблетки и стакан воды есть кому подать. Качественный уход обеспечиваю, в остальном — от него зависеть будет.

— Ты снова холостяк? — поинтересовался Арс. — Можно поздравить?

— Я очень надеюсь, что это ненадолго, — ответил мрачно.

— Ну дык, может, вечером отметим?

Я только хмыкнул. Вроде друг предлагал погудеть, но веселья в его тоне ни на грамм. Поддержать хотел, прощупывал почву. Да, я был в стрессе, в постоянном: все как-то разом навалилось, да еще и со всех сторон. Но помощь оказать мне легко — взгляд ласковый от одной очень дерзкой дикой розы. Эх…

— Не могу. Дел много. Может, на выходных?

— Ок, и на выходных встретимся, а сейчас… Давай хоть в обед посидим, м? В «Бочку» подскочишь через полчасика?

Я мысленно сверился с расписанием: сложно, но можно.

— Подвалю и… спасибо, — благодарил от чистого сердца. Поддержка друзей очень нужна. Друзей. Черт, мы с Демычем разошлись капитально. Я был не прав. Он тоже. Но я больше. Может, пришла пора вслух признать свои ошибки?

— Кристина, — набрал помощницу, — сдвинь мое расписание на час, но встреча с представителями «Агро-холдинга» пусть останется на четыре.

— Как скажете, Дмитрий Александрович, — проговорила неизменно вежливо. Она вняла моему внушению и вела себя услужливо, но в пределах обязанностей. Не глупая женщина. Местом дорожит. Правильный вывод сделала: чтобы жопа в тепле была, нужно знать, кому можно, а кому нельзя предлагать свою междуножку.

— Меня ожидают, — произнес, разглядывая зал. Хостес поднялась с высокого стула, улыбнулась, смущенно оправив юбку куцего платья. «Бочка» считалась мужским рестораном, поэтому персонал — сплошь девушки-красотки. И да, я заценил круглую, оттопыренную задницу. У меня давно не было секса, это чисто мужская реакция.

— Прошу, — подвела к столику. Про девчонку сразу забыл. За столиком помимо Арса был Демид. По надменно вскинутой брови понял — тоже не знал о встрече.

— Ну харе, пацаны! — воскликнул Арс. — Как бабы дуетесь! Ребята, тридцать лет знакомы! Тридцать! Дружбу похереть из-за тупости… — он возмущенно развел руками.

Я был согласен. Я кивал на Демида, а рожа крива была именно у меня. Можно много говорить, что он должен был сказать, но только я создал эту ситуацию. Не виновата Алена, Ира, Демид, даже отец и свекр, только я. Вот моя расплата — не нужен любимой женщине. Не нужен.

— Прости, брат, — протянул ему руку. — Прости.

Демид слабо улыбнулся и, поднявшись, крепко пожал ее.

— Ты тоже прости. Наверное, я должен был, но не знал, как подступиться. Бля… Я реально не знал, — потерянно воскликнул. — Потом ты уехал, а Алена… Я ж думал, что ребенка нет. Клянусь, если б знал…

— Забыли, — устало прервал его. — Что сделано, то сделано. Я столько нахуевертил, что к тебе претензий нет.

— Лена, зайчик, принесика нам по пятьдесят коньяка, — подмигнул официантке Арс. Решил выпить мировую.

— Конечно, Арсений Борисович, — зарделась она. Арс только пожал плечами, вроде как легкий флирт, не больше.

— Не, за рулем, — я отказался от алкоголя.

— Я отмажу, — лениво ответил Арс.

— А у меня жену мутит от запаха перегара, поэтому извиняй, — развел руками Демид.

— Ну вы и скучные стали. Ладно, рассказывай, — ко мне обратился.

Я поныл про жизнь свою тяжелую. Про злую шутку Иры. Про холодность Алены. Про мужика ее. Он спит с ней, а я даже морду начистить ему не могу! Алена такого точно не спустит: пошлет окончательно и бесповоротно, а мне нужно доказать, что я могу быть другим, что приму ее выбор, каким бы он ни был. Я обещал, что если не сможет простить, то не буду домогаться. Но у меня ведь есть еще время, мои три месяца еще не кончились!

— Пацан у меня и девчонка, — радостью тоже поделился.

— Девочка? — не понял Демид.

— У Алены дочь от первого… — запнулся, не зная, как «это» назвать, — от первых отношений. Катя. Хорошая девочка.

— Ты принял ее? — задумчиво поинтересовался Арс. У них с Линой проблемы с зачатием. Они рассматривали разные варианты, вплоть до обращения в дом малютки.

— Ты неправильно ставишь вопрос: это они должны принять меня. Меня никто не держит. Алена терпит мое присутствие, не больше, — снова помрачнел.

— Я не об этом, — Арс стал абсолютно серьезным. — Ты смог полюбить чужого ребенка? Реально смог?

Я как-то даже не думал, что это могло быть сложно. Мелкая классная. Она дочь Алены. Старшая сестра моего сына. Как можно ее не любить?! Все это озвучил вслух. Арс задумчиво почесал подбородок. От коньяка тоже отказался. Как и от улыбок зайчика-официантки.

После работы сразу поехал к Алене. Хотелось бы сказать к нам домой, но это не так. Я был просто гостем для нее и приходящим папой для детей. Из офиса старался выходить строго в семь вечера: это сложно, но я старался, иначе… смысл ехать? Мелкие спят, а их матери я нахер не нужен.

— Здравствуйте, Нелли Владимировна, — поздоровался, когда открыла дверь. Дополнительную связку ключей не оставлял себе. Все по-честному. — Не опоздал?

— Нет, бесятся еще! Голодный? — поинтересовалась заботливо. Она явно была, если не на моей стороне, то точно не против. Думаю, помогли несколько моментов: как ко мне относились дети и мой ответ им. И Герман Львович. Он не беспокоил более ни одну из Романовых. Не думаю, что у него прямо совесть проснулась, но сказал в приватном разговоре, что напирать не будет. Помощи просил: да, говорил, что хочет навести мосты с дочерью и внуками, пока есть время. Тут я, правда, тот еще помощник: кто б за меня слово замолвил?!

— Голодный, — честно признался. Я услышал звуки фортепиано и отправился в гостиную. Застыл в дверях, рассматривая мать и дочь, сидящих рядом и разучивающих смутно знакомую партию. Кирюха возился рядом, облюбовав шкуру возле спящего камина. Я не торопился обнаруживать свое присутствие, а девочки были слишком заняты, чтобы заметить.

— Готова? — спросила Алена, и они в две руки начали вступление. — И…

Метель укроет склоны горных вершин

И белым-бела земля.

Безмолвное королевство

Королевой стала я.

А ветер стонет и на сердце ураган.

Мне б его сдержать, но я не могла.

У Алены был чистый красивый сильный голос. Катя подпевала звонким, детским. Видно, очень старалась, но дыхания не хватало и сложное место не вытянула. Алена продолжила сама:

Отпусти и забудь

Этот мир из твоих грез.

Отпусти и забудь

И не будет больше слез.

Здесь мой дом

Мой снежный удел.

Пусть бушует шторм…

Долгий мелодичный проигрыш и настолько сильно продолжила, что даже Кирилл выплюнул изо рта шерсть и смотрел только на мать.

Отпусти и забудь!

И на небо лети зарёй!

Отпусти и забудь

Полярной сияй звездой!

Встречу я

Первый свой рассвет.

Пусть бушует шторм —

Холод всегда мне был по душе.

Музыка оборвалась, и я пораженно захлопал. Никогда не слышал, как она поет. Это было безумно ярко. Столько эмоций! Словно историю рассказала. Что-то даже звучало, как личное: отпусти и забудь… Полярной сияй звездой, красивой, путеводной, холодной…

— Тебе понравилось? — Катя первая бросилась ко мне. Я подхватил ее на руки и довольно улыбнулся, когда обняла за шею.

— Па пиёл! Па! — Кирилл в точности копировал сестру и пытался ползти по моей ноге вверх. Алена буквально придавливала взглядом, пробивала до нутра. Предупреждала невербально, что если дети будут страдать и плакать из-за меня — убьет с особой жестокостью.

— Привет, Кирка, — подтянул его и усадил на вторую руку. Тяжелые деточки! — Понравилось, — ответил Кате. — Ты молодец, — и снова на Алену взглянул. — А мама просто звезда… — пытался взглядом показать, что в сердце происходило. Как же я соскучился. Мучение. Сплошное мучение. Заслуженное, согласен. Но кто ж из приговоренных не мечтал о помиловании?! Или хотя бы амнистии.

— Давайте, ужинать, — позвала Нелли Владимировна.

— Без меня сегодня, — Алена поднялась. — У меня встреча, — поцеловала мелких и на мать посмотрела: — Завтра в одиннадцать собеседование с няней, — напомнила, выразительно стрельнув в нее глазами.

Я отнес детей в столовую и поинтересовался у будущей тещей (надеюсь!), что у них за терки, чувствовалось напряжение.

— Ой, Дима! — недовольно махнула. — Аленушке в голову взбрело, что я не справляюсь! Что мне помощь нужна. А мне не нужна!

— Нелли Владимировна, поверьте мне как руководителю: нужно уметь делегировать. Вам беречь себя нужно, лишняя пара рук и глаз не повредит.

— И ты туда же, — пробурчала и суп по тарелка разливать принялась. — Ты же первое будешь? Рассольник у нас.

— Буду, только руки помою и переоденусь.

Я поднялся наверх: мне была выделена гостевая спальня, но в ней ни разу не оставался, только кое-какие вещи разложил, чтобы удобно было с мелкими возиться, когда приезжал.

До своей комнаты не дошел, к Алене свернул. Дверь приоткрыта, яркий свет заливал коридор — я не выдержал, вошел. Остановился в центре, окидывая стройную фигуру жадным взглядом.

Хороша, как же хороша чертовка. Самая красивая женщина на свете! Она наряжалась и готовилась, но не для меня. Красивое платье, бледно-розового цвета, полностью закрытое, до самых икр, но обтягивало так возмутительно, что трусы с лифчиком вряд ли поместились!

Мой член моментально отреагировал, поднимая свирепую и очень голодную голову. А когда Алена повернулась, и я отчетливо заметил очертания сосков под тонкой тканью. Хрен встал, как гордый парус. И такой же одинокий.

— Чего тебе? — ровно поинтересовалась и, перекинув густые локоны на другое плечо, нанесла каплю духов за ушко и на запястье.